Русский Робинзон - Сибиряков Николай

— Сколько времени прошло после того, как вы встретили этих людей?

— Полагаю, не менее трех часов.

— Быть может, я еще успею спасти их!

Поручив графу поддерживать огонь, чтобы скорее можно было отыскать его, Лисицын помчался на лыжах по указанному направлению, захватив с собой салазки с провизией и прочей поклажей. Обернувшись, Сергей Петрович увидел графа молящимся на коленях и подумал о нем хорошо. Менее чем за час Лисицын промчался до самых гор, но никого не встретил. Потом начал делать круги в стороны, приказывая собаке искать, но поиски остались без успеха. Лисицын уже было подумал, не обманут ли он незнакомцем, но жалобный лай Полкана вывел его на группу людей, употреблявших последние усилия, чтобы не дать друг другу заснуть.

— Слава Богу! — громко сказал Лисицын. — Наконец-то я вас нашел!

— Слава Богу! — отвечали умирающие, крестясь.

Лисицын поспешил дать им по глотку водки и по небольшому куску хлеба, превращенному морозом в камень. Пока несчастные с трудом грызли хлеб, опытный охотник развел большой огонь, к которому поспешили придвинуться заплутавшие путники.

— Благодетель наш, — сказал один из них, — вон за этим пригорком остались еще двое наших товарищей, если только не отдали они душу Богу…

Лисицын немедленно отправился вперед и вскоре нашел два тела. Люди были еще живы, но находились в отчаянном положении. Лисицын перенес умирающих к огню. Один из них был бравый мужчина, другой — мальчик миловидной наружности. Товарищи с усердием стали помогать им. Лисицын вскипятил снеговой воды и заварил чай. Прежде всего умирающим влили в горло немного водки, потом дали размоченного в горячей воде хлеба, наконец, горячего чаю, кружка с которым ходила по кругу всей честной компании, довольно многочисленной.

Когда путешественники пришли в себя, они рассказали Лисицыну о своих несчастьях. Все они были военного звания, шли из Охотска в Нерчинск с проводниками тунгусами, но жестокая пурга отбила их от каравана; проводник погиб в пути, и они наудачу больше месяца бродили по горам и лесам, пока не оказались у этой реки, умирая от голода и холода.

Лисицын обещал поместить на Приюте всех, кто пожелает разделить с ним труды и опасности пустынной жизни. Путешественники единогласно вызвались состоять под его начальством и работать на острове до тех пор, пока не представится возможность безопасно возвратиться на родину.

— Теперь-то вы готовы на все, — грустно сказал Лисицын, — а когда соскучитесь, оставите меня, так же как прежние мои товарищи…

— Этого никогда не будет! — вскричали служивые в один голос. — Будь нашим командиром! Ты спас нам жизнь, ты и сбережешь ее. Ежели ты отбивался, как рассказал, от китайцев с малым народом, то с нами, настоящими солдатами, отобьешься и подавно.

— Точно так же спас я жизнь и прежним моим товарищам, точно так же они обещали мне повиноваться, но не сдержали слова и попали в плен к жестоким китайцам.

— Братцы, подымайте руки! — закричал один из служивых. — Повторяйте за мной.

Все немедленно подняли руки и громко заговорили:

— Клянемся всемогущим Богом и спасением наших душ во всем повиноваться по чистой совести и по святой правде спасителю нашему и стоять крепко за Русь православную. Теперь веришь ли нам? — спросили присягнувшие.

— Верю, друзья мои, и от души благодарю!

Довольный приобретением верных товарищей, Лисицын оставил их греться у огня и помчался к графу. Он нашел его спящим. Услышав лай Полкана, беглец вскочил, схватил в руки ружье.

— Остановитесь, граф, — закричал Лисицын. — Я вернулся к вам с предложением присоединиться к товарищам, которых благодаря вам мне удалось спасти. Впрочем, если вы предпочтете продолжить ваш путь, — я не стесню вашей воли. — Я готов следовать за вами, — отвечал граф, медленно опуская ружье. — Но я боюсь, что вы вместе с нами подвергнетесь голоду в этих неприютных местах, — добавил он, сопровождая слова свои ласковой улыбкой.

