Привет от талибана - Андрей Бадин

— Если бы на месте этого ублюдка был профессионал или хотя бы спортсмен, то Рауху давно пришел бы конец, — констатировал Нортон.

— Да, — подтвердил невозмутимый Васильич.

Вдруг кавказец размахнулся и ударил Андрея локтем. Тяжелый, жесткий удар пришелся в переносицу. Нику показалось, что его друг на мгновение потерял сознание. Кавказец, окрыленный успехом, начал наносить удары только локтями. Он бил и бил в голову Андрея.

— Все, он труп, — произнес Нортон.

После нескольких ударов лицо разведчика превратилось в кровавую блямбу, а преступник все молотил и молотил по нему.

— Останови бой, — рявкнул Ник.

— Нет, ты пойдешь и прикончишь его, но будь спокоен, как в спарринге. Запомни одно, состояние освобождения сознания должно успокоить твой дух и разум и влить в тело силу энергии «ци». Только тогда ты победишь.

— Я готов, — зло произнес Ник.

— Нет, ты зол, а значит, не готов. Нам не нужен еще один труп на площадке. Возьми себя в руки, тогда выйдешь на бой.

В это время кавказец перестал бить потерявшего сознание и обмякшего Андрея, а схватил его пальцами за горло и начал душить. Тот захрипел, но сопротивляться уже не мог. Кавказец тоже не мог приноровиться и поэтому все время перехватывал пальцы, ища удобный захват. Эти секундные задержки продлевали жизнь Андрею.

Разгневанный Ник понял, что он сможет помочь другу, если подготовится к бою. Он закрыл глаза, глубоко вдохнул и мысленно произнес:

«Я вхожу в состояние саморегулирования — и выдохнул. Затем он вновь вдохнул и опять подал себе команду: — Сознание свободно от мыслей, мозг пуст».

В этот миг он представил перед своим мысленным взором спокойную, не потревоженную рябью гладь большого озера и свет луны, равномерно освещающий все вокруг. Этому древнему способу настройки к бою он научился во время занятий карате. И сейчас он сработал безотказно. Ник мгновенно успокоился и стал «пустым внутри». Теперь он не испытывал ярости и злости, его покинула ненависть к врагу, и он ощутил это всепоглощающее чувство опустошенности и легкости.

— Теперь я готов, — спокойно сказал он.

Нортон, наблюдавший за переменой в состоянии Ника, улыбнулся и сказал:

— Теперь ты готов. Иди сразись с ним и спаси своего друга.

Ник встал и пошел в зал.

Кавказец уже практически задушил Андрея. Тот несколько раз дернулся и затих. Он потерял сознание и впал в состояние клинической смерти.

Ник подошел к кавказцу сзади, размахнулся и ударил ребром ладони сверху по шее. Кавказец вскрикнул, отпустил горло Андрея и откатился в сторону. Инстинкт самосохранения взял верх над желанием убить врага. Он прополз несколько метров на четвереньках и только потом встал на ноги.

Ник склонился над Андреем, похлопал его по щекам и, поняв, что тот приходит в себя, пошел на преступника.

Нортон спустился с трибуны, помог Саксонову подняться и провел к стульям. Вид у него был жалкий. Лицо было в крови, он плохо соображал и нервно подергивал головой.

— Кончай, брат, — отдуваясь, произнес кавказец. Он думал, что Ник тоже будет с ним беседовать, но не тут-то было.

Не говоря ни слова, Ник приблизился и сделал обманный скачок влево. Показал преступнику, куда будет бить, и тот отпрыгнул вправо и нарвался на сильнейший удар ногой. Ник со всего маху, быстро и жестко врезал ему боковой удар правой ногой в селезенку. Он бил пыром, а не подъемом, как в спаррингах, и от этого удар получился еще больнее.

В животе кавказца что-то громко хрустнуло, он вскрикнул, согнулся и упал на колени. Скорчился так, что голова достала до пола.

— Чисто поймал, — с восторгом произнес Нортон, — сразу видна школа, молодец. Теперь не спеши, потренируйся, пока есть возможность, — тихо шептал он себе под нос.

А Ник и не думал спешить. Он решил поизмываться над гнилым ублюдком и убийцей, доставить ему столько боли и страданий, сколько тот в свое время доставил своим жертвам.

Ник действовал спокойно, без злости и ненависти и был «пуст» внутри. Просто выполнял свой долг.

Ник обошел скулящего преступника и, прицелившись, нанес ему прямой удар ногой сверху вниз в ногу. Он специально бил так, чтобы сломать ее. Послышался треск ломающейся бедренной кости и вопль преступника. Тот упал на пол и начал кататься по нему, крича во все горло. Тогда Ник размахнулся и ломанул кулаком в ключицу. Та сломалась с глухим хрустом, а кавказец захрипел от нестерпимой боли. Ник вновь обошел его, выбрал позицию для нападения, размахнулся и изо всех сил саданул кулаком в подбородок. Нижняя челюсть сломалась и съехала на добрых пятнадцать сантиметров в сторону. Лицо превратилось в уродливую маску.

