В гнезде Орла - Николай Никишин

всё бросить, больше не было. Остался только человек, готовый выполнить любой приказ ради достижения поставленной цели.

— Мы в тебе не сомневались, — Войцех сидевший рядом с ним, похлопал парня по плечу. — Завтра утром за вами прибудет машина и отвезёт обратно в город. Там тебя встретит Ганс.

Глава 16

На следующее утро Максим вместе с Анной вернулся в Кракау. В первые дни мая жизнь в городе резко изменилась. На окраинах города образовались КПП с бронетранспортёрами и солдатами. На улицах увеличилось число полицейских, а все увеселительные заведения были закрыты. Был введён комендантский час, а все недовольства местного населения полиция пропускала мимо ушей.

Стало ясно, что Клауса так просто выманить не получиться. План резко изменился. Может, всё и к лучшему. Майор собрал вокруг себя верных Рейху офицеров. Они заняли администрацию и оттуда контролировали полицию по всему городу. Стоило Максиму появиться перед камерами, как его тут же схватили.

Впрочем, это не мешало повстанцам реализовать задуманное. В последние дни перед началом второй части плана Ганс стал курировать все подразделения повстанцев в городе. По его приказу намеченное взятие Кракау на четвёртое мая, было перенесено на день раньше.

Ранним утром третьего мая воинские формирования из местной военной части с танками и бронетехникой, не встречая сопротивления на КПП, вошли в город. Центр был в момент занят подконтрольными Гансу частями полиции, начала подходить армия. Переметнувшие на сторону повстанцев офицеры отдали приказ взять под контроль все административные здания. Заработали глушилки и временно была обесточена половина города. Берлин до следующего утра не должен был знать о событиях в Кракау.

Всё утро по громкоговорителям города разносились слова, адресованные местному населению на немецком и польском:

— Achtung, Bürger der ehrwürdigen Stadt Krakau! Ab heute geht die Macht in der Stadt an uns, die Rebellen über, die für die Freiheit Polens kämpfen! Wir werden die Unterdrückung des Nazi-Regimes nicht mehr dulden![1]

— Uwaga, obywatele starożytnego miasta Krakowa! Od dziś władza w mieście przechodzi na nas, powstańców walczących o wolność Polski! Nie będziemy dłużej tolerować ucisku nazistowskiego reżimu!

Клаус нервно за всем наблюдал. Он ожидал чего-то подобного, но не думал, что всё произойдёт так быстро. Майор всё утро пытался связаться с Берлином. Безуспешно. Повстанцы отлично сработали. Всему местному населению были приказано не выходить из дома. Все принятые Клаусом и администрацией меры оказались тщетными. Местная армия больше не подчинялась Рейху.

Особенно раздражало Клауса фигура Ганса Циммерманна, который довольной походкой расхаживал под окнами административного здания на Флорианской улице. Полковник СС ему сразу не понравился, никак не хотел идти на контакт и слишком многое себя позволял. По началу майор думал, всё из-за его высокого звания, оказалась, что он просто продался повстанцем. Ещё один оборотень. Иуда. Предал свою страну. Такие мысли посещали голову майора.

— Грязная hure! — выругался Клаус, глядя как Ганс подходит к окнам администрации с рупором. — Я знал, они что-то готовят. Но в одночасье взять весь город… — майор обернулся и посмотрел на правительство города и офицеров. Глаза майора бегали по их наложившим в штаны лицам, и он понимал, что рассчитывать на их хоть какие-то возможные вразумительные предложения не стоит. — Нам нужно продержаться сутки. Завтра сюда прибудут наши войска. Сравняют этот чёртов город с землёй, но вытащат нас.

Никто не ответил Клаусу. Дюжина упитанных лиц в красивой форме и костюмах, вжались в кресла. Их жизнь не готовила к чему-то подобному. Они до последнего не понимали к чему такая шумиха с полицией, а теперь какие-то повстанцы, захват города. Ясно лишь одно, они оказались в заднице, в которую их предки загоняли поляков и евреев.

Над центральной площадью Кракова повстанцы тем временем снесли памятник Гансу Франку. Его постамент быстро заняла группа вооружённых солдат в разномастной форме. Они под командованием, отныне бывших, офицеров армии Вермахта были готовы к любому развитию событий.

Тем временем Ганс Циммерманн с гордо поднятой головой сорвал с левой руки красную повязку, бросил её себе под ноги. Солдаты, окружавшие его, сделали тоже самое, начали топтать флаги со свастикой, срывать себе знаки различия.

За всем этим наблюдал Войцех. Он довольно вышел из толпы и подошёл к Гансу. Тот передал ему рупор, сегодня поляк получит свою минуту славы:

— Я Войцех Блащиковски! — он с акцентировал внимание на себе. Его сообщение транслировалось по всему городу. Кроме солдат за баррикадами скопилось не мало зевак, которых не смогли согнать по домам. — С сегодняшнего всё изменится! Почти восемьдесят пять лет Рейх управлял Европой, строил новый мир, прикрываясь какой-то идентичностью! — выждал паузу. К площади начали сходиться ещё люди. — Граждане Кракова, нам пара дать отпор этим тварям, что управляли нашими судьбами и судьбами наших родных! — последние слова поляк буквально прокричал в рупор.

Поляк передал трубку обратно Гансу, а собравшаяся разношёрстная толпа, взбудораженная последними событиями, прокричала в ответ:

— Да здравствует свободный Краков!

— Спасибо, друзья! — поблагодарил толпу Ганс. Он обвёл рукой площадь, показывая смотревшим на него из окон администрации офицерам и чиновникам, баррикады и стволы орудий на целенных на них. — Я призываю отказаться от какого-либо сопротивления. Любые попытки сопротивления будут подавлены, нам подчиняется армия, полиция, а граждане, — он развернул руки в стороны, указывая на толпу, — сейчас с нами, и мы вместе отстоим независимость Польши, а затем и других стран. Рейх падёт, останется лишь только Великая Германия, окружённая союзниками, а не покорёнными народами!

Толпа буквально взорвалась. Верил ли Ганс в свои слова, трудно сказать. В тот