Клятва истинной валькирии - Райчел Мид

Еще она так и не смогла понять природу его отношений с Тессой и ее семьей – откуда такая преданность? Джастин обо всем рассказывал в своей обычной циничной манере, но он был готов жизнь отдать за эту девочку. А Мэй привыкла считать его самовлюбленным эгоистом. Готовность к самопожертвованию ради Тессы входила в противоречие с созданным образом. Мэй не любила противоречий.

В начале расследования они много ездили по патрицианским владениям – осматривать место преступления и опрашивать свидетелей. Работа для полицейских, а не для служителей. В основном они общались с друзьями и родственниками жертв – и Мэй снова увидела, как ловко Джастин умеет добиваться от людей того, чего хочет. Его беседы не походили на полицейские допросы. Он завязывал разговор и постепенно входил в доверие, внимательно изучая речевые привычки и язык жестов собеседника.

– Принцип совсем не сложный, – объяснил он Мэй. – Просто нужно нащупать, что для них самое главное, – а остальное уже приложится.

Это он сообщил после разговора с мужчиной из касты лакота – тот сначала и слышать не хотел о Джастине. Однако тот заметил, что у собеседника четверо детей – большая редкость в кастовых семьях, страдавших от бесплодия, – и разговор тут же перешел на отпрысков. И лакота растаял. Печать Каина отметила его – мужчина страдал от астмы, с кожей у него тоже были проблемы, но ему повезло с женой – ныне покойной. Красавица, отличавшаяся отменным здоровьем, беременела раз за разом. К концу разговора они с Джастином стали чуть ли не лучшими друзьями и обсуждали успехи детишек в футболе и в танцевальной студии. В семье убитой не было ни одного верующего, и Джастин подтвердил, что человек говорит правду: он не имеет никакого отношения к убийству жены. Точно такие же результаты они получили после визитов в другие кастовые семьи – близкие убитых не замешаны в преступлении.

После трех визитов Джастин сказал, что два последующих нужно отложить – пока к ним не присоединится Лео. Свидетели не дали никаких зацепок, значит, следовало осмотреть домашнюю технику, возможно, так они смогут обнаружить новые улики. Лео пока не выяснил, подправлено изображение на видео или нет. Но Джастин полагал, что его друг выяснит, каким образом убийца сумел вывести из строя камеры слежения в домах жертв. Лео не мог к ним присоединиться в данный момент, поэтому они решили заняться подозрительными религиозными группами – к великой радости Мэй.

После ночного перелета из Ванкувера они оказались на Среднем Западе. Там обитала секта, поклонявшаяся некой лунной богине. При отправлении культа они использовали серебро. Перед визитом в лунную церковь они завернули в одно место. Точнее, встретились с другими сектантами из этого же городка.

– Я Корнелии обещал, – пояснил Джастин, вылезая из взятой напрокат машины. – Идти недалеко – тут буквально за углом. Нужно просто возобновить лицензию – ерундовое дело. Секта маленькая и совершенно безобидная. Ну а ты заодно убедишься, что работа у нас рутинная и скучная. Редко нарвешься на толпу фанатиков, желающих побить тебя камнями.

Они стояли перед небольшим симпатичным зданием невероятно нарядного вида. Окна переливались цветными витражами. Косяки дверей и оконные наличники вызолотили. Фронтон тоже сплошь разукрасили резьбой по дереву. А над входом висело изящно выведенное название: «Храм Владычицы Книги, Мэдисон Блафф, Владение 21».

Джастин остановился на тротуаре и внимательно осмотрел домик.

– В хорошем он, однако, состоянии, – хмуро заметил он. – Гораздо лучше выглядит, чем при прошлом осмотре. Если он в хорошем состоянии – значит, у секты есть деньги. А если у секты есть деньги, значит, у нее много сторонников.

Они подошли, и дверь распахнулась им навстречу. Из нее выступил лысоватый мужчина, по виду плебейского происхождения. Он явно нервничал, но старался держаться вежливо и улыбался:

– Добро пожаловать. Я – Клод Диас, священник в храме Нашей Владычицы. А вы, насколько я понимаю, доктор Марч?

– Да, вы правильно поняли.

Джастин представил Мэй, а потом провел эго над вывешенной у двери лицензией. На квадратном экране переливалась зеленым печать РОСА, под ней дата и кривоватая подпись. Когда Джастин поднес эго к экрану, в воздухе замерцало голографическое изображение печати – лицензия была подлинной.

Клод приветственно взмахнул руками:

– Прошу вас, проходите. Я с огромным удовольствием покажу вам наши святыни и отвечу на все ваши вопросы.

Мэй не так уж часто приходилось бывать в храмах. Несколько раз она ходила на богослужения в Церкви Человечности, но это не в счет. Время от времени кто-нибудь из нордлингов пытался возродить какую-нибудь скандинавскую религию. Обычно культ тихо загибался, а те, что оставались, влачили жалкое существование на средства нескольких прихожан. Мать однажды взяла ее с собой в храм, когда они ездили в гости к подруге из кельтской касты. Шестилетняя Мэй навсегда запомнила этот визит: он обернулся для нее кромешным ужасом. Жрецы в капюшонах и масках что-то пели, а жуткая богиня смотрела на маленькую Мэй из каждого угла. Она не запомнила имя этого божества, но искренне надеялась, что теперь его больше не почитают.

Увиденное в детстве и в провинциях произвело на Мэй такое сильное впечатление, что она решительно отвергала любое проявление религиозности и была совершенно солидарна с общепринятыми в РОСА взглядами. Люди, разделяющие коллективные суеверия, становятся потенциально опасными. Пример тому – времена Упадка. Поэтому Мэй верила только в одно – в свою страну.

Однако этот храм не походил на церковь из ее детских кошмаров. Здесь было тепло и пахло розами, воском и деревом. Приятная, располагающая атмосфера. Ряды деревянных скамей блестели полировкой, по стенам протянулись полки, заставленные старомодными бумажными книгами. В дальнем конце комнаты на постаменте возвышалась статуя женщины в просторных одеждах с книгой в одной руке и зажженной свечой в другой. У ее ног курился ладан.

Мэй присмотрелась к статуе – и голову тут же повело и закружило. Статуя вдруг поменяла облик. Вместо свечи возник меч, а вместо книги – цветок. На шее блестело янтарное ожерелье, а чело увенчивала корона из крохотных сверкающих звезд, заливающих лицо богини ярким светом. Мэй никогда не видела подобной красоты, и она не сразу осознала, что статуя зовет ее – пока не оказалась прямо перед ней. Чувство невероятной силы захлестнуло ее – и оно походило на тьму, что опустилась на нее во время боя. Только сейчас ее пронизывала не ярость, а острая радость, тепло разливалось по телу, и внутри все пело и ликовало.

Джастин подошел поближе: