Камрань, или Невыдуманные приключения подводников во Вьетнаме - Юрий Николаевич Крутских

class="p1">Невозможно смотреть без содрогания на это жалкое тело, сотрясаемое через равные промежутки времени приступами икоты. На его мокрой физиономии застыло выражение нечеловеческой муки. Сушняк с похмелья — страшное дело, особенно когда огненный шар качается прямо над закипающей головой. Да и сам я, хоть и не с похмелья, тоже чувствую себя, мягко говоря, не очень. Пот течёт по лицу грязными струйками, заливает глаза, капает с кончика носа, а во рту так мерзостно солёно и сухо…

Густой, с запахом битума, жар, поднимаясь от поверхности дороги, обдаёт лицо и висит перед глазами зыбкой осязаемой пеленой. Сквозь тонкую подошву тропических тапочек раскалённый асфальт немилосердно припекает ступни. Мутное дрожащее марево колышется над дорогой и причудливо ломает плывущую вдали линию горизонта. Бутылка воды, предусмотрительно взятая с собой, опустела ещё полчаса тому назад. Никаких рек, озёр, ручьёв и прочих водопоев по пути нашего следования не предвидится.

Впереди десять километров раскалённого асфальта среди выжженной краснопесчаной пустыни, и мы находимся в самом начале своего большого пути. Там, за дрожащей в потоках перегретого воздуха неровной полоской горизонта, находится городок ПМТО — столица всей нашей колонии. Помимо прочих известных нам атрибутов военно-морской базы там находится и самый важный для меня сегодня — гауптвахта. Именно туда и лежит наш путь.

Конечно, можно было избежать всех прелестей пешей прогулки под палящим солнцем и попасть на ПМТО автобусом для служащих базы, отходящим от пирсов каждое утро в семь, но это было бы слишком просто, и Кулькова такой вариант не устроил. Он или очень любил ходить пешком, или с чего-то вдруг решил, что я не захочу ради его особы тащиться по жаре десять полноценных километров. Зная, что неукомплектованным на кичу его не примут — пусть даже носового платка при себе не окажется, — он нагло саботировал сборы и делал всё возможное, чтобы на автобус мы опоздали. Но как только дребезжащий ПАЗик скрылся за поворотом, тут же всё было найдено, вещмешок собран, необходимая амуниция приготовлена.

Но Кульков ещё плохо представлял себе, с кем связался. Никоим образом я не оправдал его надежд, и, вопреки ожиданиям, пришлось хитрецу взваливать на плечи свои пожитки и выступать в дальний путь. А за саботаж и те мучения, которые предстояло мне испытать во время прогулки по раскалённой пустыне, я клятвенно пообещал Кулькову устроить дополнительных пару суток пребывания на киче.

Впрочем, поначалу наше путешествие не представлялось мне столь экстремальным и изматывающим. Покинув базу, мы какое-то время шли по территории старой колонии, основанной ещё в начале двадцатого века французами. Вдоль дороги за невысокими ажурными оградами располагались изящные двух-трёхэтажные здания колониальной архитектуры с колоннами, аккуратными балкончиками и деревянными поперечными жалюзи на окнах. Кокосовые пальмы, высокие и стройные, с гирляндами зелёных плодов возле косматых макушек, давали живительную тень. Всё это выглядело, как декорации старого голливудского фильма про Индокитай. Казалось, что сейчас из-за поворота выскочит босоногий рикша или прошелестит каучуковыми шинами по мостовой чёрный кабриолет. Иллюзию полного погружения в историю разбивали многочисленные красные транспаранты, портреты дедушки Хо Ши Мина и огромные горы мусора.

Но, как известно, всему хорошему рано или поздно приходит конец. Пришёл конец и этой увлекательной прогулке по старому Индокитаю. Дальше начинался экстрим. Но судьба словно хотела уберечь меня от мучений, ожидающих впереди. Уже на самом выходе из городка моему спутнику на голову упал кокос. По статистике, каждый год от такой напасти во Вьетнаме погибает порядка шестидесяти человек. Это был реальный шанс закончить прогулку в самом её начале! С чистой совестью я вернулся бы домой, сообщил, где лежит тело, и пошел бы отдыхать. Но что поделаешь, если так не везёт! Кокос попал по касательной, не причинив Кулькову ни малейшего вреда. Ничего не оставалось, как идти дальше. Я подобрал кокос, взвесил на руке и с сожалением откинул в сторону. Вес был подходящий — никак не меньше двух кг.

Покинув территорию старой колонии с её тенистыми тротуарами, мы вышли на асфальтовую пустынную дорогу и обречённо побрели по ней дальше. Знал бы я, сколько мук придётся претерпеть впереди, сам бы треснул Кулькова кокосом по голове!

Прошло ещё не так много времени с окончания американо-вьетнамской войны, и унылые пейзажи по обе стороны дороги хранили явные признаки недавнего американского присутствия. То здесь, то там в окружении низкорослого кустарника виднелись полуразрушенные военные объекты: бетонные круги вертолетных площадок, залитые сверху гудроном кучи песка неясного назначения, развалины ангаров, зданий, остатки заборов, залежи спутанной и ржавой колючей проволоки. Глядя на эти руины, я боролся с соблазном подойти и тщательно обследовать тот или иной объект. Мою природную любознательность и исследовательский зуд несколько охлаждали воспоминания о том, что рассказывали старожилы. Товарищи с плавмастерской и штабные офицеры, прослужившие в южном Вьетнаме год и более, с полной ответственностью заявляли, что в этих местах всё ещё могут встречаться необезвреженные мины, и настоятельно не советовали сходить с дороги и тем более куда-то углубляться.

Вот уже час как мы в пути. Солнце забралось ещё выше и нестерпимо печёт открытые в тропичке[19] руки и ноги. Голова, прикрытая на макушке синей пилоткой с щегольски изогнутым козырьком, уже, кажется, дымится, а мозги начинают потихоньку закипать. В них уже не рождаются никакие мысли, а только проецируется изображение отрезка дороги прямо перед собой, искаженное пеленой на слезящихся глазах, и отдаётся глухими ударами монотонный стук шагов по асфальту. Иногда пробегают резвые ящерки, внося некоторое разнообразие в унылую картину окружающего мира. Они проносятся через дорогу, смешно выгибая хвосты и быстро-быстро перебирая лапками, словно бегут по раскалённой сковородке. Пока это единственные живые существа, встреченные нами.

Честно говоря, в тот момент, когда, проявляя чудеса принципиальности, я так решительно выступал в дальнюю дорогу, совершенно не думал проделать весь этот путь исключительно пешком. Я был абсолютно уверен, что на таком оживлённом направлении нас тут же подберёт какая-нибудь попутка. Но почему-то дорога оказалась не очень оживлённой. И вот мы окончательно выбились из сил и за глоток воды готовы уже совершить любое преступление, но не то что попутной — даже встречной машины так ни разу и не показалось.

К исходу второго часа нам почти повезло. Сначала я гадал, что это — слуховая галлюцинация или всё же звук приближающегося автомобиля. Но вот на дороге показался зелёный армейский УАЗик и развеял все мои сомнения. Я вскинул руки и начал горячо благодарить небо за спасение. Кульков принял стойку сеттера, готовый броситься навстречу машине, повизгивая и виляя