Между никогда и навечно (ЛП) - Бенсон Брит

— Так ты хочешь сказать, что не кочевала из одной реабилитационной клиники в другую? Не перевстречалась с половиной Голливуда? Не состоишь в токсичных отношениях со своим дрянным бас-гитаристом? Это все не о тебе? О какой-то другой Сав Лавлесс? О какой-то другой группе?

Его вопросы риторические, а голос чертовски близок к насмешке, так что я ничего не отвечаю. Лишь держу плечи расправленными, а лицо непроницаемым. Я могла защититься. Перечислить все то хорошее, что я сделала, и рассказать о своих успехах. Но какой в этом смысл?

— Она хороший ребенок, — снова повторяет он. — Ей не нужно твое влияние.

Я фыркаю и медленно качаю головой.

— Боже. Ты говоришь так же, как твоя мать, ты знаешь это? Думаю, яблоко все-таки упало недалеко от яблони.

Мускул на его щеке снова дергается, пока мы смотрим друг на друга. Я понимаю, что это новый жест, но еще не уверена, что он означает. Жду, что он ответит мне тем же — упомянет об употреблении моей матерью наркотиков и меняющемся списке гостей в спальне, — но он этого не делает. Я сопротивляюсь желанию изучить его лицо, вместо этого удерживая его суровый взгляд. У меня большой жизненный опыт в ограждении себя от суждений других. Меня это давно перестало беспокоить.

Ничье мнение обо мне не могло ранить сильнее, чем мое собственное.

До настоящего момента.

Расстояние между нами, кажется, сокращается, когда он наклоняется вперед, нависая надо мной.

— Держись от нее подальше, — повторяет он, и от его защитного тона по коже бегут мурашки, но я не хочу, чтобы он это заметил.

Я делаю гигантский шаг назад, склоняю голову набок и поднимаю левую руку, чтобы отдать честь. Выдавливаю из себя приторную улыбку и хлопаю ресницами, изображая примерное послушание.

— Как скажете, сэр. Есть еще какие-нибудь пожелания, прежде чем я вышвырну вашу напыщенную, снисходительную задницу с моего двора?

Уголок его губ дергается — блеклый призрак улыбки. Его взгляд падает на мои ухмыляющиеся губы и задерживается там достаточно долго, чтобы у меня перехватило дыхание. Затем снова приземляется на мое изумрудное обручальное кольцо. В ответ на мой вопрос он отрицательно мотает головой и направляется к своему грузовику. Проходя мимо, его шаги замедляются. Он так близко, что я чувствую тепло его тела, хотя мы и не соприкасаемся.

— Добро пожаловать в город, мисс Лавлесс, — его низкий голос обволакивает мое сценическое имя так, что оно звучит почти непристойно. — Увидимся в понедельник.

Мне требуется мгновение, чтобы мозг обработал его последнюю фразу. Но к тому моменту Леви уже отъезжает с подъездной дорожки, а Рыжий закрывает ворота.

Увидимся в понедельник?

Раздаются шаги Рыжего по булыжнику, и он подходит и встает рядом со мной.

— Это тот парень из…

— Танца на коленях и изолятора, — киваю я.

Рыжий удивленно мычит, но больше ничего не говорит. Почувствовав на себе его взгляд, я смотрю на него и хмурюсь.

— Мисс Лавлесс? Серьезно?

Рыжий пожимает плечами.

— Профессиональный подход.

Я фыркаю и закатываю глаза. Профессиональный подход — моя задница. Он просто хотел выглядеть устрашающе, будто роста в шесть футов и пять дюймов и горы мускулов, покрытых татуировками, недостаточно.

Я поворачиваюсь и иду к дому. Мне нужно найти мою собаку и мою гитару.

Увидимся в понедельник?

Проклятье. Я почти боюсь узнать, что он имел в виду.

Глава 19

ЛЕВИ

Я так крепко сжимаю руль, что костяшки пальцев побелели.

Она прекрасно выглядит. Правда, прекрасно.

Я видел ее фото в журналах и по телевизору, но есть нечто особенное в том, чтобы увидеть ее вживую. Раньше я мог притворяться, что она просто еще одна знаменитость. Серебристые волосы облегчали задачу. В своих воспоминаниях я мог отличить солистку «Бессердечного города» от дикой брюнетки со смеющимися глазами. Но сегодня в кофейне, когда ее длинные волосы были стянуты назад и спрятаны под бейсболкой, она была Саванной, девушкой, которую я до сих пор считаю своей.

