Моя непокорная травница (СИ) - Амор Стейси

— Я способен и сам, — холодно отозвался Брюс. — Но с чего подобные мысли? И за что мне тебя наказывать? За то, что ты отыскала преступницу? Спасла моего брата? Нашла противоядие? Или за то, что ты прибыла из другого мира?

— Ты наказывал и за меньшее, — я фыркнула. — Я ведь обманщица, лгунья, чародейка, околдовавшая тебя.

— Лиса...

— Что?

Бесилась, что на глазах образовались слезы. Превратилась в истинную плаксу, ей-богу.

Он осторожно подошел, словно боялся, что опять впаду в истерику. Сел неподалеку и выдохнул.

— Я зол. — Он признался в настоящих чувствах. — Меня раздражает, что ты мне не доверилась, что таилась, и первый, кто услышал правду из твоих уст, оказался Аллан.

— Он догадался и выбил ее из меня. Я бы и дальше молчала.

— Это тоже не радует, — сжал кулаки мужчина. — Мне казалось, что мы достаточно близки, что я могу рассчитывать на твою верность...

— Ага, — я перебила, — когда тащил меня сюда? Когда кричал? Или твое замечательное наказание — жениться на Шоне, — остервенело выпалила. — Я на тебя не претендую. Совет вам, да любовь.

— Что? — он не понял.

— Так в моем мире желают всяческого счастья.

Я поджала ноги, отодвинулась подальше, вжимаясь в изголовье кровати, и положила подбородок на коленки. Дрожала, напоминая себе нахохлившегося воробья. Как я мечтала проснуться в своей родной постели и думать, что все произошедшее — ночной кошмар. Местная реальность ко мне очень жестока.

— О Шоне и речи быть не может, — рассвирепел Брюс, — мы не любим друг друга. Она мне как сестра.

— И невеста, — напомнила с сарказмом.

— А ты носишь моего ребенка, — у лэрда были свои аргументы.

— Ты вполне можешь сомневаться и в этом. В твоих глазах я распутница, которая заигрывала с Лиамом, с Алланом и другими мужчинами. Да-да, мне известно, что ты думаешь обо мне.

Зря я развязала язык. Беснующийся взгляд Брюса вспыхнул с новой силой. Искорки ярости загорелись в нем.

Он подорвался с места, треснул кулаком по деревянной табуретке. Хлипкая конструкция развалилась от одного его удара. А я взвизгнула.

— Боги, женщина, — его голос пронзил всю комнату, а может, и этаж. — Я пытаюсь объясниться тебе в любви. Сказать, что принял решение взять тебя в жены, несмотря на дружбу и договоренности с Мерсерами, что никогда не видел в тебе опасности и хочу быть с тобой... — Лэрд тяжело дышал. — Что ты на это скажешь, Лиса?

У меня сердце разрывалось. Я столько всего испытала. Меня здесь мучили, клеймили, использовали. Надо мной открыто издевались. Едва я ощущала себя в безопасности, как это приятное чувство развеивалось.

Я любила главу клана, для меня он был честным, выполнял обещания, благородно защищал. Он был первым и лучшим любовником, очень заботливым мужчиной, но в то же время его вспышки агрессии, его замашки пугали до обморока. И эта ревность. Она могла отравить все, что было между нами.

— Что грош цена твоей любви, Брюс, — не без труда выговорила я. — Ты с легкостью отказываешься от меня, если я тебя в чем-то разочаровала. Ты жесток со мной, ты не доверяешь. Если я выйду за тебя замуж, я превращусь в тень самой себя. Ты и предложение нормально сделать не можешь, будто извиняешься перед самим собой. Я не хочу такой любви, в этом виде она мне не нужна.

Слова били наотмашь. Я понимала, что их не вернуть. Что между мной и лэрдом эта не самая красивая история закончилась.

— Отпусти... — взмолилась.

Понятия не имею, какую бурю в его душе я подняла. Догадывалась, что фразы были неприятными и резкими. Но если согласиться, дать себе слабину, останусь бессловесной, бесхарактерной целительницей, которая и шагу без Брюса ступить не может.

Он и сам мне не этого шага не даст.

— У тебя от меня ребенок, Лиса, — это все, что смог вымолвить Брюс.

— Не отпустишь?

— Нет.

