Террорист из «Гринго» - Александр Мокроусов

молдаванами. То ли год постройки судна, олимпийский 1980, был для судостроителей каким-то неудачным. Хотя, скорее наоборот, проходить почти сорок лет своим ходом это и для автомобиля – рекорд, не то что для морского рыболова.

Каковы бы ни были причины, но «Валахия» тонула. Тонула в десяти милях от текущего положения «Розы пустыни». И мощный радар яхты четко показывал, что ближе них никого к месту катастрофы нет.

Патель принял решение идти на помощь. Проще выловить десяток матросов и передать их подоспевшим пограничникам, нежели потом получать повестки на капитана и вообще пристальное внимание к яхте.

Меня заперли в каюте. Оказалось, что замки на дверях не только есть, но и вполне себе отлично работают, по крайней мере с первого взгляда вариантов выбраться наружу я не нашел.

Как только дверь закрылась и щелкнул замок я вздохнул с облегчением. То, что меня заперли в каюте – это действительно огромная удача. Потому что альтернативой, очень вероятной альтернативой, я видел вложенный мне в руки пистолет с одним патроном, направленные на меня камеры мобильников и пистолеты с одной стороны, вероятно где-то сзади и сбоку, и стоящая Елена Эглит, вероятно где-то недалеко, спереди и у борта. Но либо Патель имел какие-то иные планы, либо в суматохе он просто не подумал об этом варианте, но меня и, надеюсь, Елену, просто закрыли до момента, пока не отдадут долг обществу, как и положено законопослушным мореходам.

Что делать умному, сильному, богатому человеку, запертому в каюте яхты? Только что согласившемуся убить сотрудницу израильских спец служб, чтобы, по заданию ГРУ и МИб войти в доверие к группе исламистов-социалистов? Получившему отсрочку из-за того, что яхта идет спасать тонущее румынское судно?

Правильно, я лег спать.

Глава 17

– Плиз опен вис дор. – Меня будит дерганье ручки моей каюты и такой приятный, пожалуй самый желанный для меня сейчас голос за дверью. Я не знаком с обладателем этого чудного баритона. Но я точно знаю, что его учительницу английского языка звали Мариной Васильевной, или Анной Николаевной, или как угодно еще, но у нее было русское имя и учить язык он начал совсем не в начальной школе, да и учил он его так себе…

На часах 23:50, значит спал я чуть больше двух часов. Меня будил какой-то шум, кто-то что-то кричал на незнакомых мне языках, надо мной, по обшивке главной палубы, топали ноги. Я много раз просыпался, но заранее согласившись с тем, что я уже ни на что не влияю, сидеть на кровати и прислушиваться, стараться сделать какой-то вывод из громкости шагов над головой – ну не мой это метод, поэтому я просыпался и снова засыпал. Окончательно меня разбудил только звук дергания моей дверной ручки. Вот тут уж я точно буду участвовать, значит просыпаемся!

– Еще один пассажир, ну просили же всех в кают-компании собраться. – Как оказывается приятно услышать русскую речь, вот я уже и стал настоящим шпионом, мыслю, наверное, как настоящий резидент. – Так, мистер! Цигель цигель. – И дальше баритон продолжает уже на «английском». – Ком ту зэ мэин дэск плиз, виз паспорт. – Какой-то темно-зеленый комбинезон, тельняшка почему-то не с синими, а с как мне кажется зелеными полосками, зеленый берет. На погонах одна широкая полоса.

И вновь я сам себе напоминаю шаблонного шпиона, резидента, оторванного от Родины на многие годы. Ну кто еще станет так умиляться виду российского пограничника.

– Иду, иду, не ори, старшина, что у вас случилось, Ялта уже? – Отвечаю по-русски и, в ответ на недоуменный взгляд, пьяно-радушно распахиваю руки, предлагая обняться. Отыграть пьяного не так уж сложно. В каюте нет проветривания, или я его не смог организовать, так и не разобравшись с иллюминатором. Мой организм усиленно избавляется от алкоголя. Вот в маленькой комнатке и стоит мощное похмельное амбре.

Кое как поднимаюсь и пошатываясь выхожу в коридор. Все четыре каюты распахнуты. Но это еще ничего не значит. Как подкидывая монетку, вероятность пятьдесят на пятьдесят. Ровно столько же шансов встретить на палубе Елену. Мои шансы проснуться от стука пограничника были чуть выше, не зря я заранее согласился на предложение Пателя. Но все же одна четвертая вероятности отводилась мною на то, что я вообще не проснусь.

Поднимаясь по лестнице я вижу на открытой палубе нескольких мужчин. Все они какие-то уставшие, многие с бородами, некоторые завернуты в какие-то одеяла. Вероятно это и есть спасенные моряки.

Дюжина солдат в тусклых, бело-оранжевых в свете фонарей спас жилетах командуют погрузкой мужчин на огромную надувную лодку, привязанную к низкой корме яхты.

Я отлично понимаю, что вопрос, идти или нет на выручку рыболовам, Патель решил положительно и, практически, без раздумий. Подозреваю, что последствия для капитана, яхты и, в итоге, для владельца, в случае пренебрежения сигналом СОС на море, могут быть очень серьезными. Но был еще вопрос «а не убить ли одного, а может сразу двоих пассажиров». На самом деле, для Сингха было бы очень логичным одно из двух, равно неприятных для меня решений. Либо, идя на выручку рыболовам, убить меня и Елену самому, либо снять видео, как я убиваю женщину.

Я делал ставку на любовь Пателя к финансам. Там, где деньги, там скорополительные решения не принимаются. Речь не о моментальных решениях на бирже, купить-продать. Такие действия – это верхушка громадного айсберга из подготовки, сбора первичных данных и глубокого мат анализа. Убийство – это окончательное действие, без возможности отыграть назад.

Кроме того, мне кажется, что Патель искренне рассчитывал лишь выступить в роли эдакого большущего спасательного круга. «Роза пустыни» прибывает на место аварии, принимает на борт команду, дожидается прихода официальных спасателей, рыбаки переходят к ним, «Роза» продолжает плавание с пометкой о благонадежности капитана в досье. На все про все три-четыре часа.

Я спокойно спал в своей каюте, убивать Елену самому Пателю нет никакого смысла, поэтому я на сто процентов был уверен, что Эглит все еще жива.

Все это я обдумываю за те несколько секунд, что иду от своей каюты в салон главной палубы.

Как только я вхожу в раздвижную дверь салона, я убеждаюсь в верности своих выводов, потом удивляюсь, и, наконец, меня просто шокируют.

Салон заполнен людьми. Причем все, кто мне знаком, Патель, Елена, капитан, повар и серый костюм, сидят на диванах вдоль бортов. Стол сдвинут к дальней стене (странно, я думал на яхтах мебель привинчивается к полу). Посреди салона стоит не меньше десятка пограничников, причем