Отель на краю ночи - Ринат Рифович Валиуллин

– Ну и как? – спросил Мефисто.

– Ерунда какая-то, они не понимают друг друга и как будто даже не хотят. Каждый стоит на своем.

– Боятся новых миров.

– Каких миров?

– Внутренних. Никто не хочет познать чужой внутренний мир.

– Особенно если он за семью печатями. Что делать?

– Нужна веточка базилика.

– В смысле?

– Смотри, что сейчас будет.

В этот момент бабочка с шеи бармена сорвалась с места и поставила на столик этой парочки букетик из базилика. Через некоторое время мужчина взял руку девушки, потом он посадил несколько поцелуев в ее ямочки.

– Волшебство.

– Просто запах. Запахи все решают. Они дают возможность начать понимать.

– Что же ты сделала?

– Ушла.

– Почему?

– Потому что была умная.

– И выходит, неповторимая.

– Какой же ты смешной.

– Почему смешной?

– Ты пытаешься понять женщину, слушаешь этих психологов, бороды и очки, вот и все, что ты можешь увидеть в этих роликах. Бородатые домыслы, которые тебя хотят продать, и розовые очки, чтобы ты в них поверил. На самом деле не надо женщину понимать, все равно не успеешь.

– В смысле, не успеешь.

– Нельзя в одну и ту же женщину войти дважды. Она каждое мгновение другая. Не надо женщину понимать, дайте просто покапризничать.

– И все?

– И все.

– Ладно, чем думаешь заниматься по жизни?

– Любовью.

– И все?

– Нет, не все, конечно, но… Я ничего не могу делать без любви.

– Мне кажется, это все не по моей теме, – посмотрела с тоской на Мефисто девушка.

– Ты послушай дальше. Там сейчас будут слова именно для тебя.

– Вы так говорите, как будто диалог им писали.

– Нет, конечно. Просто если я это буду объяснять, тогда это покажется враньем.

Однажды я даже забеременела, но его чувство сказало «нет», мой ум – «только не с этим», а мое тело очень хотело, в итоге я родила ребенка, а с мужчиной рассталась.

– Ты жалеешь об этом?

– Нет, он же меня не любил, поэтому и сказала нет.

– Смело!

– Еще бы. Я не сразу поняла, что самое большое достижение человека – научиться говорить нет. В детстве мы говорим это гораздо чаще, искреннее, бескорыстно, без предрассудков того, что можем кому-то этим нет навредить, пусть даже себе. Потом проходим через сад и школу, где нас учат хорошим ответам. За полосой бесконечных компромиссов теряется личность. Никакие институты не помогут потом обрести ее вновь. Многие так и остаются отличниками и хорошистами. Я же всю взрослую жизнь снова училась говорить нет, пока жизнь не превратилась в один сплошной отказ.

Для одних жизнь – это сплошные соглашения, это сплошное да, для других – бесконечный отказ, нет. Я выбрала второе.

– Это правильно. Я тоже никогда не любил суп.

– А вы смешной.

– Все зависит от времени года. Я понял, что большинство людей хотят повернуть вспять свое прошлое, но они бессильны перед временем. Только запахи могут вернуть нас туда. Тетка моя всю жизнь искала эту формулу запаха, которая способна подавить депрессию и вдохнуть счастье в людей. И у нее это получалось. Меня не чужое счастье интересовало мало, я был занят своим и поэтому пошел дальше. Я отчетливо видел, что это просто навязчивая идея и не все хотят быть счастливыми, многим это просто не нужно, они готовы выменять свое счастье на безделушку, продать по дешевке или даже выбросить на помойку во время очередной генеральной уборки, потому что оно не доставляем им удовольствия, напротив, доставляет одни хлопоты и проблемы. Нельзя сказать, что эти люди были плохи, нет, вполне себе приятные люди, просто они хотели выйти из этой матрицы поиска счастья и ставили перед собой совсем другие цели.

– А ваша тетя?

– Тетка открыла ароматы лаванды и розмарина, именно под влиянием эфирных масел этих растений впереди появляется мираж, оазис, где сбываются мечты. Только лично ей счастья это не принесло. Я так понял, она при помощи запахов все в прошлое хотела забраться, чтобы что-то там изменить.

– А что именно?

– Не знаю, может найти мужчину, от которого пахло мечтами.

Тут смуглянка задумалась и попыталась вспомнить, несло ли мечтами от ее первого, когда они встретились впервые. На память кроме сладко-кислого запаха палой листвы ничего не приходило.

– И не случайно в анкете есть пункт «ваши любимые духи, запахи, ароматы», – увидел ее замешательство Мефисто.

– Да, я подчеркнула цитрус, – медленно снимала она кожуру со своей души и становилась открытой и искренней, розовой, как мандарин. Ешь ее дольками, клади на язык по одной.

– Ох уж эта кисло-сладкая жизнь. Вообще запах цитруса бодрит. Зачем вам столько бодрости духа?

– Не знаю, чтобы владеть вниманием других.

– Мне кажется, для этого женщине достаточно быть томной, ленивой, красивой и теплой.

– Вот как? А вы что любите?

– Лаванду. Она расслабляет. Работа у меня нервная.

– Что-то я не заметила. Ни один мускул не дрогнул, когда я зашла в отель.

– Неужели? Я же улыбнулся.

– Значит, это было нервное?

– Ну, конечно. Вы не представляете, с какими капризными клиентами приходится иметь дело. Какие дерзкие желания приходится исполнять.

– Не представляю.

– Вот и не надо. Хотя вы ведь тоже за этим.

– Да, я хотела серьезных отношений.

– Хотите серьезных отношений – относитесь к ним несерьезно. Улыбайтесь. Вам это так идет, – улыбнулся мэтр широко, будто нарисовал на своем лице пример. Пример оказался не из лучших, и он явно не понравился бы ни одной из девушек, однако смуглянку он рассмешил.

На лбу мэтра появилась колея, в которую попало колесо времени и уже никак не могло выбраться. В этих морщинках и молодость застревала и сбавляла ход, рискуя скоро совсем заглохнуть, поэтому многие предпочитали объезд.

– Всем людям нужно благо. А это мирра и ладан.

– Я не люблю ладан.

– Согласен, не все любят ладан. Сегодня люди все меньше хотят служить, даже Богу. Они больше хотят служить себе, создавая бренд из самого себя. В этом многие видят сегодня благо. С собой легче договориться. Поэтому тетка чаще использовала мирру. Кстати, Мирра неплохо сейчас играет, дошла до четвертьфинала «Ролан Гаррос», а ведь ей всего семнадцать.

– Вот, еще кто-то моложе меня и уже добился славы, хотя я понятия не имею, о ком вы?

– Вы не смотрите теннис?

– Нет, но играю.

– Тоже правильно, зачем смотреть, когда можно играть.

– А во что играете вы?

– В желания, если можно так сказать, в человеческие желания. Не столько играю, сколько экспериментирую. Кстати, хотите что-нибудь выпить?

– Экспериментальное?

– Ну, допустим, кофе?

– Нет, кофе для меня слишком серьезно, я не могу его пить с первым