Лирика 30-х годов - Борис Пастернак

Пепел

Твой голос уже относило.   ВекаВходили в глухое пространство   меж нами.Природа   в тебе замолчала,И только одна строкаНа бронзовой вышке волос,   как забытое знамя,   виласьИ упала, как шелк,   в темноту.Тут   подпись и росчерк.      Все кончено,Лишь понемногув сознанье въезжает вагон,идущий, как мальчик,не в ногус пехотой столбов телеграфных,агония храпаартистов эстрады,залегших на полках, случайная фраза:«Я рада…»И ряд безобразныхсравнений,эпитетови заготовок стихов.

И все это вроде любви.Или вроде прощанья навеки.   На веках   лежит ощущенье покоя   (причина сего — неизвестна).   А чинно размеренный голос   в соседнем купе   читаето черном убийстве колхозника:

— Наотмашь хруст топора   и навзничь — четыре ножа,в мертвую глотку   сыпали горстью зерна.Хату его   перегрыз пожар,Там он лежал   пепельно-черный. —Рассудок —   ты первый кричал мне:   «Не лги».Ты первый   не выполнил   своего обещанья.Так к чертовой матери   этот психологизм!Меня обнимает   суровая сила   прощанья.

Ты поднял свои кулаки,   побеждающий класс.Маячат обрезы,   и[17] полночь беседует с бандами.«Твой пепел   стучит в мое сердце,   Клаас.Твой пепел   стучит в мое сердце,   Клаас», —Сказал Уленшпигель —   дух   восстающей Фландрии.На снежной равнине   идет окончательный   бой.Зияют глаза,   как двери,   сбитые с петель,И в сердце мое,   переполненное   судьбой,Стучит и стучит   человеческий пепел.

Путь человека —   простой и тяжелый   путь,Путь коллектива   еще тяжелее   и проще.В окна лачугами лезет   столетняя жуть;Все отрицая,   качаются мертвые рощи.

Но ты зацветаешь,   моя дорогая земля.Ты зацветешь   (или буду я   трижды   проклят…)На серых[18] болванках железа,   на пирамидах угля,На пепле   сожженной   соломенной кровли.Пепел шуршит,   корни волос шевеля.Мужество вздрагивает,   просыпаясь,Мы повернем тебя   в пол-оборота,   земля.Мы повернем тебя   круговоротом,   земля.Мы повернем тебя   в три оборота,   земля,Пеплом и зернами   посыпая.

Жестокое пробуждение

Сегодня ночью   ты приснилась мне.Не я тебя нянчил, не я тебя славил,Дух русского снега и русской природы.Такой непонятной и горькой усладыНе чувствовал я уже многие годы.

Но ты мне приснилась,   как детству — русалки,Как детству —   коньки на прудах поседелых,Как детству —   веселая бестолочь салок,Как детству —   бессонные лица сиделок.Прощай, золотая,   прощай, золотая!Ты легкими хлопьями   вкось улетаешь.Меня закрывает   от старых нападокПуховый платок   твоего снегопада.Молочница цедит мороз из бидона,Точильщик торгуется с черного хода.Ты снова приходишь,   рассветный, бездонный,Дух русского снега и русской природы.Но ты мне приснилась,   как юности — парус,Как юности —   нежные губы подруги,Как юности — шквал паровозного пара,Как юности —   слава в серебряных трубах.Уйди, если можешь,   прощай, если хочешь.Ты падаешь сеткой   крутящихся точек,Меня закрывает   от старых нападокПуховый платок   твоего снегопада.На кухне, рыча, разгорается примус,И прачка приносит простынную одурь,Ты снова приходишь   необозримыйДух русского снега и русской природы.

Но ты мне приснилась,   как мужеству — отдых,Как мужеству —   книг неживое соседство,Как мужеству —   вождь, обходящий заводы,Как мужеству —   пуля в спокойное сердце.Прощай, если веришь,   забудь, если помнишь!Ты инеем застишь   пейзаж заоконный.Меня закрывает   от старых нападокПуховый платок   твоего снегопада.

Посевная

П. Павленко

Ночь,До исступления раскаленная,Луна такая,   что видны горы   на ней.В белой лавине света   сидят,   затаенные,Дрожащие тельца   аульных огней.От землиДо звезд   ничего не шелохнется.Товарищ,   я даже молчать не могу.Но приплывает   к нашей оконницеНизкий, широкий,   крепчающий гул.Он разрастается,   все приминая,Он выгоняет нас   со двора.Это через ночь   проходит   посевная,Это выходят   в ночь   трактора.И на карьере,   стременами   отороченном,Мимо   летит     пятнистая блуза.Может быть, этоУполномоченныйИли инструкторХлопкосоюза?Все равно:   ночь ли,   топот ли,   или гул,Подкова ли,   цокнувшая зря, —Трактор идет,   и качает дугу   света —   размах фонаря.Трактора ползут   далеко-далеко,Как светляки   на ладони земли.С чем же сравнить   этот ровный клекот,Невидимые руки   и круглые рули?Час,   когда луна расцвела     в зените,Час,   когда миндаль поднялся     к луне, —И телеграф   на жужжащих нитяхВедет перекличку   по всей стране?Вдруг   автомобильные яростные     фарыСрезают   пространство и время     на нет,Они пролетают,   как дружная параСвязанных скоростью   планет.И мой товарищ    говорит:   «Я знаю,Что провод, и конь, и мотор   уносили:Это через ночь   проходит   посевная —Радостный сгусток   рабочих сил».Я отвечал:   «Посмотри налево.Огни в исполкоме   горят   до утра,Там колотится   сердце сева,Там   математика и жара».Я отвечал:   «Посмотри направо:Огни на базе   горят   до утра,Там человек   спокойного нраваСчитает   гектары и трактора».Я отвечал:   «Готовясь к испытаньям,Бессонно пашет   страна молодых.И мы разрываем   пустынную тайнуКруглой луныИ арычной воды.Ночью и днемВ одном ритмеЛюди   кипят     на двойном огне».Подскакал инструктор.Инструктор кричит нам:«Двадцать гектаров кончено!   Отставших     нет!..»А ночь   пересыпана соловьями,Уши   до звона утомлены.На каждой стене   и в каждой ямеЛежит   или свет,   или тень     луны.Округ дрожит   от машинного хода,Гулы   складываются,   как кирпичи.От самой земли   до небосводаНатянуты,   как жилы,   лунные лучи.Всеми мускуламиНапряженаВесна,ИМоторыНа суткиЗаведены.Ты понимаешь?Это идет посевная,Посевная кампанияВсей страны!..

Змеевик