Гувернантка - Венди Холден

нуждается. При том что подданные знают далеко не всю правду. Им неведомо о перепалках во дворце, о том, что разведенная американка рассорила всю семью. Но что будет, если они обо всем этом узнают?

По счастью, народ почел юбилей за желанное развлечение. Увидел в нем возможность на время позабыть о своих горестях.

И правящие круги, надо заметить, создали для этого все условия. Улицу Мэлл увесили большими флагами с изображением золотой имперской короны. Здание универмага «Селфриджес» на Оксфорд-стрит украсили статуей Британии со львами, высота которой составила аж восемьдесят футов! А королевские дворцы, Вестминстерское аббатство, Каунти-холл и фасады галереи Тейт и Национальной галереи, на которых разместили яркие прожекторы, впервые поучаствовали в самом настоящем световом представлении, подобных которому Лондон еще не видывал.

Сыновья короля исколесили всю страну: от Глостера до Ирландии, от Йорка до Шотландии и, конечно, Уэльса. И повсюду их встречали тепло и радушно. Сам король вместе с супругой проехал по городу в кортеже из четырех шикарных экипажей, побывав и в северной, и в южной, и в восточной, и в западной частях столицы. Его величество рассказал Лилибет, которая охотно поделилась новостями с Мэрион, что улицы Ист-Энда оказались самыми нарядными — они были украшены пестрыми бумажными цветами, флагами и транспарантами, скрывавшими унылые кирпичные террасы. Еще он поведал, как нарядно поблескивали латунные шлемы местных пожарных в лучах солнца. И что на улицы были вынесены пианино, столы с огромным чайниками, а люди хором распевали песни.

— Дедушка был очень удивлен, что в народе его так любят! — с восторгом рассказала Лилибет. — Хотя он, по сути, самый обычный человек, такой же, как и все!

Но кульминацией чествования «самого обычного человека» стал благодарственный молебен в соборе Святого Павла. Принцессы должны были вместе с родителями, дедушкой и бабушкой поучаствовать в праздничной процессии от Букингемского дворца до самого собора. Мэрион пообещала Лилибет, что будет стоять в толпе и махать ей.

— А я помашу вам в ответ, Кроуфи! — откликнулась девочка.

Было раннее утро, но в воздухе уже чувствовалась духота. На фоне ясного неба реяли флаги с большими золотыми коронами. Мэрион рассчитывала добраться до собора по улице Мэлл, но быстро поняла, каким наивным был этот план. Тротуары заполонили зеваки, и в этой толпе было просто не протолкнуться. Чтобы хоть немного пробиться вперед, надо было умело лавировать между горожанами, огибая их, протискиваясь сквозь толпу, подныривая под чужими локтями.

Мэрион скользнула взглядом по людскому морю. У большинства из тех, кто пришел поглазеть на процессию, была старая, поношенная обувь, а на одежде пестрели заплатки, у многих были худые и изможденные лица. Это все — безработные, озлобленные, подвергшиеся ненавистной «оценке нуждаемости». Что, если они вдруг осознают всю несправедливость своего положения и восстанут против своих угнетателей, как предрекал Валентин?

Сердце сжалось от страха. Мэрион уже давно не бывала в толпе. Даже когда они ходили гулять с Лилибет, поблизости всегда находился Кэмерон. Но теперь ее было некому защитить.

Неподалеку послышался громкий вопль, а потом воцарилась тишина. Мэрион насторожилась. Что это такое? Неужели поворотный момент? Она опасливо огляделась, силясь прочесть выражения, застывшие на неприветливых лицах. Она подумала о Маргарет и Лилибет, ехавших в открытой карете. В поединке с разъяренной толпой у них нет ни единого шанса уцелеть. Мэрион бросила взгляд на гвардейцев в красных мундирах, выстроившихся вдоль улицы. Могут ли они начать палить по толпе, в случае чего?

Тишина болезненно звенела у девушки в ушах. Но тут раздались цокот копыт и звон упряжи. Над морем людских плеч и голов пронеслось что-то красное и золотое, мелькнула лошадиная голова, а потом и рука в перчатке. Следом за ней появилась нарядная шляпка королевы Марии, похожая на безе. Перья, украшавшие ее, раскачивались в такт карете. Мэрион увидела и короля — сперва его бороду, потом галуны и цветистые медали, а затем и скучающий, высокомерный профиль его сына и наследника. Видит ли народ его подлинную сущность?

— Боже, храни принца Уэльского! — прокричала толпа.

Теперь над людским морем показалась Лилибет — она улыбалась и махала горожанам рукой в белой перчатке. Завидев ее, толпа ошалела от восторга.

— Боже, храни юных принцесс!

— Да уж, храни, как же, — иронично подметил голос позади.

Мэрион мгновенно узнала его и тут же, быстро обернувшись, увидела перед собой большие темные плаза и блестящую волну черных волос. И красный шарф, танцующий на ветру, точно пламя.

— Валентин!

— Мэрион! Выглядишь волшебно.

Переделав ее костюм, Норман взялся за другие наряды. Сегодня девушка оделась в желтое платье, когда-то купленное на распродаже за бесценок, а впоследствии перешитое искусными руками Нормана и украшенное смелыми красными пуговицами.

Главным же украшением Валентина был большой плакат с надписью: «Никто не голосовал за монархию».

Прочитав ее, Мэрион испуганно округлила глаза:

— Ты с ума сошел?

— Я — нет, чего не скажешь об этой безумной толпе, — со все той же очаровательной улыбкой, которую она так хорошо знала и помнила, заметил он. — Кстати, это Декка, — представил он.

Из-за его плеча высунулась улыбчивая девушка с тонкими, изогнутыми бровями и блестящими светлыми волосами.

— Здрасьте! — поприветствовала она Мэрион с небрежным выговором, какой часто бывает у представителей высшего сословия.

Мэрион почувствовала, как на смену изумлению резко приходит ревность.

— Только не пойми неправильно, — с усмешкой поспешил вставить Валентин. — Декка встречается с Эсмондом.

Мэрион не преминула вспомнить обожаемого однокашника Валентина, редактора школьной газеты, шутника и смелого борца с предрассудками. Теперь он стоял перед ней собственной персоной. Его крупная, почти квадратная голова вынырнула из-за спины Декки.

— Здравствуй! — обезоруживающе улыбнувшись, произнес он.

— А меня Филиппом звать! — сообщил прыщавый парнишка, неожиданно присоединившийся к их группе. Он был худощав и носил очки.

От духоты и самой неожиданности этой встречи у Мэрион закружилась голова, девушка покачнулась. Но Валентин подхватил ее, не дав упасть.

— Держись за меня! Пойдем лучше по чашечке чая выпьем, — предложил он и помахал своим спутникам. — До скорого, ребята!

— Погоди… Ты теперь живешь в Лондоне? — удивленно спросила она.

— Ага. Мы все живем в одном доме. Он принадлежит приятелю Эсмонда и Декки.

— И она с вами живет?

— Теперь — да. Она сбежала от своих родственничков.

— А что они обо всем этом думают?

— Смотря кого спросишь. У всех свое на уме. Одна из ее сестер — фашистка, другая обожает Гитлера, а третья мечтает стать герцогиней. А Декка, разумеется, коммунистка. С такой семейкой не соскучишься, — подытожил он с усмешкой.

Мэрион осуждающе посмотрела на Валентина.

— Врешь ты все. Не бывает на свете таких