Тоненькая ниточка, благодаря которой я держалась, оборвалась. Мне больше не сбежать, не скрыться. Быть в плену у варвара, не способного совладать с эмоциями.

А он, ощущая за собой вину, отстраненно начал вещать о других проблемах. О Хелен, которую сдал собственный супруг, о жителях, вступившихся за меня. О том, что он прогнал жреца за жестокую выходку.

Я почти не слушала. Мне было плохо.

Глава 13. Лиза.

Глава 13. Лиза.

Несколько дней прошли словно в непроглядном тумане. Брюс меня не то что не отпустил, он и спальню был готов держать на замке.

Я воспротивилась подобному отношению, высказала все, что кипело на душе, и добилась относительной свободы. Жила я в его покоях, но была вольна находиться в любой точке клана, но даже тогда ловила на себе его обеспокоенный взгляд. Он не сводил глаз, отслеживая любое мое передвижение, а если не мог присутствовать рядом, то велел воинам охранять меня.

Складывалось впечатление, что сняв с себя проклятый ошейник, сообщив правду и понеся ребенка от лэрда, я превратилась в настоящую узницу. Меня будто на призрачном поводке держали.

Когда до меня дошло, на какие жертвы пошел глава аркартов, я ужаснулась. Ради меня тот прогнал друида, не побоялся гнева богов и поверил ведьме, которую обвиняли в порче. Предполагала, что жители будут роптать, строить догадки о новом страшном колдовстве. Все оказалось довольно проще. Гахарит многим набил оскомину, его не любили, его ненавидели, но очень страшились.

Хелен Брюс не казнил, подтвердил развод между ней и Тавишем и отправил в деревню к родителям. Их сын остался с отцом.

Мужчина продолжал делать попытки сблизиться со мной, но я их все отметала. Избегала, пряталась и, как ни странно, нашла поразительную поддержку у своей соперницы Шоны.

Не могла назвать ее подругой, теперь я ко всем относилась настороженно, зато общаться с ней было приятно... местами...

— Сегодня приедет мой брат, — рассказала она на пятый день после моей ссоры с Брюсом. — Я так боюсь.

Мы сидели в моем скромном домике. В нем почти ничего не поменялось, разве что травы, подвешенные под потолком высохли и обсыпались. Я держала в руках гримуар, больше его не пряча, и учила наизусть заклинание. До Самайна было все также далеко.

— Почему? — хмыкнула.

В последнее время мне было безразлично на все. Признаки беременности, которые я до этого не осознавала, донимали. Меня часто клонило в сон, утренняя тошнота не давала нормально питаться, а потягивание в животе заставляло испытывать страх. Я догадывалась, что у меня гематома беременных, вызванная стрессом и постоянной беготней от воина. Да и отчего не нервничать? С охранниками я могу лишиться последней возможности вернуться домой. И какие будут роды? Что я буду делать?

— Я и лэрд заявим, что свадьба не состоится. Эван наверняка разгневается. — Пока я витала в своих мыслях, Шона витала в собственных.

Брюнетка посвятила меня в свою тайну. О браке она и не помышляла, мечтала путешествовать или хотя бы оставаться подле брата. Мужчины ее не прельщали. В ранней юности с ней чуть не случилась настоящая беда.

— Ты всегда можешь передумать. Брюс тебя не обидит.

— Ой ли, — девушка хитро улыбнулась. — Очарованный колдуньей муж не лучшая для меня партия. Вы влюблены, но слишком упрямы, чтобы признать очевидное и извиниться перед друг другом.

— Вряд ли извинения нам помогут, — выдохнула печально.

Разговаривать о лэрде было слишком мучительно. Меня раздражало, что он не дает прохода, что едва мы остаемся наедине, он теряется , замолкает и становится похож на побитого щенка. Он не знал, как исправить положение, а я исчерпала в себе запасы мудрости, оптимизма и понимания.

Он издевался надо мной, ныне пришла моя очередь. Но победа отчего-то радости не приносила.

Иногда я ловила на себе взгляды окружающих. Меня явно осуждали. Ни для кого не было секретом мое положение и конфликт с их предводителем. За спиной называли распутной, избалованной и жестокой, с подачи Авы разумеется.

В дверь постучали. Вздрогнув от звука, я моментально поняла, кто находится с другой стороны стены.