Ограбление по-беларуски - Пилип Липень

Такие суровые меры дали свои плоды: через несколько дней после знакомства со старушкой, в очередной раз анализируя свою жизнь и вспоминая события последней недели, Лявон сделал ещё одно удивительное открытие, столь же неожиданное, как и отсутствие женщин: он не помнил ни одного случая, когда в жизни использовались бы деньги. В магазинах он просто брал нужный ему товар и уносил его безо всякой оплаты.

«Зачем же мы грабили банк?! — от подступившего чувства унижения Лявон сжался и порывисто перевернулся на диване. — И вообще непонятно, как могли мы нуждаться в деньгах, если они ни для чего не нужны? Откуда мы вообще знали об их существовании? И о том, что они предназначены для покупки чего-либо? Очень похоже на историю с женщинами: на самом деле их нет, но все уверены в обратном. Занятно, как бы я покупал велосипед и телефон, если бы не простудился? Пришёл бы, как идиот, в магазин с деньгами? Впрочем, можно проверить: дать продавцу в магазине деньги после какой-нибудь покупки. Как он поведёт себя?»

За это открытие Лявон наградил себя прогулкой и отсрочкой от холодного душа c перенесением его на вечер. Эксперимент с деньгами ему захотелось провести сейчас же, тем более что сок подошёл к концу, и срочно требовалось пополнить его запасы. Кроме того, это был хороший повод начать общение с продавцами в ЦУМе. Он спустился в квартиру, к которой со времени переселения на крышу стал уже чувствовать некоторое отчуждение, и вытащил из-под стола рюкзак с деньгами. Вытряхнул деньги на пол, выбрал одну из пачек, которая показалась ему не такой чистой и новой, как другие, сунул её в карман, а остальные сгрёб ногой обратно под стол. «Надо бы и учебники сдать… И так уже на неделю опоздал. Адам Василевич будет недоволен. Хотя… Нужна ли мне вообще эта учёба и этот университет?» Но Лявон решил не додумывать пока эту мысль и отложить её на потом. Он собрал в опустевший рюкзак учебники со стола, положил сверху последнее неиспользованное полотенце и вышел из дома.

Чувствуя себя не в лучшей форме, Лявон не пошёл к университету своей обычной дорогой мимо Комсомольского озера, а двинулся в сторону улицы Чигладзе, как и в день визита к старушке. Ему показалось, что так будет немного короче. Рисунок его следов в этом районе был совсем редкий, с протяжёнными белыми пятнами, ждавшими заполнения, и он, не удержавшись, немного попетлял по Путепроводным и Радиаторным переулкам, тем самым сведя на нет весь выигрыш от короткого пути. На открытых пространствах он останавливался и запрокидывал голову к небу, жмурясь на солнце и хлюпая носом.

Проходя мимо подвала с красной надписью «Ремонт обуви», Лявон вспомнил свою встречу с татой Рыгора. Мог бы тата помочь ему в объяснении мира? Не факт, хоть он и был простужен долгое время. А учёные из Академии наук? Нет, стоп! Надо держаться, надо быть твёрдым и самостоятельным. Лявон отбросил мысли, вызванные слабостью, и стал думать о Рыгоре, с воспоминаний о тате перейдя на него. Где он сейчас? Он был так шокирован прозрением. Успокоился? Или уже выздоровел и всё забыл?

После сорока минут пути Лявону уже очень хотелось пить, и он готов был провести эксперимент в любом первом попавшемся магазине, но все как один не работали. На одном висела табличка «переучёт», на другом — огромный замок, третий был закрыт на обеденный перерыв. Сжав зубы, он терпел. Немного не доходя до поворота к старушке, он заметил пристроившийся за углом длинной пятиэтажки магазинчик с обнадёживающе открытой дверью. Дверь имела ярко-белую изнанку, создававшую такой контраст с тенистым двором, что казалась источником света. Лявон сглотнул и пошёл к ней, как к маяку, но снова его ждала неудача: магазинчик имел вывеску «Бытовая химия».

К ЦУМу он пришёл совсем без сил. Постоял с минуту, прислонившись к колонне у входа, потом нащупал в кармане денежную пачку и вошёл. Внутри было прохладно и, после солнца снаружи, сумрачно. В продовольственном отделе пахло краской и свежей бумагой — наверное, шёл приём товара. Действительно, седоватый продавец, тот, который всегда был серьёзным, расставлял на одной из полок консервы и лишь бегло взглянул на Лявона. Невысокий и плотный сидел за кассой и подписывал какие-то бумаги, наклонив стриженую под машинку голову. Молодого не было, возможно, он подносил со склада консервы. Для чистоты эксперимента Лявон не стал торопиться и неспешно прошёл по залу, как бы выбирая, что купить. Стеллаж с соками, как и раньше, стоял возле молочного отдела. Лявон внимательно изучил весь ассортимент, но ничего нового не увидел, только свой обычный сок с двумя апельсинами на упаковке. Он взял в руки пять пакетов, обогнул стеллаж с макаронами и приблизился к седоватому. Тот обернулся к нему, отряхивая руки о халат:

— Вы что-то ищете?