— На этот счет не беспокойтесь. Опытный охотник с хорошим ружьем везде найдет пропитание.

Граф шел, поддерживаемый Лисицыным, а через два часа его уже благодарили солдаты за посланную к ним помощь. Трудно было решить, что сконфузило графа: простые слова солдат или их многочисленность. Он ничего не нашелся им ответить.

Отряд состоял из двадцати человек и красивого мальчика тринадцати лет. Звали его Владимиром. Лисицын познакомился с Гедеоном, дядей Владимира, не получившим еще офицерского чина; двумя оружейными мастерами с Ижевского завода и двумя пушечными литейщиками, присланными из Петербурга для обучения литью артиллерийских орудий. В отряде были одиннадцать служивых казаков, между которыми Константин казался ловчее и смышленее других. Владимир был круглым сиротой. За отцом его, горным инженером, была замужем любимая сестра Гедеона. После смерти отца и матери, Гедеон взял племянника к себе и любил его, как родного сына.

Когда рассвело, граф, Володя и еще несколько человек признались, что идти они не могут. Тогда Лисицын предложил своему отряду дойти до гор, где можно найти более теплое убежище во впадине скалы или в лесу. Все охотно побрели к опушке леса и начали строить шалаши — пещеры в горах не нашлось.

Оставив больных на попечение здоровых, Лисицын отправился на лыжах поохотиться. Полкана он оставил Володе — мальчик успел подружиться с овчаркой. Вскоре наш герой, к радости всех товарищей, притащил двух сайг и этим обеспечил продовольствие отряда.

После обеда Сергей Петрович решил осмотреть ближайшие горы; в товарищи к нему напросился Гедеон, искусный стрелок и охотник, которому граф дал на время свое ружье. Гедеон оказался еще и занимательным собеседником. Он хорошо знал формацию горных пород и местонахождение руд; указал в одном горном кряже богатую жилу медной руды. Охотники возвратились к шалашам, обремененные разного рода дичью.

На другой день все настолько оправились, что могли пуститься в дорогу. К вечеру следующего дня странники благополучно прибыли на Приют и разместились сообразно желанию каждого. Граф занял четвертое отделение флигеля. Гедеон с Володей решили жить вместе с Лисицыным, а прочие поселились с Янси.

Гедеон приобрел расположение Лисицына своей честностью, трудолюбием, начитанностью и знанием геологии. Он тоже очень привязался к Лисицыну. Они всегда вместе отправлялись на охоту и, перенося опасности и лишения суровой жизни, все более сближались. Лисицын также всем сердцем полюбил доброго, понятливого Володю, занялся его образованием: учил его математике, языкам и рисованию; историю преподавал в любопытных рассказах, а закон Божий ребенок постигал при ежедневном чтении Евангелия. Способности у Володи были хорошие. Лисицын не раз признавался Гедеону, что мальчик доставляет ему истинное утешение. Ученик чувствовал признательность к своему учителю; он полюбил его не меньше своего дяди и огорчить чем-нибудь наставника считал для себя совершенно невозможным. Прочие товарищи тоже полюбили своего избавителя.

С одним графом герой наш не мог встать на дружескую ногу, несмотря на все старания делать ему приятное. Граф был вежлив, рассыпался в благодарностях, бранил беспощадно поляков, превозносил до небес русских, скучал без дела, но скучал и за делом — словом, Лисицын не мог понять его и оставил в покое. Литейщики и оружейники привезли на Приют железную и медную руды и устроили небольшую мастерскую, в которой отливали необходимые для хозяйства металлические вещи и посуду, а также переделывали китайское огнестрельное и холодное оружие на русский манер. После отражения нападения китайцев на Приют осталось только три годных ружья, поэтому переделка оружия была необходима. Искусство мастеров и их трудолюбие превзошли все ожидания Лисицына — скоро весь гарнизон был снабжен двойным количеством годных ружей, сабель, длинных ножей и пик.

Граф часто спрашивал, для чего заготовляется столько огнестрельного оружия, допытывался у Лисицына, не имеет ли он поручения от правительства укрепиться в Приамурском крае. Когда Лисицын уверял его, что старается обезопасить себя от возможного нападения китайцев, граф с сомнением качал головой и скептически улыбался.