Небо на плечах - Алексей Анатольевич Федорочев

Все чаще мне приходилось включать «шарм», наплевав на последующую неадекватность. На совещании прямо на наших глазах свалился с приступом Коровкин, чьи голосовые связки я залечивал за эти дни, наверное, сотню раз. Его преемник не пришел на следующее — тоже заболел. По городу опять начались стычки и выступления.

Помня, что любой вирус в первую очередь поражает ослабленных, я при любой возможности накачивал великую княжну жизнью. Ее настроение мне не нравилось: Ольгу штормило, бросая от любовной эйфории к лютейшей безнадеге, но, что характерно, и в том и в другом состоянии она жалась к Олегу, ища у него защиты и ободрения.

А я все никак не мог пересилить себя и сказать другу, кто она. И другие, кто, несмотря на маскировку, ее узнал, тоже хранили секрет.

Во второй половине дня Земеля отпросился отдохнуть, а я направился в вотчину Гольдштейна — мне как воздух требовались хорошие новости! Я был согласен отдать им всю кровь до капли, лишь бы это помогло, готов был стоять над душой и ныть, угрожать, в конце концов!

Соломон Аронович встретил меня неожиданно радостно:

— Как раз собирался вам звонить!

— Неужели?! — Я даже затаил дыхание, боясь сглазить.

— Пока нет, — безжалостно обломал мои надежды ученый. — Хотя мы уже близки! Но у меня для вас другие новости — удалось кое-что понять о самом Fugiens Mortem. Это искусственно выведенный вирус.

— У меня уже давно нет в этом сомнений!

— Погодите, ваше превосходительство, не надо меня перебивать! Это искусственно выведенный вирус, но создал его дилетант! Fugiens Mortem нестабилен и…

Вот за что люблю Бушарина, так это за то, что он априори считает в физике всех дебилами, поэтому и объясняет все как для дебилов — кратко и доходчиво. Очевидно, показанное мною знание словосочетания «варицелла зостер» навело Гольдштейна на мысль, что я разбираюсь в теме, потому что дальше пошла такая научная лабуда, перемежаемая латынью, от которой я потерялся уже на первой фразе. Пришлось взмолиться:

— Соломон Аронович! Очень вас прошу: говорите по-русски и как для тупых! Пока что я понимаю только отдельные слова!

— По-русски… То, что природный алексиум имеет собственное излучение, вы знаете?

— Не настолько для тупых!

— Fugiens Mortem получен путем помещения Varicella Zoster в интенсивное поле излучения алексиума. Там не все так просто, наверняка есть масса тонкостей и ограничений, но это самое основное, что вам следует знать. Вирус получился убойным, с коротким инкубационным периодом, но вне искусственно созданной среды он может существовать очень недолго, срок жизни — максимум два часа. И, попав в человеческий организм, в скором времени начинает возвращаться к первоначальному состоянию.

— Вы хотите сказать, что у меня полгорода с ветрянкой валяется?

— Егор Николаевич, вы же сами приказали упрощать!

— Тогда к чему вы это ведете?

— Спустя два часа вторичное заражение Fugiens Mortem может произойти только от сильного одаренного, чье тело насыщено алексиумом! Мы предполагаем, что даже не обычные двести двадцать УЕ идут планкой, а где-то около трехсот!

— И?!

Гольдштейн забормотал что-то на иврите, явно нелестное в мой адрес.

— Почти все сильные одаренные заболели в первые два дня! А заражение продолжается! Причем даже у тех, кто контакта с заболевшими не имеет! И это значит, что где-то в городе все еще работает адская кухня, выпускающая вирус в воздух! Найдите розу ветров за последние дни, поднимите данные по очагам заболевания, вычислите это место!!! А после — вычистите! Ищите!

«Ищи здесь!» — всплыла у меня фраза из забытого за тревогами последних дней дурацкого телефонного разговора.

— Хотя бы примерно, сколько алексиума нужно, чтобы устроить этот Армагеддон?

— Если не применялись какие-то неизвестные мне фильтры и усилители, то тонны четыре, не меньше! Я даже склоняюсь к большим значениям.

— Четыре тонны — это, конечно, много. Но в объеме… три куба?

— Необработанный и все пять-шесть занимать может.

— Все равно не слишком много — деревенский подпол больше бывает. А оборудование?

— Пройдемте, оцените.

В рабочих помещениях прикинул размеры аппаратуры. Основной вывод: в квартире не разместить. И не из-за веса с размерами — установки были самых разных габаритов, но многие агрегаты шумели и потребляли немереное количество энергии. Круг поисков немного сузился.

Милославскому позвонил прямо из лаборатории, но на месте не застал. К счастью, трубку поднял Кугурин, знавший мой голос.

— Антон Алексеевич, есть задание по вашему ведомству!

— Слушаю, ваше превосходительство! — с едва заметными нотками иронии отозвался он. Не проняло, я сейчас как гончая встал на след и ни на что другое не обращал внимание.

— Двадцать восьмого рано утром, примерно в пять, мне звонили. Мне нужно знать, откуда. И кто. Самый первый звонок, остальные меня не интересуют.

— С чего вы думаете, что у нас есть эти данные? — Ирония из голоса пропала, а я явственно представил, как он насторожился.

— Антон Алексеевич, давайте отбросим эти игры! Если я спрашиваю, значит, мне нужно! Я и сам могу эту информацию найти, но у меня это займет намного больше времени, чем у вас.

— Я доложу Тихону Сергеевичу. Он вам перезвонит, когда сможет.

— Спасибо.

Легко сказать: подними розу ветров! У кого ее искать? По логике — у воздушного и морского флота, у городской метеослужбы, но вот насколько они работали эту неделю? Озадачил Ольгу сбором и анализом информации, но гораздо большие надежды возлагал на данные по звонку — в то, что Приказ ГБ прекратил меня прослушивать или еще как-то фиксировать, я не верил. Не понимаю, зачем преступник позвонил именно мне — тут точно какой-то личный мотив, а я за собой ничего такого не знал, но он явно хотел, чтобы я его нашел.

Вспомнить дословно разговор даже с моей памятью не получалось — слишком много событий произошло за эти дни, слишком много бесед по телефону наслоилось. Но все же… вертелось на краю сознания что-то… еще тогда зацепился… эх, если бы Берген со своим срочным вызовом с мысли не сбил!

На исходе третьего часа не выдержал и позвонил наудачу Наташке с левого телефона. Сказочно повезло — сегодня Григорий ночевал у нее. Задал ему тот же вопрос, что и Кугурину: похоже, у главы ПГБ настала горячая пора и мой запрос не стоял в приоритете. В кои-то веки пожалел, что в Питере так и не навел связей ни с кем вроде Рогова — рабочими лошадками Приказа — было бы проще.

В ожидании весточки от Осмолкина опять стал нарезать круги по кабинету, насилуя память. Было! Было там что-то такое…

— Ты что-то с Приказом обговаривал? — озадачил проснувшийся и зашедший с ворохом бумаг Олег.

— Э-э-э… да, — ума не приложу, что и как Зёма мог узнать о моих переговорах.

— Тогда ладно.

— Что ладно? — окончательно потерялся я.

— Они отозвали свой взвод из гарнизона. Вроде немного, но уже чувствительно, Бурсак