Веревка из песка - Анатолий Яковлевич Степанов

— В дому-то посудомойки?

— Посудомоечная машина. Еще вопросы будут?

— К тебе — нет.

— А к кому?

— К самому себе.

— Первый: и зачем я связался с этой бабой. Так? — Ирина бешено раздувала ноздри.

— Не так, — тихо возразил он.

— Так! Так! Отрезвел, отряхнулся, одумался и понял, что оказался в лапах нимфоманки не первой молодости. Прощай, свобода и независимость! Вместо них — бессмысленные, запутанные отношения с дамочкой, которая, обманывая своего старика, будет надоедливо и неотвратимо преследовать тебя. Действительно, кому нужна такая собачья жизнь? — Ирина выговорилась, подошла к Сырцову, уткнулась лбом в его грудь и заплакала. Он обнял ее, летуче поцеловал в затылок.

— Это неправда, Ирина. Мне хорошо с тобой. Вот и все.

Она тихонько высвободилась из объятий, чтобы счастливо взглянуть в его лицо.

— Я истеричка, да?

— Да, — согласился он и поцеловал ее в нос. — Останься, Ира.

Она вздохнула, закрыла глаза, потрясла головой, освобождаясь от морока.

— Нет. Поеду. Поеду!

В прихожей смотрел, как она беспорядочно искала свою сумочку. Нашла, наконец, и с сумочкой в руках прощально замерла у дверей.

— Я ощущаю себя виноватым. Почему? — спросил он.

— Потому что недостаточно любишь меня, — ответила Ирина и щелкнула английским замком.

С балкона было видно, как плоская двухместная «альфа-ромео», в сумерках вспыхнув нестерпимо кровавыми задними огнями, круто развернулась и помчалась к Садовому. Сырцов вернулся в комнату. Посидел в кресле, прикрыв глаза.

Она мало что знает, да и вообще ничего по идее не должна знать. Если задействована, то почти наверняка втемную. Выходит, для того, чтобы уяснить это, ему обязательно надо было переспать с ней? Нет, не настолько он циничен в своем сыщицком усердии. Просто красивая и желанная женщина, а он — мужик. Хватит об этом — цейтнот. И пока не пал его контрольный флажок в этой шахматной партии, существует всего лишь один верный ход — провокация. Совсем недавно, только что предупреждал Диму, что не следует влезать в болото вонючей изнанки жизни, а уже сейчас решил сам столкнуть его туда. Другого пути к концам у него, Сырцова, нет. Ничего, паренек молодой, здоровый, побарахтается, выкарабкается и отряхнется. Да и не врать он собирается Диме, просто слегка поможет приоткрыть наивные глазки.

Сырцов резко поднялся, сморщился от боли в пояснице. Раскрыл шкаф-купе и, не торопясь, переоделся. Снова сел в кресло и потянулся к телефону, набрал номер, недолго подождал и заговорил.

— Руслан? Здорово, Сырцов. Есть непыльная работенка на троих. Как когда? Сегодня. Вечерок, ночь и, может быть, утро… Сначала паренек, а потом, скорее всего, девушка. Просто и гладко, как обезьянья задница: куда, к кому, как долго… Оплата по восьмому разряду… У метро «Проспект Мира» через двадцать минут… Ну, через час. За час-то успеешь ребят собрать!

* * *

Сырцовский джип на минутку притормозил у метро «Проспект Мира», и на его заднее сиденье быстренько забрались трое неприметных граждан. С проспекта джип вскорости свернул на Галушкина и остановился у входа в артистическую общагу. Не оборачиваясь, Сырцов протянул троице пачку фотографий.

— В общем-то, его перепутать с кем-то нельзя. Он под метр девяносто. Но возьмите на всякий случай.

Троица растворилась в полутьме, а Сырцов пошел в общагу.

В комнате девочек (у них уютнее) после трудов праведных с устатку выпивали чинно и по малости.

— И ты, Жорж Данден! — воскликнул при виде Сырцова образованный Алексей.

