Фельдмаршал Румянцев - Виктор Петелин

Бутурлин потянулся за бутылкой, налил по бокалам и громко, с шумным вздохом удовольствия, выпил, высмотрел хороший кусок бигуса и с удовольствием стал есть. «Какое усердие в застольном искусстве», – подумал Румянцев, хмуро поглядывая на хмелеющего на глазах Бутурлина.

– Учти главное… Осада крепости не может инако предпринята быть, как по прибытии флота под Кольберг. Только после соединения с флотом ты можешь начинать активные действия в полном согласии с морским командиром. А для этого вашему сиятельству с ним нужно сношения иметь, точные известия получать, где и когда оный по выступлении своем из российских портов находиться будет, заблаговременно ведая, сколько на нем войска, артиллерии, каких калибров, сколько амуниции и припасов, також иногда и лошадей…

Румянцев пытался сосредоточиться на том, что говорит главнокомандующий, но мысли его отскакивали от этих известных даже командиру полка непременных действий. Мысли его текли совсем в другом направлении: сколько ж вот так подчиняться неучам в военном деле начальникам? Они хорошо разбираются в хитроумных придворных интригах, но стоит взяться за большое дело ведения войны, как теряются и начинают поучать, исходя из простейшего своего опыта.

– Вскоре ты с частью твоего корпуса выступишь в Померанию… И если от неприятеля супротивления не будет, то легко промаршируете прямо к Кёслину, куда прибыв и заняв как город, так и тамошние крепкие места, расположишься лагерем. Да учти, что там высокие горы, непроходимые болота могут служить натуральными укреплениями. Но этого недостаточно… Ты укрепи для предосторожности город, учреди при том форпосты, разошли разъезды, пусть доносят тебе о движении флота. А потом увидишь, как складываются обстоятельства, и к самому Кольбергу двигайся, конечно, после того, как флот приблизится… Надобно вам с вашим корпусом гаванью завладеть, дабы перевоз со флота на берег людей и артиллерии не столь труден был…

Румянцев мрачно улыбнулся. Но Бутурлина это не смутило. Он продолжал с тем же вдохновением:

– Ты не ухмыляйся, знаю, что ты толковый генерал и сам все можешь предусмотреть, но все ж послушай старика. Ум хорошо, как говорится, а два лучше. Хочу обратить внимание на вот какое обстоятельство…

Бутурлин трезвыми глазами посмотрел на Румянцева.

– Да я весь внимание, ваше сиятельство…

– Так вот… Рекомендую неослабно соблюдать воинскую дисциплину, дабы чрез то грабежи и насильство вовсе пресечь. Померанские жители до крайности разорены войной, всего боятся, могут при виде ваших войск дома и жилища свои оставить и разбежаться, тем самым нанесут большой вред войскам ее императорского величества. Поэтому, ваше сиятельство, предупредите жителей, и прежде всего дворянство, что все население Померании будет под высочайшим покровительством ее императорского величества, чтобы они без всякой боязни при своих жилищах и земледелии спокойно остались. Сверх того, особливо рекомендую накрепко наблюдать, чтобы на почтовых дворах постою не ставить, а охрану непременно давать. Смотри, чтобы мельниц не портили, пруды не спускали… Сам понимаешь, мельницы нужны для молонья хлеба, вода – для лошадей и скота… Для воздержания от подобных предерзостей заранее объяви о жесточайшем наказании за сии преступления.

– А у вас нет сведений о неприятеле, ваше сиятельство?

– Хотя ныне в Померании неприятельские войска и есть, но не только нашими там в респекте содержатся, но по приближении вашем, буде еще и не прежде, без сомнения, ретируются. Да хотя б и остались, небольшим своим числом страх наносить вам не могут… Следовательно, взятье Кольбергской крепости не кажется затрудненным и будет состоять в одних только благоразумных с вашей стороны распоряжениях…

– Так вы считаете эту операцию пустяковой? И потому так мало войск даете? – Румянцев уже не скрывал своего раздражения.

– Не задирайся, ваше сиятельство, войск дадено довольно. Что касается до усиления вашего корпуса с реки Вислы, то я остающемуся тамо генерал-майору Трейдену приказал не только по ордерам вашим о присылке к вам сикурса немедленное исполнение чинить, но и в вашей команде состоять и всех больных и слабых, которые сейчас у него находятся в госпиталях, по выздоровлении направлять в корпус… Их наберется более двадцати тысяч…

– Там нужны не слабые и больные… Прусский король сделает все, чтобы не отдать Кольберг. Непременно бросит на помощь знатный корпус.

– В прошлом году он наших оробевших солдат атаковать не посмел, а ты, имея при берегах сильный флот, можешь ничего не опасаться. Не станет неприятель сильного корпуса против тебя ставить, главные силы его прикованы к Саксонии и Силезии. А твоя задача, если неприятельских войск в Померании мало или совсем нет, то уже до прибытия флота окружить Кольберг, построенные неприятелем к морю батареи взять и тем десант облегчить. И если будешь более расторопен и окажешь большее усердие, чем Мишуков в прошлом году, а в этом я не сомневаюсь, твои таланты всем известны, то сомнений нет: в шесть-семь дней ты овладеешь крепостью. А овладев оною, увидишь, что далее делать. Главное, будешь владычествовать во всей Померании, контрибуции собирать и жить на иждивении неприятеля.

– Должен признаться, что вы, кажется, все предусмотрели и продумали. И мне уж нечего добавить, лишь исполнять ваши наставления и самолучшие успехи пожинать, как вот эти яблоки осенью. – И Румянцев показал на только завязавшиеся плоды на недавно отцветших яблонях. – Так все и было б, если б все обстоятельства и число людей, мне назначенное, в существе своем соответствовали тому, что вы здесь говорите, ваше сиятельство. Но ведь мы не знаем намерений неприятеля, а порой действительные неприятельские движения, которых мы не можем пока предусмотреть, уничтожают наши самолучшие замыслы и предприятия. И вот дабы преодолеть могущие возникнуть бессчетные и неожиданные затруднения, я прошу вас учесть следующее…

Румянцев говорил резко, подчеркивал каждое слово, смотрел на его сиятельство мрачно, как будто вино и совсем не развеселило его кровь.

– Ваше сиятельство, перед тем как штурмовать Кольберг, высадить десант и артиллерию доставить на берег, я должен занять все пасы* при неприятельских крепостях и по реке Одеру, дабы неприятель за крепостями и за рекою как за завесою не прокрался. Это мне нужно для того, чтобы постоянно следить за точным количеством прибывающих и убывающих войск его… И тут еще нужно учесть, что неприятель проходит по своей земле, вливая свои гарнизоны. И по мере движения навстречу мне число неприятеля возрастает настолько, что я не буду в силах не только задержать его, но и противостоять ему. И тогда трудно будет избежать крайнего несчастья и гибели множества людей…