Великая кошачья революция - Андрей Анатольевич Горбунов

возникнет свет. Однако шутки с природой до добра не доводят. Эксперимент вышел из-под контроля, и все лампы взорвались.

И вот тут мы, наконец, подбираемся к кровавой развязке нашей истории. На следующее утро по Фишинг-стрит шел ни в чем не повинный бездомный Фли Гибли. Кот был настолько пьян, что не заметил битого стекла на тротуаре. Как и полагается нищему, он шел без башмаков. И, о ужас… он поцарапал подушечку левой задней лапы. Сами мы не видели, но можем предполагать, что кровь хлестала по всей улице. Разумеется, Фли Гибли потерял сознание. И хотя некоторые свидетели склонны утверждать, что бездомный рухнул от количества выпитой валерьянки, мы-то с вами знаем, что виной падения стал болевой шок от полученной рваной раны!

У нашего дорогого читателя может возникнуть вопрос, отчего же в заголовке указан самый центр Ливермура, если происшествие случилось в самом хвосте Хвост-Энда? Отвечаем: спустя сутки пострадавшего Гибли видели у здания городской администрации. Там он в очередной раз потерял сознание от болевого шока (хотя рядом с ним и нашли пустую бутылку из-под валерьянки). То есть вопиющий по своей кровавости случай имеет самое непосредственное отношение к центру нашего прекрасного города.

Так в одночасье благодаря Томасу Флаффи изобретатели превратились из вызывающих улыбку тихих сумасшедших в крайне опасных асоциальных типов, которые способны своими безумными экспериментами причинить существенный вред здоровью невинных котов. Самое вопиющее, что, несмотря на всю однозначность данного случая, Котланд-ярд не планирует арестовывать Томаса Флаффи, поэтому призываем вас быть крайне осторожными на улицах Ливермура. Мы будем следить за развитием событий!»

Пушок замолчал и сочувственно посмотрел на Великую Тамару. Он уже представил, какой будет реакция на услышанное. Но Элизакэт Флаффи и не думала сыпать проклятиями.

– Про моего мальчика написали в самом «Кэтглийском вестнике»! – расплылась кошка в счастливой улыбке. – Ох, как приятно.

– Э-э-э. А вы вообще слышали, что именно я вам прочитал?

– Конечно! Что мой котенок самый талантливый во всем Ливермуре.

– То есть про кровавую бойню вас не смутило?

– Вот обязательно нужно испортить мне настроение, да?!

– Ни в коем случае. Давайте я вам лучше еще почитаю…

Пушок понял, как избежать гадательных мероприятий в ожидании изобретателя. Теперь каждый раз, когда ведунья появлялась в его временной обители, беляк, не давая кошке перевести дух, с самым подобострастным видом предлагал свои услуги чтеца. И, поднимая глаза к потолку, задумчиво добавлял:

– Может, там опять написали про вашего котенка?

Для Великой Тамары это был аргумент из аргументов. Она тут же исчезала в дверном проеме и через считаные минуты, кряхтя, возвращалась с новым «Кэтглийским вестником» под мышкой. Кошка добросовестно вставала перед больным и вытягивала вперед лапы с зажатыми в них газетными страницами, чтобы прикованный к постели постоялец без проблем мог рассмотреть мелкие буквы.

Увы, имя «кровожадного изобретателя» в прессе больше не встречалось, поэтому Пушку приходилось читать обо всем на свете. Например, о новом вкладе банка Кэтглии «Для праправнуков». Компактный текст в разделе объявлений гласил: «У вас нет денег даже на себя, не говоря уже о том, чтобы оставить хоть что-то своим котятам? Не отчаивайтесь! Смахните заводскую сажу и мануфактурную пыль с лап и поройтесь у себя в карманах. Там наверняка завалялся последний пенни. Знаем, о чем вы думаете. Мол, приберегу-ка я его на черный день. Но черный день на то и черный, чтобы подойти к нему без гроша в кармане. А этот последний, согретый грязной подушечкой пенни лучше отнесите в банк Кэтглии, оформите вклад „Для праправнуков“, и всего через сто лет ваши потомки будут купаться в процентах от самого лучшего прапрадедушки!» В другом номере Пушку приглянулась заметка про всплеск рабочего движения. Коты протестовали против незаконного урезания когтей (по мнению промышленников, длинный маникюр злостно портил готовую продукцию на текстильных мануфактурах), требовали перерыва на умывание и настаивали на сокращении рабочего дня до 23 часов 55 минут.

Так, за изучением газет, незаметно для него самого и прошел остаток недели. Поэтому когда однажды утром в комнату ворвался как всегда слишком взъерошенный и чересчур торопливый Томас Флаффи, Пушок первым делом на автомате осведомился, где же свежая пресса.

– Тьфу ты! – тут же в сердцах фыркнул бывший глава семейства. – Совсем я с твоей матерью из ума выжил. Надеюсь, ты все выяснил?

– Да-да-да, – затараторил Флаффи. – Еще раз хочу обрадовать: вы никакой не сумасшедший.

– А как насчет чего-то более конкретного?

– Сейчас-сейчас-сейчас, – еще больше засуетился изобретатель. – В ходе изучения вашего агрегата…

– Ты что, по бумажке читаешь?

Нос кота зарделся.

– Я хотел сделать свое объяснение эмоционально насыщенным. Но если бы что-то забыл, то эффект бы смазался… А вы против, чтобы я читал по бумажке?

– Давай переходи к сути уже. А то «Кэтглийский вестник» напишет еще об одной кровавой бойне!

– Так вот, в ходе изучения агрегата я выдвинул гипотезу, что ваша так называемая лежанка на самом деле никакая не лежанка, а самая настоящая капсула для вырабатывания сверхнизких температур. Таким образом… Извините, потерял второй листочек. А, вот же он! Таким образом, я предположил, что, когда вы закрывались в лежанке, некие внешние факторы приводили капсулу в активную фазу, и она замораживала вас на годы, а то и на века. Понимаете?

– Ты мне давай про провалы в памяти лучше объясни!

– Я про это и толкую! Не было никаких провалов! На самом деле вы ничего не забывали! Просто вы замерзали в своей лежанке, причем замерзали на очень длительное время, а лежанка тем временем жила своей жизнью – будучи физическим телом, не закрепленным за одной точкой пространства, она путешествовала по миру со скоростью, заданной ей другими физическими телами. А затем, когда активная фаза капсулы завершалась, вы приходили в себя. Но, соответственно, уже в других географических и временных координатах. Так вы и потеряли свою семью. Они остались в одной точке пространственно-временного континуума, а вы зачем-то залезли в свою лежанку и на целые века выпали из процесса общей жизнедеятельности.

– Чушь какая-то!

– Вот поэтому я и не стал вам всего этого рассказывать, полагаясь лишь на гипотезы. Чтобы доказать состоятельность своего предположения, я провел научный эксперимент. Досконально изучив весь механизм действия вашего агрегата, я испробовал его на себе: поместил свое тело на неделю в лежанку…

– Та-а-а-а-а-ак! То есть ты, морда, хочешь сказать, что всю неделю просто дрых?!

– Нет же! По моей просьбе мама активизировала таймер, и я на семь дней выпал из мировой истории. Попросту говоря, замерз. В точности как вы… Вы рады?

– Чему?

– Ну как?! Вы наконец