— Отлично снес полморды, — радовался Нортон. Остальные разведчики тоже оживились. Все были на стороне Ника.

Кавказец потерял сознание и распластался на полу. Ник подошел, наклонился над ним и нанес прямой удар кулаком в середину грудины. Раздался глухой хруст. Ник проломил преступнику грудину и сломал шесть ребер. У того изо рта пошла кровь, и он перестал дышать.

— Готов, чисто сработано, — сказал Нортон и встал со стула. Пришедший в себя Андрей тоже наблюдал за поединком.

Но Нику этого показалось мало, и он наклонился над кавказцем, примеряясь для нанесения смертельного удара в голову. Он очень сильно сжал кулак, размахнулся и что было мощи ударил его в лоб. Ник вложил всю силу и массу своего тела в этот прямой удар. Он любил его выполнять в тамишавари (разбивании предметов: кирпичей, досок, черепиц) и раскалывал пять дюймовых досок, уложенных в стопку на специальной раме.

Череп треснул, на пол потекла алая кровь и серая вязкая жижа. Это были мозги.

— Поздравляю с дебютом, — сказал Нортон и пожал Нику руку. — А теперь походи, сбрось отрицательную энергию «ци» и войди в нормальное состояние.

Ник прошелся вдоль стены, несколько раз глубоко вдохнул и резко выдохнул и вывел себя из состояния боевой концентрации.

Потом был разбор боя. Нортон объяснил Андрею, в чем была его ошибка. Он также предупредил его и всех остальных, что вынужденная помощь попавшему в беду разведчику — это исключение из правил.

— Я разрешил тебе помочь лишь потому, что это был ваш первый бой. Второй раз такого не повторится, — заверил он.

Все пошли на обед. В коридоре Андрей подошел к Нику и поблагодарил за спасенную жизнь.

— Я твой должник и этого никогда не забуду, — сказал он. На что Виктор ответил, что все это пустяки и любой на его месте поступил бы так же.

Сергей Михайлов закончил свой рассказ.

— И это все сделал ты? — спросил его полковник Семенов.

— Да, я — Виктор Матвеев по кличке Ник, а сейчас Сергей Михайлов.

— А какое отношение к этому имеет Корнилов?

— Пока никакого, — ответил Сергей. — Этот эпизод я вам рассказал потому, что в те дни я стал абсолютно другим человеком. Я стал убийцей. Кем я был до этого дня — взрослым пацаном, играющим в военные игры. Да, для нас с Андреем Саксоновым и других разведчиков вся эта учеба была романтической, серьезной, опасной, но игрой. Мы все повзрослели в те дни. Мы все тогда стали убийцами. Нас сделали ими ради высокой цели. — Сергей замолчал.

Ольга Лаптева и Петр Петрович Семенов смотрели на него с ужасом.

— Только через смерть и боль мы поняли настоящую цену человеческой жизни. Не только жизни своих друзей и соратников, но и жизни вообще — любого человека. Я не хочу сказать, что я перестал ее ценить, нет, но, перешагнув через эту запретную грань, я стал по-другому относиться к ней. Я перестал бояться убивать. Раньше это было запретным плодом, табу, привилегией преступников и убийц, которых общество карает за это. Нас же общество само подтолкнуло ради якобы высоких целей и идей на совершение преступления над самой сутью бытия, над человеческой жизнью.

В те дни, после долгих размышлений, я пришел к выводу, что жизнь любого человека священна и неприкасаема, но общество еще не доросло до понимания этого. Поэтому люди и совершают убийства, поэтому общество и карает их тем же способом. Если каждый человек поднимется на более высокий уровень сознания и поймет, что он не вправе отнимать жизнь у другого человека, то и убийств не будет, и казней не будет. — Сергей замолчал, а Семенов достал сигарету и закурил.

— Воистину говорится — кто видел смерть, тот знает цену жизни. Мы много тогда совершили казней. Каждый попробовал по нескольку десятков раз. Мы оттачивали свое мастерство в боях с преступниками, приговоренными к смерти, и я вам скажу, мы неплохо натренировались. Я, например, научился убивать человека с одного удара в нос, в висок или пальцем в глаз. Позднее мы получали более изощренные задания, но это время, время перемены моего мировоззрения, я вспоминаю с каким-то непонятным трепетом.

Позднее нас посылали в командировки в тюрьмы, где производились казни преступников. Мы приводили их в исполнение. Это оттачивало наше мастерство убийц. В таких казнях мы действовали с помощью оружия — пистолетов и ножей. Вы знаете, пристрелить с одной пули человека — это тоже большое мастерство. Вот так я стал другим человеком — профессиональным убийцей. Это не было нашей основной работой, но я и каждый из нас психологически и физически были готовы сделать это любым доступным оружием — от рук и ног до ножей и пистолетов, ядов и бомб.