Моя Академия - Евгений Син

— Но тут уж, что судьба отмерила. Через часик будем в твоей Академии. Только попомни мое слово — не рвись в первые ряды. Не надо оно тебе. Лишнее. Как будет- так будет.

Рулевой говорит загадками. Выслушиваю его наставления и кидаю взгляд на Прокофьева.

— Да, Михалыч, не надо ему. Он ещё не понимает, с чем столкнулся, — подтверждает тот с таким же понурым видом.

— А с чем я столкнулся? — спрашиваю.

Глава 17

Обратной дороги нет

— Сложно сказать, — говорит Прокофьев. — Нам, парень, тяжело оценивать дела магов, но если хочешь знать моё мнение, то своих детей я туда ни за что бы ни отдал. Пробьется дар — пусть идут в поместное училище.

— Это уж точно, — поддерживает Михалыч.

— А что так? — обращаюсь сразу ко всем.

— Извини, мусолить это не будем, — останавливает обсуждение кэп. — Скоро сам поймёшь.

Михалыч тоже мотает головой, но ни слова не добавляет.

— Зато посмотри, красота какая, — показывает Прокофьев за борт. — Каждый день здесь летаем, а я всё никак наглядеться не могу.

Смотрю вперёд. А мы ведь летим выше птиц. Внизу лес слегка подёргивается туманом — лёгкой синеватой дымкой. Зеркалом блестит кривая змея реки, и мы летим в сторону горизонта.

— Да, красота, — соглашаюсь. — А где сама Академия?

— Академию отсюда не увидишь. Через полчасика примерно появится, — отвечает кэп. — Хочешь по кораблю походить?

— А можно? — спрашиваю с надеждой в голосе.

— Там столько всего увидишь, — с гордостью говорит капитан. — Покажу тебе нашу машину.

Михалыч слегка приподнимает брови, но перечить капитану не хочет.

— У меня, у самого таких, как ты двое, — внезапно говорит капитан. — Что-то соскучился уже. Хорошо, у них магия пока не проснулась. Уж боюсь, что воздушниками будут.

— Вы, получается, воздушный маг? — спрашиваю и перестаю дышать.

Из магов в этом мире я видел только следака и целителя. Аришка — неодаренная, как она сама мне сказала. А вот воздушных магов рядом не припомню. Смотрю на Прокофьева во все глаза.

— Да, слабый, но да, — отворачивается капитан. — Меня родители отдали в училище в центре страны. Не чета местной Академии, конечно. Но и опасности там почти не было. А мелкие черти только по шкафам шарились, им маленького «воздушного лезвия» всегда хватало.

Капитан замолкает. Повисает тишина, и мы молча идем по коридору. Снова под ногами алюминиевое покрытие.

— Да и всё равно бы не прыгнул выше головы, — вдруг выдает кэп свои размышления. — Куда мне? Слабоват был изначально. Но на дирижабль моих умений хватает, — переводит тему. — Вот, смотри, здесь у нас кают-компания, как я и говорил.

Обратно заходим в то помещение, из которого вышли.

— А если зайдём сюда и пойдём вниз, то… — интригует кэп. — Айда со мной, что покажу!

Иду за капитаном, спускаюсь по лестнице и попадаю в настоящий механический ад: бронзовые рычаги, множество шестерней, и всё это шевелится тихо, но беспрестанно.

— А здесь у нас машинное отделение, — рассказывает Прокофьев. — Благодаря всему этому мы летим. Интересно?

— Интересно, — говорю.

— Моим-то это все не сдалось, им важно, что папка домой прилетает и вкусняхи привозит. Нет у них тяги к воздуху. Лишь бы магия не проснулась так быстро, как у меня в свое время, — улыбается кэп. — Ну вот, парень, если сам захочешь летать — сначала нужно с этим всем разобраться.

— Все в порядке, юнга? — спрашивает капитан у парня за монструозным пультом с рычагами. Каждый примерно в метр длиной, и матрос прикладывает много силы, чтобы просто их сдвинуть. Как раз сюда, кажется, из рубки идет труба рупора.

— Кэп! — делает попытку вскочить парень.

— Работай, работай, — машет рукой капитан. — Спрашиваю, после настройки двигателя все нормально поставили?

— Как часики работает. Мягко, что твой котик, — парень улыбается и с усилием переводит рычаг вслед за командой из рубки.

— Ну вот и хорошо, — успокаивается капитан.

Проходим по машинному отделению и поднимаемся по винтовой лестнице.

— Все на корабле начинают с машинного. Там обязательно человек нужен. Иначе слишком велика цена ошибки. — поясняет Прокофьев. — А здесь мы с тобой возвращаемся обратно в грузовой отсек.

Поднимаемся в тот отсек, куда мы попали, когда закрылась аппарель. По стенам стоят принайтованные ящики. Замечаю, что на каждом грузе цифра. По объёмам коробок понимаю, что указан вес.

— Тут всё устроено так, чтобы не случилось никакого перекоса влево или вправо, — капитан реагирует на мой изучающий взгляд. — Этим наш карго занимается.

Видно, как ему доставляют удовольствие рассказы о корабле. Между ящиками с грузом оставлен широкий проход. На вид не так много продуктов или товаров перевозят в сторону Академии.

— Пойдём ещё наверх заберемся, — зовет кэп. — Раньше, когда это была прогулочная яхта, там была обзорная палуба. Сейчас места почти нет.

Поднимаемся на небольшой островок. Здесь остекление идёт по кругу. Отсюда можно посмотреть на мир снаружи в любую из сторон, но зато нельзя вниз.

— Видал, как здесь красиво? — улыбается капитан и привычным жестом разглаживает усы. — Я иногда сюда прихожу побыть в одиночестве. Эту часть гондолы нельзя использовать под склад или под перевозку, зато можно использовать для себя.

Капитан на секунду замирает, словно смотрит во все стороны сразу.

— Никогда не видел ничего подобного, — честно признаюсь.

— Ну, ладно тебе, еще не такое увидишь, — обещает кэп с легкой ноткой грусти в голосе. — Пойдём, там, наверное, кок чай приготовил.

Иду за капитаном и слегка недоумеваю, с чего бы он решил устроить мне такую экскурсию. Он практически сразу отвечает на этот вопрос:

— Вот, будешь в Академии — хоть теперь есть что вспомнить. Это, конечно, не море. Но тоже хорошо.

Согласно киваю. На пару минут замолкаем и думаем каждый о своем. Я — о том, что меня ждет впереди. Капитан, возможно, о детях, море или о том, что с ним уже успело случиться. А потом, прямо по курсу нашего корабля, на горизонте вспыхивает красное зарево.

— Вы знаете, что это? — уточняю у Прокофьева.

— Ещё бы! — ухмыляется кэп. — Это ж твоя