Картина Черного человека - Наталья Николаевна Александрова

холст, натянутый на подрамник, и принялся за работу.

Света не хватало, и от этого картина выходила темнее, чем следует, но Хендрик не огорчался: темный колорит подходил для его цели, делая картину еще страшнее.

Он работал почти до утра, и к рассвету контуры картины начали определяться.

Краски, сделанные из зелья Черного человека и корня мандрагоры, прекрасно подходили к задуманному: они были столь мрачными, что у самого Хендрика невольно мороз пошел по коже.

Он отстранился от картины, чтобы оглядеть ее. Малые размеры каморки не позволяли отойти на подобающее расстояние, но все же он смог оценить свою новую работу.

На картине был изображен темный лес, окружающий небольшое озерко. Между деревьями на дальнем берегу озера мерцали таинственные огоньки.

И тут Хендрику показалось, что из-за тех деревьев на него кто-то пристально смотрит… кто-то следит за ним…

Он вгляделся в картину и увидел, что из густой чащи на него смотрит Хильда, его Хильда!

Лицо ее было бледным и изможденным, как в последний день перед смертью, но в глазах горела ненависть и жажда мести…

Как это может быть?

Ведь Хендрик сам написал эту картину, и он не поместил на ней ни одного человеческого существа…

И тут в дверь его каморки резко, требовательно постучали.

Хендрик поспешно накрыл картину куском холстины, задул свечи и спросил, стараясь, чтобы его голос звучал заспанным:

— Кто там?

— Открой немедленно! — послышался за дверью раздраженный голос хозяйки.

— Но я уже сплю…

— Не лги! Я только что видела свет за твоей дверью!

Хендрик тяжело вздохнул и отодвинул задвижку.

На пороге стояла фру Эльза с зажженной свечой в руке.

Она подозрительно заглянула в каморку, затем шагнула внутрь.

— Что ты здесь делал при свечах? — спросила она. — Свечи, между прочим, стоят денег!

— Готовил краски на завтрашний день…

— Краски? — переспросила хозяйка недоверчиво и повела носом, принюхиваясь.

Хендрик подумал, что она очень похожа на крысу.

— А это что? — фру Хильда протянула руку к незаконченной картине, схватила за край холста…

— Не надо, госпожа! — Хендрик попытался ее остановить, но хозяйка оттолкнула его и рявкнула: — Что значит не надо? Я в своем доме и имею право делать здесь все, что захочу! Я знаю, что это у тебя! Тайком от своего хозяина, моего слишком доверчивого и покладистого мужа, ты взял заказ, отбив его у законного мастера!

С этими словами она сдернула холстину и уставилась на представшую ее глазам картину.

В то же мгновение лицо ее страшно побледнело, глаза расширились, подбородок задрожал.

— Антонис! Малыш… — проговорила она едва слышно и тут же грохнулась на пол.

— Госпожа, что с вами? — испуганно пролепетал Хендрик. — Что с вами случилось?

Фру Эльза не отвечала и не шевелилась.

Хендрик наклонился над ней, прислушался…

И понял, что она не дышит.

Хендрик опасливо выглянул из каморки.

Пока снаружи никого не было, но в глубине дома уже слышались голоса домочадцев, разбуженных ночным шумом.

Хендрик первым делом ухватил мертвую хозяйку за ноги и вытащил из своей каморки, чтобы не пришлось потом объяснять, зачем она туда зашла и не причастен ли он сам к ее смерти.

Оставив тело фру Эльзы на полу прихожей, он вернулся в свою каморку, закрыл дверь и задвинул засов. После этого убрал злополучную картину в дальний угол и завалил своей одеждой.

В прихожей раздались обеспокоенные голоса, затем пронзительно, истерично вскрикнула Катрина — должно быть, наткнулась на тело хозяйки.

Только тогда Хендрик открыл дверь и, позевывая, выглянул из каморки.

— Что тут случилось? — проговорил он заспанным голосом, глядя на всхлипывающую Катрину. — Что за шум посреди ночи? Я даже ночью не могу отдохнуть!

Служанка прекратила всхлипывать, высморкалась и проговорила гнусавым голосом:

— Да ты не видишь, что здесь лежит хозяйка?

— Лежит? Почему она лежит на полу, а не в своей собственной кровати?

— Потому что она умерла, болван!

— Хозяйка? Умерла? — Хендрик изобразил крайнее удивление и недоверие. — Она была вполне здорова!

— Можешь сам поглядеть! — оборвала его Катрина и снова громко высморкалась.

Хендрик подошел к безжизненному телу хозяйки и изобразил крайнюю степень удивления.

— И что же теперь будет? — проговорил он, выдержав подобающую паузу.

Тут Катрина еще раз высморкалась, поправила волосы, и лицо ее порозовело.

— А то будет, что я заставлю хозяина жениться на мне! А то, видишь ли, чуть не каждую ночь ходит ко мне на чердак и хочет отделаться грошовыми подарками!

— Не спешишь ли ты? — Хендрик взглянул на служанку и прищурился. — Хозяйка еще не похоронена, а ты уже строишь такие планы! Для начала разбуди хозяина и сообщи ему новость.

— Я? — Катрина попятилась. — А почему я? Может быть, ты ему это сообщишь?

— Ну уж нет! Ты метишь на ее место, так сделай хоть что-нибудь! Да, и вот еще что… — Хендрик понизил голос. — Ты не знаешь, кто такой Антонис?

— Антонис? — служанка заинтересованно взглянула на Хендрика. — А что ты о нем знаешь?

— Ничего. Только мне послышалось сквозь сон, что хозяйка воскликнула «Антонис, малыш!»

— Вот оно что… выходит, правду говорила старуха…

— Какая старуха?

— Старая повитуха Неле. Как-то она напилась джина и болтала всякую ерунду…

— Что она болтала?

— Да ничего, это не твое дело!

— Но уж коли ты сказала «А», так говори и «Б»!

— Вот еще…

Пока они препирались, на лестнице послышались шаги, и появился хозяин в ночном колпаке, со свечой в руке.

— Что здесь творится? — проговорил он недовольно. — Что за шум вы подняли посреди ночи?

— Так тут такое несчастье, мингер… — залепетала Катрина.

— Пожар, что ли?

— Нет, не пожар… но ваша супруга…

— Что еще случилось с этой коровой?

— Ваша супруга… она скончалась. Вот она лежит…

— Что? — хозяин повыше поднял свечу, разглядел тело жены на полу и крякнул: — Ну вот, она всегда норовила причинить мне неудобства… и померла-то посреди ночи, чтобы не дать мне выспаться!

Водитель синей «Хонды» внимательно следил за проезжающими машинами. В какой-то момент ему показалось, что из-за угла выехал знакомый автомобиль. Тот самый, которого он дожидался.

И в это самое время к «Хонде» подошел плечистый мужчина с трехдневной щетиной на щеках. Он наклонился к водительскому окну и постучал в него костяшками пальцев.

Водитель «Хонды» опустил стекло и выглянул:

— Чего надо, мужик?

— Мне надо, чтобы ты со своей консервной банкой срочно испарился. И чтобы я тебя здесь больше не видел. Понятно излагаю?

— А в чем дело?

— В том, что это место — мое. И, кроме меня, здесь никто не должен парковаться. Так что вали отсюда сей момент, если не хочешь больших неприятностей.

Тут