Небо на плечах - Алексей Анатольевич Федорочев

не могу — ветрянкой переболел, успели просветить. Там, на месте, я уже смогу добраться до Тихона Сергеевича без свидетелей!

— Мне надо подумать.

— Горыныч, если он сейчас узнает, что бумаги уцелели…

— Мне. Надо. Подумать. Ты услышал!

Потратив все силы в попытке убедить меня, брат еще больше побледнел и начал заваливаться на стол. Пришлось тащить его на диван в комнату отдыха. Можно было его жизнью накачать, но сейчас мне требовалось немного побыть в тишине, а Митька, едва придет в себя, опять начнет агитировать против Лопухина. И не скажешь же ему, что через пару-тройку месяцев Владимира Антоновича не станет — зря я, что ли, руку ему жал в мае? Старик-монах продержался почти восемь месяцев, но это я ему хоть и не напрямую, зато от души зарядил — растерялся, не очень хорошо тогда свои возможности представлял. А с главой службы охраны императорской семьи я был ограничен коротким временем рукопожатия. Ну нет у меня статистики по этому «проклятию»! Грязное это дело — убивать вот так, исподтишка!

Но! Всегда есть это пресловутое но! Митька прав: Владимир Антонович сейчас вплотную стоял к императору и его семье. И черт его знает, на что он может решиться, если узнает, что раскрыт! Я почему-то не верю, что эпидемия — это его рук дело, но у него и без вируса возможностей хватит. А там, кроме всего прочего, есть одна небезразличная мне девушка. Я сам не понял, когда успел втрескаться в великую княжну Анну, но наступившая разлука ясно показала мне, какой я болван! Как-то незаметно первоначальный расчет сменился любовью. Не собственническими чувствами, как к Марии Задунайской, не безответной плотской страстью, как к Наташке, и не короткой влюбленностью, как в моих бывших подружек, — обычной любовью. И на этот раз я ее упускать не собирался! Хватит, набегался уже холостяком! Да и такой полезный тесть, как император, мне в хозяйстве сгодится, иначе без него мою девушку смогут принудить к какой-нибудь чуши типа династического брака.

А это все значит…

Впрягаемся!!!

Плохо только, что вывезти Митьку было реально исключительно в первый день, пока не развернули войска и флот. Сейчас я очень сомневался, что такой фокус удастся: вспыхнувшая в нескольких пригородах болезнь заставила блокировать столицу всерьез. Пока что не слышал ни об одной удачной попытке побега, а вот о неудачных — сколько угодно. Это, конечно, не показатель, об успешных никто трубить не будет, но чует мое сердце, счет там не в пользу бегущих. Теоретически я на своем МРМ мог бы рискнуть выскользнуть, но это я. Темному Митьке такое однозначно не по силам — скорости светлых ему недоступны. Поезда ходят только сюда. Самолет, катер или машину рассматривать не будем — разве что чисто поржать. Остается только пешком, что тоже очень сомнительно, или…

Подумав немного, вызвал к себе Руса, мне нужна была его набитая всевозможными сведениями голова.

Правда, явившись, он успел меня огорошить первым:

— К нам на базу Ангелина Потемкина привезла Михаила и Екатерину. Сама сидела за рулем. С ними перебралась часть прислуги, так что у нас теперь муравейник. Остальные ваши родственники исчезли в день смерти Полины Зиновьевны.

— В гробу я таких родственничков видал! — буркнул я.

— Не исключено!

— Подожди! Ты хочешь сказать?‥

— Я допускаю, что у них может быть какой-нибудь бункер в пределах города, но тогда почему не взяли племянников?

— Рус, передай нашим — за Мишку теперь головой отвечаете! Выжили старшие или нет — мы еще долго можем не узнать, но если на моей личной территории умрет их единственный наследник!‥

— Михаил Потемкин уже болен.

— Проклятье! С чего она вообще его перевозить стала?!

— Их особняк, если помните, близко к северной части. Наверное, просто опасалась там оставаться.

— Ладно, разгребать это все равно придется, но не сейчас. Рус, у меня мало времени, можешь мне срочно узнать, где сейчас Сорецкий? От твоего ответа многое зависит.

— И так могу сказать: в «Крестах» сидит.

— Как?! — опешил я.

— В ночь с двадцать седьмого на двадцать восьмое его взяли с поличным на краже. Сперва сидел в изоляторе полицейского участка, а когда началась вся эта катавасия, перевезли в «Кресты». Не только его — около сотни задержанных туда же переместили. Тех, кто на мелочи вроде хулиганства попался, просто выперли, но уж Папу-то! Кто ж его отпустит!

— Как ты только это все отслеживаешь?! — восхитился я осведомленностью Францева.

— За это и цените. Да и Папа — это не та фигура, которую стоит упускать из виду. А с тех пор, как у вас с ним нашлись общие интересы…

— Ты и это знаешь? — прищурился я.

— Я сам лично тер с камеры ваш разговор. Доступ к тем записям только у меня. Простите, Егор Николаевич, но на вашей земле нет мертвых зон.

— Ладно, об этом мы тоже поговорим после. Значит, в «Крестах»… Любопытно! Чтобы такой человек — и попался с поличным на банальной краже?‥

— Могу только предположить, что ему это было зачем-то нужно. Сами спросите. Вы ж теперь, как я понимаю, увидите его.

— Руслан, за языком следи!

— Нем как могила!

— Вот именно, а то в эпитафии напишу: «Он слишком много знал».

— За это и цените! — повторился Рус.

«Кресты» — очередной выверт двух известных мне историй. Был я как-то в своем прошлом Питере, записался на экскурсию по криминальному Петербургу, так и к этому мрачному комплексу нас возили. Не поручусь, что здешняя тюрьма стоит в точности на том же месте, но вот архитектуру повторяет один в один.

Папа был жалок и одновременно восхищал. Заросший щетиной, в вонючей арестантской робе, с переломанными и раздробленными пальцами, с погасшим источником, он по-прежнему оставался Королем с большой буквы. Не завидую я потом тем, кто осмелился на такое.

— Какие люди меня навещают! — насмешливо поприветствовал он меня, усаживаясь на прибитый к полу табурет.

Хоть и терпеть не могу, но при виде его пальцев сам прикурил ему сигарету и дал время насладиться куревом. Как я знал, сидел он в одиночке, а с его руками не то что спички, ложку удержать бы!

— Родилась у меня тут история. Оглянулся, а рассказать-то и некому! Дай, думаю, поищу умного собеседника где-нибудь еще! Вас вот нашел.

— Хорошая история без хорошего слушателя многое теряет, тут вы правы! Весь внимание!

— В одном городе жили-были вор и граф. Вор воровал, граф… графствовал?‥ что-то в этом роде, короче. Но возникла нужда, и пришлось им пересечься. И не один раз. И всегда вор навещал графа незаметно. Не на машине, не на катере, но как-то оказывался у него на берегу. И так случилось, что вор стал немножечко должен графу. А тут аристократу понадобилось скрытно вывезти кое-что очень ценное. И кому, как