— Жорж, но не Данден, а Сырцов, — поправил его детектив. — Вам бы безоглядно искусству отдаваться, а вы водку трескаете.

— Во-первых, не водку, а вино «Мускатель», — возразила боевая Ксюшка, — а во-вторых, не трескаем, а репетируем. — И звонко объявила: — «Маленькие трагедии» Пушкина А.С.! «Пир во время чумы»!

Сырцов оглядел порядком разоренный стол и констатировал:

— Есть упоение в бою… Слово-то какое подходящее: упоение! Ну, как, еще не упились?

— Георгий Петрович, а вы начитанный! — восхитилась пьянеющая Наташа.

— Все-все. На начитанном Чапаевском глазе из старого анекдота и закончим, — решил Сырцов. — Дима, нам бы с тобой, как говорится, тет-а-тет.

Серьезный Дима встал из-за стола.

— Пойдем в мою комнату. — Они миновали маленький тамбур и вошли в комнатку напротив. Солдатский порядок: прибрано, расставлено, заправлено. Дима кивком указал на кресло, а сам сел на кровать. — Что случилось, Жора?

— Ничего. Просто не выходит из головы твоя опасная решимость ввязаться в это грязное дело.

— Опасная — для кого?

— В первую очередь для тебя.

— Ты уже об этом говорил.

— Повторенье — мать ученья.

— Учения чему? Трусливой осторожности? Бездействию, которое никогда не встречает противодействия? Всяк сверчок знай свой шесток?

— Я тебя предупредил, Дима.

— Что-то не верится, что ты вдруг примчался ко мне только для того, чтобы предупредить в очередной раз.

— Ты мужик, тебе и решать. — Сырцов порылся во внутреннем кармане и положил на стол некую круглую штучку размером в полтинник времен НЭПа: — Тогда держи.

— Что это такое? — спросил Дима, разглядывая лжеполтинник.

— Радиомаячок, который я нашел в Ярославле под сиденьем «хонды». Тебя зряче вели и уверенно подводили туда, куда им нужно.

— Кто? — сдавленно спросил Дима.

— Вот этого я пока не знаю. Но узнаю. Но ведь и ты стремишься узнать?

Дима подкинул полтинник на ладони.

Сырцов поднялся.

— Мне пора. А ты думай, серьезно думай. Надеюсь, я помог тебе в этом занятии, лишив кое-каких ненужных иллюзий.

Сырцов ушел. Дима большим пальцем кинул вверх штучку, как монету при игре в орлянку. Поймал, раскрыл ладонь. Но ни орла, ни решки не было на лжеполтиннике.

Он вернулся к веселому столу, уселся, осмотрел бутылки. Поинтересовался:

— А водки не осталось?

— Только для меня, — сообщил Алексей и, откинувшись, достал из-за кровати ополовиненную пол-литру. — Но если очень попросишь, то и для тебя.

— Попрошу, — без выражения проговорил Дима. Наталья с тревогой смотрела на него.

— Сыскарь тебя чем-то огорчил? — спросила она.

Глядя, как Алексей наполняет его стакан, Дима кинул саркастически:

— Чем может огорчить сыскарь законопослушного гражданина? — В два глубоких глотка полностью принял дозу, занюхал рукавом и бойко приступил к разговору: — Так на чем мы остановились, господа артисты?

— Мы остановились на том, что у тебя вдруг испортилось настроение, — упрямо стояла на своем Наташа.

— Не о чем беспокоиться. Считай, что я его уже поправил. — Дима поднял пустой стакан.

— Но что-то все-таки случилось, Димон? — сердито и осторожно спросил Алексей.

— Да ну вас! — гаркнул Дима и направился к двери.

— Дима, Дима, ты куда? — забеспокоилась Ксюша.

— На веселые дела! — из тамбура ответил Дима и исчез, только дверь хлопнула.

* * *

Изысканно элегантная великосветская девушка Ольга изящно выпрыгнула из левака и вприпрыжку побежала к своему подъезду,