Альфред Хичкок - Акройд Питер

Сами съемки прошли гладко. «Он все время был очень забавным, – вспоминал Генри Фонда. – Хич мог подойти и рассказать смешной анекдот, а затем скомандовать, чтобы начинали съемки серьезной сцены. Мне нравилось работать с Хичем». Некоторая напряженность возникла только в отношениях режиссера и Веры Майлз, которой надоели его назойливые и властные манеры. Хичкок уделял ей больше времени, чем любому другому актеру. Он давал советы, как улыбаться, как ходить, как говорить, указывал, что она должна есть, с кем общаться. Он настаивал на «совещаниях» в ее гримерке, но, что довольно забавно, актриса жаловалась, что он ни разу не похвалил ее игру. Ассистент продюсера Херберт Коулмен заметил: «Хич был одержим ею, это точно. Но дальше воображения дело не заходило». Да и вряд ли могло зайти. Майлз второй раз собиралась выйти замуж, и у нее уже было двое детей. Она была слишком активна и изобретательна. Когда Вера стала противиться вмешательству в ее жизнь, Хичкок потерял к ней интерес. Возможно, это отразилось на несколько смазанной роли, которую она играет в фильме «Не тот человек», где ее героиня так и не приходит в себя.

Несмотря на стремление Хичкока к реализму и объективности, фильм не повторяет реальный ход событий, если законы кино требуют иного. В любом случае это было искусство, хотя и довольно жесткое, а не документальный фрагмент из жизни; кроме того, зрителю требовалась оптимистичная и даже утешительная концовка, тогда как «правда» была довольно двусмысленной. Когда Трюффо спросил об этом режиссера, Хичкок ответил: «Мне кажется, вы хотите, чтобы я начал делать некоммерческое кино». То есть его мотивы с самого начала были не чисто художественными, а скорее популистскими и коммерческими.

Фильм не пользовался успехом в прокате. Сценарий и сюжет отражали склонности и даже фантазии режиссера, самыми очевидными из которых были ошибочная идентификация и помещение в тюрьму по ложному обвинению, дополненные тенями, решетками и похожими на лабиринты коридорами. Но в фильме никак не проявилось живое воображение Хичкока. Там нет и намека на свободное творчество и необузданную энергию, которыми отличаются его более «зрелищные» работы. Фильм серьезен и даже мрачен. В нем нет ни живости, ни юмора. Он тяжеловесен, а не легок. Фильм выглядит чересчур схематичным и вымученным, чтобы быть реалистичным. Впоследствии Хичкок говорил Трюффо, что «мне он не очень нравится». И согласился, что его можно отнести «в разряд хичкоковских неудач».

Как бы то ни было, его ждали экзотические места. В начале лета 1956 г. он вместе с женой и основной частью съемочной группы полетел на юг Африки для поиска натуры к новому проекту. Хичкок решил снять фильм по повести Лоренса ван дер Поста «Перо фламинго» (Flamingo Feather), которую называл «приключениями в стиле Джона Бакена» и намеревался сделать популярной с помощью «утонченных звезд». Он уже заручился согласием Джеймса Стюарта и надеялся, несмотря на все трудности, уговорить Грейс Келли – теперь княгиню Монако – на время расстаться со своим княжеским титулом. Хичкок говорил, что поехал в Африку «за атмосферой, просто за атмосферой», но вскоре обнаружил, что никакая атмосфера ему не нужна. Духота и зной, леса и джунгли, буши и грунтовые дороги – все это было не для него. В любом случае проблема массовки была неразрешимой, как в Марракеше, а затраты непомерно велики. Слишком рискованный проект и для Хичкока, и для студии Paramount, и от него пришлось отказаться. Но по крайней мере у режиссера получился длинный отпуск.

Судьба следующего проекта еще не была решена. Хичкок размышлял над недавно опубликованной повестью Хэммонда Иннеса «Крушение «Мэри Диар» (The Wreck of the Mary Deare); права на ее экранизацию приобрела компания Metro-Goldwyn-Mayer, и Хичкока уговорили подписать контракт на съемки одного фильма. Это история о том, как спасательная команда находит на покинутом судне «Мэри Диар» выжившего первого помощника капитана. Вернувшийся на берег моряк предстает перед комиссией, которая пытается выяснить, что же произошло. Хичкоку идея понравилась, и он привлек к работе сценариста Эрнеста Лемана. Леман держался уважительно и вежливо. Тем не менее у них ничего не вышло – повествование превращалось в ретроспективную судебную драму.