— Я уже нашёл. Вот! — Лявон продемонстрировал продавцу пакеты с соком. — Возьмите деньги.

Левой рукой крепко обхватывая пакеты, он вытащил правой пачку денег и протянул её продавцу, стараясь выглядеть невинно.

— Оплата в кассу, — так же невинно сказал седоватый, коротко посмотрев на деньги.

Лявон, не веря ещё в неудачу, послушно подошёл к кассе, дождался, пока плотный поднимет голову, и сказал ему:

— У меня пять пакетов сока. Вот деньги, видите? Вас не затруднит вытянуть одну бумажку? У меня руки заняты, — говоря это, Лявон внимательно следил за реакцией продавца.

Плотный, как и седоватый, отнёсся к банкнотам без удивления. Он даже не дотронулся до пачки. Нагнувшись и слегка вытянув шею, рассмотрел достоинство купюр и немного растерянно сказал:

— А помельче нет? У меня сдачи не будет. Касса пустая совсем.

И, пока Лявон, не готовый к такому варианту ответа, собирался с мыслями, продавец с улыбкой предложил:

— Вы берите, берите сок! Оплатить потом можете, в другой раз.

— А если я… больше не собираюсь приходить?

— Теперь у вас будет повод!

Плотный откинулся на стуле и улыбался. Из подсобного помещения, напевая какую-то жизнерадостную песенку, появился молодой продавец. Он нёс в руках перед собой большой картонный ящик с консервами. Увидев Лявона, он опустил ящик на пол, распрямился и тоже стал улыбаться. Лявон, смешавшись и опустив глаза, поблагодарил плотного, сунул деньги назад в карман брюк и пошёл к выходу. В голове вертелась мысль, что старшие продавцы начинают неуклонно лысеть.

«О каких глупостях я думаю! Какое мне дело до всех этих лысин? Лучше осмыслить результаты эксперимента. Итак, если продавцов не удивляют деньги, то может они тоже прозревшие? Это маловероятно — за пять минут никто из них не кашлянул, не чихнул и не высморкался. Выходит, даже непрозревшего человека деньгами не удивишь? Но как это возможно — никогда ими не пользуясь, не поразиться при внезапном их появлении? Все покупатели всегда брали товар бесплатно, и вдруг кто-то пытается обменять сок на деньги. Удивился ли бы я на его месте? Хотя, если вдуматься, что здесь странного! Ведь мы с Рыгором впервые увидели деньги только в воскресенье, в банке. И тоже совсем не удивились».

Устроившись на ступенях лестницы под тенью навеса, Лявон напился сока, наслаждаясь протеканием прохладной жидкости по сухим стенкам горла. И, не успел он перевести дыхание, как идея нового эксперимента родилась у него в голове. По-хорошему, нужно было обдумать её как следует, но он, отбросив сомнения, встал и снова вошёл в ЦУМ. Прочтя на указателе, где расположен отдел женской одежды, Лявон с остановками поднялся на третий этаж, но там было совершенно темно, и только окно на лестнице освещало несколько метров торгового зала. Ему пришлось спуститься вниз и обратится за помощью к продавцам.

— Мне нужна женская одежда, — сказал он прямо, подойдя к седоватому, который по-прежнему расставлял консервы.

— Ляксeй, проводи, пожалуйста! — позвал седоватый без тени удивления.

Ляксеем оказался молодой продавец. Он сразу же подошёл, снова улыбнулся Лявону, кивнул и быстро пошёл перед Лявоном. По лестнице он поднимался энергично, перешагивая через три ступени, и сильно обогнал Лявона.

Когда Лявон вошёл на третий этаж, там уже горел свет. Он пошёл по проходу, оглядываясь и стараясь понять, какая именно одежда ему нужна. Откуда-то из глубины появился Ляксей и спросил услужливо:

— Вы подыскиваете какую-то конкретную модель?

— Мне нужно платье, — сказал Лявон первое, что пришло в голову.

— Пожалуйте сюда, — продавец повёл его по залу. — Девушке платье подбираете… или себе?

— Себе, — ответил Лявон угрюмо; несмотря на недавнюю решимость, он чувствовал себя по-дурацки.

— Вечернее или повседневное? Может быть, сарафан? Длинную модель или мини? Какого цвета?

Ляксей посматривал на Лявона, как бы оценивая его фигуру и платье, которое подойдёт ему. Лявон отвечал наугад, и постепенно выяснилось, что платье нужно длинное, но с открытыми плечами, со слабо подчёркнутым бюстом, в светлых пастельных тонах. Как раз к этому моменту они оказались в нужном отделе, и Ляксей, сказав, что нужен размер 48, принялся снимать по очереди платья с вешала и показывать Лявону. «Похоже, и этот эксперимент кончился ничем! — с досадой думал Лявон. — Им абсолютно наплевать, что парень решил купить себе женскую одежду! Не уйти ли прямо сейчас? Чёрт с ними со всеми». Но, скрепя сердце, он решил идти до конца.