Скелет в шкафу художника - Яна Розова

— Здравствуй, милый! — сказала я млевшему Кирину голосом пьяненькой шлюшки. — Я пришла.

Он посторонился, пропуская меня в номер, и сказал:

— Наконец-то! А я уж думал — не придешь! Что это ты надумала вдруг?

— Выпила немного коньячку и вспомнила о тебе.

Витус явно не ждал гостей. В номере царил жуткий бардак, все вещи валялись где попало, на столе лежали какие-то бумаги, в воздухе пахло табаком и холостяцкой жизнью. Среди тряпок мое напряженное сознание засекло синие джинсы, заляпанные коричневой и бежевой краской. Сам хозяин гулял одетый только в плавки. Мне хотелось приступить к основной части, поэтому, когда Кирин бросился одеваться и наводить порядок, я остановила его:

— Ничего не убирай и не одевайся! Меня зверски возбуждает антураж жизни одинокого мужчины. Ты же еще одинок? — Он кивнул. — Выпьем?

Я уселась на диван, пристроив бутылку рядом. Витус улыбнулся мне, прекратил хозяйственные операции, достал два стакана и сел на пол к моим ногам. Я запретила себе любоваться ландшафтом его развитых мышц под шелковистой кожей и сосредоточилась на игре.

— Милый, я вдруг вспомнила нашу с тобой ночь, и мне стало так грустно! Неужели нельзя ничего повторить?

— Почему? — удивился он, придавая голосу мягкость бархата, отпил глоток коньяка и продолжил: — Повторить, и еще повторить, и еще… Я тоже тебя вспоминал. Все время вспоминаю. Я хочу, чтобы ты уехала со мной в Америку, чтобы мы были вместе!

— А где у тебя спальня? — В моем голосе и глазах было максимум алкоголя и минимум соображения.

— Пойдем покажу! — обрадовался Кирин. — Здесь чудесная кровать!

— А я знаю, — сказала я. Конечно, я знала! Именно на эту кровать расчет и делался! Спинка у нее была из перевитых металлических прутьев, под старину.

Я села на мягкий матрас, потом легла, призывно раскинув руки. Кирин опустился рядом. Он погладил мою грудь через тонкий трикотаж, и я изобразила необыкновенное волнение. Он склонился над моей шеей.

— Витус, — горячо зашептала я. — Я хочу по-другому!

— Как это?

— Ложись сюда, можно я тебя свяжу?

Он с сомнением хихикнул, но лег, куда я указала, и взялся за решетку у себя над головой.

— О, да! — я выдохнула это самым сладострастным образом. Затем, отошла от кровати на пару шагов и медленным, насколько позволяло нетерпение, сексуальным жестом сняла чулки. Они были немаловажной частью плана. Я залезла на кровать, проползла по возбужденному телу мужчины, которого когда-то считала прекрасным, и привязала его запястья крепко-накрепко к прутьям, за которые он держался.

— Эй, — сказал он. — Крепковато! Отпусти немного!

— Сейчас, — пообещала я, спрыгнула на пол и вышла за сумкой в гостиную. Когда я вернулась, уже не такая пьяная и похотливая, как несколько минут назад, он снова попросил ослабить узлы на руках.

— Сейчас, — повторила я обещание и быстро связала скотчем его щиколотки.

— Что ты делаешь? — закричал Кирин, до которого начала доходить вся опасность его положения.

— Прости, снимать скотч будет больно — волоски прилипли!

— Что тебе надо? — Он извивался на постели, но я хорошо постаралась, и высвободиться своими силами ему не удавалось.

— Чтобы ты меня послушал для начала, потом сделал выводы и сказал мне правду!

Произнося все это, я подошла к его лицу и ловко заклеила ему рот.

— Вот так! — Ах, как же было хорошо! — Ой, я забыла достать вот это!

