Отель на краю ночи - Ринат Рифович Валиуллин

– С ней было тяжело. Она пришла сразу с вещами.

Вагон-ресторан

Мы вернулись в вагон за столик.

– Ушла, – вздохнул мужик.

– Достали мы ее. Особенно я. Хотя ты мне тоже сразу не понравился.

– Ты мне чуть позже.

– А, поэтому ты мне оливки так и не принес. А я тебя за официанта принял.

– Да, принял уже порядочно.

– Да нет, просто бабочка смутила. Думаю, раз бабочка, точно официант.

– Да, надо быть в форме, – поправил мужчина бабочку, и та слетела с шеи мужчины.

Но Салавата это нисколько не удивило. Он попытался даже поймать ее, будто это была та самая незнакомка, которая только что исчезла.

– А как жену зовут?

– Не знаю.

– В смысле?

– Я не женат.

– Так это не твоя жена. Знакомая? Ничего не понимаю.

– Я спаситель, понимаешь?

– Что за хрень? Так ты ее спасал?

– Нет, тебя.

– Меня?

– Никогда не пытайся обмануть женщину, она все равно узнает, если не узнает, то почувствует, и это чувство затмит в ней все остальные.

Салават улыбнулся и представил, как в него летят тарелки из рук жены, и он снова забрался под каблук, как в бомбоубежище.

– Ну, спасибо, друг, – рассмеялся Салават. Он смеялся так долго, что глаза его повлажнели.

– Всегда все испортит какой-нибудь мужик, – вытер он глаза и посмотрел на мужика, который все испортил, чтобы не пришлось потом налаживать.

Купе 4

Идеальная женщина вернулась в свой вагон. В купе было темно, только световые столбы, как световые лета, освещали его время от времени. Старики уже мирно спали. Оба тихо храпели, поэтому не слышали, как вошла София. Она быстро разделась, забралась на верхнюю полку, укрылась и закрыла глаза.

«Надо было телефон у мужика взять, вдруг и правда получился бы муж».

Через час пришел Салаватик. В купе пахло курицей. «А мне здесь еще жить», – подумал. Потом он нашел на столике знакомый веер, где-то он уже такой видел. Взял его и открыл, будто открыл Америку. «Твою мать = Земля!» – рассмеялся беззвучно он.

«Идеальная – это женщина, с которой ты живешь» – вспомнил он мои слова. Салаватик забрался на верхнюю полку, прямо в джинсах и рубашке, глянул еще раз на соседку и закрыл глаза.

* * *

– Добрый день, София. Как ваше идеальное настроение?

– Идеально!

– Проспали завтрак.

– Да, после такого ужина можно и без завтрака.

– А что было на ужин?

– Курица.

– Курица? – рассматривал анкеты клиентов Мефисто. – Точно, курица, – отложил он чью-то анкету.

– Я вас не обидела вчера, что назвала ваш отель забегаловкой?

– Нет, мужчины не должны обижаться, обиды – это женские безделушки.

– А я люблю безделушки. Я всегда обижаюсь на всякую ерунду.

– Значит, у вас их полно? – рассмеялся мэтр.

– О, да. И тараканов.

– И бабочек в животе.

– Это в идеале, – посмотрела София на шею мэтра, тот поправил бабочку.

– Ваша бабочка не безделушка, конечно, но все равно не понимаю, как это у вас получается – не обижаться?

– Просто отношусь к словам как к звукам. По сути, каждое слово – это просто звук, что на него обижаться, тем более если он пустой.

– Звук звуку рознь, – рассмеялась девушка. – Бывает такое скажут, что запах в памяти на долгие годы.

– Да бросьте вы, зачем хранить это барахло. Проветривайте чаще, – улыбнулся мэтр.

– Ночью меня так проветрило, прямо захотелось все начать с чистого листа.

– Да, а что снилось?

– Что женщине не стоит из себя делать идеальную, иначе есть риск превратиться в курицу.

– Браво! – покачал Мефисто головой, бабочка захлопала крыльями.

Конец

– Добрый день! – сказал им метрдотель, который стоял за стойкой и был занят тем, что пытался заставить таракана залезть в коробку.

– Добрый, – не добро смотрели два молодых человека на эту сцену. Один из них был высокий, другой на голову ниже.

– Раздражает? Не волнуйтесь, это из моей головы. С утра не могу привести мысли в порядок. Разбежались кто куда. Как у вас с этим?

– С чем? – поморщился один из гостей, глядя на таракана, который исчез на его глазах.

– С мыслями? Может, устроим тараканьи бега?

– Может, и устроим, – улыбнулся один из гостей другому и достал из-за пазухи фотографию. – Скажите, двадцать восьмого июля у вас останавливалась эта девушка? – показал он фото метрдотелю, положив на стойку.

– Не помню, а почему вас это интересует? – поправил свою бабочку мэтр и вспомнил до мельчайших подробностей тот вечер.

Сразу два таракана неожиданно появились на стойке ресепшена и стали внимательно изучать фотографию шевеля длинными усами. В этот момент мэтр подкрутил свои, будто настроил свою антенну для связи, пытаясь поймать нужную радиоволну.

– Да уберите вы своих насекомых! Что за отель, санэпидемстанции на вас не хватает, – нервно завопил мелкий.

– Это не мои, это ваши.

– Он издевается над нами, – посмотрел мелкий на того что был выше на голову, точно так же уставились друг на друга тараканы.

Длинный не успел ответить, только поклонился в знак согласия.

– Что я говорил? Ваши, – усмехнулся мэтр. Его бабочка оторвалась от шеи, взлетела и захлопала в крылья.

– Ну так чем могу быть обязан?

– Мы разыскиваем опасную преступницу, которая ночевала в вашем отеле двадцать восьмого июля. Вы обязаны нам рассказать о ней все, что знаете.

Тараканы строго посмотрели на мэтра. Мэтр не любил прямых взглядов. На стойке появились еще с десяток тараканов, окружили этих двоих и стали грозно шевелить усами.

– Я никому ничего не обязан.

Тогда длинный достал из-за пазухи красную книженцию и ткнул ею в лицо мэтра.

– Ну и что? – мэтр отмахнулся от красной корочки настолько ловко, что она вылетела из рук длинного и тут же превратилась в бабочку. Которая после пары реверансов пролетела по холлу и радостно выскочила в окно.

– Что за чертовщина?! – завопил мелкий. – Значит, вы отказываетесь сотрудничать? – достал он наручники. – Хорошо, допросим вас в участке. Вы арестованы. Руки!

– Не могу, – вдруг рукава пиджака мэтра опустели. – У меня их нет.

– Как это – нет?

– Без вас, как без рук, а с вами – тем более.

– Вы не понимаете, – взмолился длинный. – Если бы вы знали, что натворила эта барышня, вы бы себя так не вели.

– Что? – зачарованно повернули тараканы свои усы на длинного.

(продолжение следует)