Которую я всегда считал своей.

Голос у нее чуть ниже, более хрипловатый. Сексуальный в том смысле, что пронзает меня насквозь. Я не могу перестать думать о том, как бы он звучал сейчас по сравнению с прошлым. Когда она делилась бы со мной в темноте секретами, поддразнивала с озорной ухмылкой или подбивала бы сделать то, что, как мы оба знали, мне делать не следовало. Когда стонала бы мое имя.

Будет ли она по-прежнему владеть подо мной так, как раньше? Все еще полностью управлять моим сердцем и разумом?

Ответ я уже знаю.

Я сильнее сжимаю руль и бросаю взгляд в зеркало заднего вида.

Бринн скрестила руки на груди и хмуро смотрит в окно. Она не сказала ни слова, и я чувствую себя мудаком. Но в свою защиту скажу, что я не был готов к ее сегодняшней встрече с Саванной. И ни хрена не был готов к толпе папарацци. Вечером нужно будет порыться в Интернете и убедиться, что мы с Бринн не засветились ни на одной из тех гребаных фото.

— Хочешь сегодня остаться на ночевку у мисс Шэрон?

Бринн пожимает плечами. Обычно она любит ночевки у Шэрон, что показывает, насколько она зла. Мисс Шэрон даже начала украшать гостевую комнату по вкусу Бринн. За последние два года она стала для Бринн кем-то вроде приемной бабушки, и я был ей благодарен за это, несмотря на чувство вины.

Меня съедало изнутри наблюдать за тем, как они ладят. Как Бринн с ней сближается. Когда я нанял Шэрон офис-менеджером, мне и в голову не приходило, что у них с Бринн завяжутся отношения. Я хотел их прекратить — даже говорил об этом с Шэрон, — но потом понял, что Бринн заслуживает большего количества людей в своей жизни, которые ее любят, а Шэрон определенно одна из них.

— Хочешь, отвезу тебя домой за необходимыми вещами и планшетом? Бьюсь об заклад, мисс Шэрон заказала бы пиццу и устроила бы вечер кино.

Бринн морщит носик и снова пожимает плечами, поэтому я громко вздыхаю.

— Ладно, тогда оставайся дома со мной.

Она садится прямо и смотрит на меня в зеркало. Ее брови нахмурены, а губы подрагивают. Я практически вижу борьбу, происходящую в ее головке. Она полна решимости устроить мне бойкот, но вечера кино с мисс Шэрон ей очень нравятся.

— Что скажешь, Босс?

Она поджимает губы, снова пожимает плечами, затем громко стонет.

— Ладно. Хорошо.

Я ухмыляюсь и киваю. Бринн не произносит ни слова до конца поездки, но и не хмурится.

Когда я подъезжаю к нашему дому, она выпрыгивает и вбегает внутрь, так что я звоню Шэрон.

Как я и предполагал, она рада, что Бринн останется, и говорит мне, что завтра приведет ее в офис. Шэрон дает мне краткий отчет о ходе работ на наших объектах, затем мы заканчиваем разговор планом забросить Бринн через час. Когда я поднимаюсь по лестнице и вхожу в дом, меня уже ждет Бринн с журналом в руке.

— Она так и не подписала, — говорит она, и у меня внутри все сжимается. В ее глазах стоят слезы, и она изо всех сил старается не заплакать. — Я так хотела, чтобы она подписала.

Я подхожу и притягиваю ее к себе.

— Я подпишу его, Босс.

— Уверен? — Она сопит мне в рубашку, и я крепче ее обнимаю.

— В понедельник я возьму журнал с собой и дам ей его подписать, — обещаю я.

Бл*ть. Я надеялся, что мне больше не придется общаться с Саванной. Может, я смогу переложить эту работу на одного из моих ребят.

— Спасибо! — вопит Бринн, затем поворачивается и бежит вверх по лестнице, крича на ходу: — Я почти собралась!

Раздается хлопок двери, за которым тут же следует громкая музыка. Закрытая дверь и пол приглушают звуки, но я все равно могу сказать, что играет.

Гребаный «Бессердечный город».

Я буквально не могу сбежать от Саванны Шоу.

***

— Спасибо, Шэрон.

Я закрываю дверцу грузовика и подхожу к крыльцу, где стоит Шэрон. Бринн уже молниеносно скрылась в маленьком домике. Я пинаю ступеньку, убеждаясь, что результаты ремонта прошлого лета держатся, затем трясу перила лестницы, проверяя их прочность.