Из моей сумочки на божий свет появился складной охотничий нож. Чтобы Кирин не сомневался в серьезности моих намерений, я поднесла широкое, отточенное лезвие из российской надежной стали к его глазам.

— Знаешь, Витус, чего будет тебе не хватать в жизни, если ты не ответишь на мои вопросы?

Кончик ножа опустился по его груди, не касаясь кожи, по животу и скользнул под ткань плавок. Кирин напрягся, но дергаться перестал. Я заглянула ему в глаза, в них было удивление и, кажется, страх. Мне показалось, что этого страха достаточно. Все иногда ошибаются.

— Я хочу знать, Витус, зачем ты покушался на меня четыре раза, зачем тебе моя смерть? Также хочу знать, зачем тебе фотографии обнаженных проституток? И еще хочу знать, почему ты обвиняешь Тимура во всех грехах? Ну, а про то, что ради денег за квартиру ты родную мать в психушку упек, я и так знаю! Будешь говорить?

Он очень убедительно покивал, я снова погладила его кожу под плавками холодным лезвием своего ножа и резко содрала скотч с его рта.

— О-о-о! — заорал он. — Больно же! — и тут Витус неожиданно рассмеялся. — А ты — просто варвар, а не Варвара! Ну зачем весь этот спектакль? Почему просто не спросила меня, а затеяла такое глупое действо!

— А ты бы все рассказал?

— Конечно! — Он снова рассмеялся. — Боже, кому сказать! Меня связала красивая девушка и задает дурацкие вопросы! Сначала хотел попросить тебя развязать меня, но сейчас думаю, что надо воспользоваться этой позой! Давай, иди сюда! Я готов!

Я была немного разочарована его смехом и тем, что он не боится совершенно. А он продолжал смеяться и подгонять меня:

— Иди скорее сюда! Не хочешь? Тогда развязывай! Нет, правда, ничего не скажу, если не развяжешь!

— Сначала говори! — попробовала я вернуть себе утраченную позицию силы.

— Мне удобно, — парировал Витус весело. — Я так могу и до утра полежать!

Я помялась немного, но Кирин выглядел таким дружелюбным парнем, и у меня были связаны с ним неплохие воспоминания. Я сдалась и перерезала путы на его запястьях. Потом разрезала скотч на ногах. Нож я сложила и засунула за тугой пояс юбки. Пока Витус освобождал свои волосатые щиколотки от липкой ленты, поругиваясь и вскрикивая от боли, я вернулась в гостиную. Он вышел из спальни и остановился за моей спиной. Подчиняясь инстинкту самосохранения, я тоже встала, обошла диван и остановилась напротив него.

Глава 36

— А теперь поговорим! — произнес Кирин тоном, которого я раньше не слышала. Его лицо, за которым я с изумлением наблюдала, изменилось самым ужасным образом: оно исказилось настоящей звериной злобой! Краем глаза я заметила, как он размахнулся правой рукой. Машинально, отработанным на тренировках движением я пригнулась и одновременно ударила острым каблуком по голой щиколотке Витуса.

Он слишком сильно замахнулся, желая вложить в удар максимум мощи, поэтому, когда столкновения его кулака с моей головой не произошло, Кирин сильно пошатнулся. Удар по ноге доконал его, и он с грохотом приземлился на пол. Я бросилась к журнальному столику, схватила бутылку коньяку за горлышко и опустила ее на голову оборотня. Он утробно крякнул и ткнулся носом в ковер. Я снова метнулась, на этот раз в спальню, за рулоном скотча. Вернувшись, с бешеной скоростью и дрожащими от напряжения руками во второй раз связала его руки и ноги. Только закончила, как Витус застонал, приходя в себя. Вокруг валялись осколки разбитой бутылки, пахло коньяком, на темени Кирина, сквозь густые каштановые волосы, проступила кровь. Теперь он матерился и проклинал меня. Я достала из-за пояса нож и вытащила лезвие.