Затем Хичкок наткнулся на роман, который в буквальном смысле был написан специально для него. В интервью с Хичкоком, взятом в 1962 г., Трюффо проливает свет на эту историю.

Трюффо. «Головокружение» снято по роману Буало-Нарсежака «Из царства мертвых» (D’entre les morts), который был сочинен специально, чтобы вы перенесли его на экран.

Хичкок. Нет, вы ошибаетесь. Роман был написан сам по себе, а потом мы приобрели права на экранизацию.

Трюффо. Все равно книга предназначалась вам.

Хичкок. Вы так уверены? А если бы я не купил права на эту книгу?

Трюффо. Тогда после успеха «Дьяволиц» (Les Diaboliques) их купил бы какой-нибудь французский режиссер. Кстати, Буало и Нарсежак написали четыре или пять романов, имея в виду такую перспективу. Узнав, что вы интересовались правами на «Дьяволиц», они издали «Из царства мертвых» – и Paramount приобрела права на книгу для вас.

Именно так и обстояло дело. Хичкок проявил интерес к «Дьяволицам», вышедшему в 1955 г. триллеру, в котором якобы умерший человек таинственным образом воскресает, и французские писатели Пьер Буало и Тома Нарсежак придумали внешне похожую историю. «Из царства мертвых» – история любовной одержимости: мужчину преследует образ погибшей возлюбленной, и он изменяет внешность другой женщины, чтобы она в точности походила на умершую. Но на самом деле это одна и та же женщина, и это открытие едва не сводит его с ума. Хичкока всегда интересовала одержимость, особенно мужчины женщиной, ставшая плодородной почвой для некоторых более опасных аспектов сексуальных фантазий и влечения.

Первая версия сценария была написана сценаристом Максвеллом Андерсоном. Он уже работал над сценарием «Не того человека», но его вариант посчитали слишком причудливым и иносказательным для фильма, задуманного как реалистический. Зато для «Головокружения», как назвали фильм по роману «Из царства мертвых», его напряженный поэтичный стиль подходил как нельзя лучше. Как бы то ни было, выдающийся драматург Андерсон не обладал качествами, необходимыми для сценариста; он отклонил предложение. Хичкок попробовал работать еще с одним или двумя сценаристами, прежде чем обратился к Сэмюэлу Тейлору. По воспоминаниям Тейлора, его агент Кей Браун «говорила, что должна была попробовать, потому что хотела, чтобы я познакомился с Хичкоком. Поэтому я согласился и просмотрел сценарий в поезде – в то время мы по большей части путешествовали в поездах. К тому времени как я прибыл на место, у меня уже сложилось представление, что можно с этим сделать». Он сказал Хичкоку, что фильм следует избавить от романтического флера и сделать реалистичным. «То же самое сказал Джимми Стюарт», – ответил режиссер. Стюарт должен был играть Скотти, отставного детектива, которого пытаются использовать, дав ему ложное задание.

К счастью, они быстро пришли к согласию, поскольку на следующий день после подписания контракта Хичкок серьезно заболел; это случилось во вторую неделю января 1957 г. Существует теория, по которой некоторые люди заболевают для того, чтобы подготовиться к серьезному предприятию, как при переходном обряде[5]. Впрочем, в медицинской карте Хичкока содержится грубая правда – он страдал от грыжи и колита; грыжа у него была уже давно, но теперь она воспалилась. После небольшой операции в больнице Cedars of Lebanon в Лос-Анджелесе ему позволили вернуться домой. Хичкок впервые попал в американскую больницу и поделился с журналистом своими впечатлениями, заявив, что «самым большим шоком стали унижения, которым вас подвергают учреждения здравоохранения. Я не брезгливый человек, но некоторые вещи, которые с вами проделывают в больнице, иначе как непристойными не назовешь». Когда к его запястью прикрепили бирку, Хичкок, естественно, подумал о морге. Он всегда был одержим смертью.