Русская война 1854. Книга пятая - Антон Дмитриевич Емельянов

просто воспользовался моментом. Закричал, что не даст тому добраться до князя, и прыгнул вперед. Там и остальные сопровождающие Константина не остались в стороне, но первый-то прыжок был за ним, и великий князь тут же обозначил свою милость и возможности. Орлов не стал возражать, и Зубатов стал полковником — Фортуна, казалось, окончательно сменила гнев на милость, но… Эта девица никогда не успокаивается.

Еще на подъезде к Михайловскому дворцу, где Константин хотел представить своего спасителя, до них дошли новости, что Щербачев вытащил своего друга. А потом, стоило им зайти внутрь, как первым, кого они увидели, снова был проклятый полковник. В отличие от приличных гостей он явно пришел сюда заранее и теперь приглашал всех во двор, где с разрешения Елены Павловны приготовил какое-то представление.

Зубатов почувствовал, что его новому господину захотелось заорать, чтобы подлеца выкинули вон, но в Михайловском дворце точно стоило держать себя в руках. Даже великим князьям.

— Прекрасная Елена Павловна, — Константин вежливо поклонился хозяйке дома. — И какое новое развлечение вы сегодня для нас подготовили?

— Не для нас, для тебя, — та прекрасно все понимала, но новизна ситуации манила.

Зубатов все это видел, и тем опаснее теперь казался Щербачев.

— Полковник пришел ко мне с просьбой, — продолжала тем временем хозяйка, — сказал, что хочет устроить представление, которое, он надеется, поможет ему извиниться перед тобой.

— Что за чушь! — Константин не сдержался, но уже через мгновение взял себя в руки. — Он что-то задумал.

— Конечно, — Елена Павловна улыбалась. — Но это боевой офицер, его идеи, его образ жизни сейчас разделяют многие в России. И тебе, раз ты намерился эту Россию менять, стоит понять и таких людей. Не обязательно прощать, но ты должен научиться видеть пределы того, на что они способны. А пока… Он и тебя удивляет.

Зубатов чувствовал, что эти двое многое недоговаривают: словно каждая фраза состояла из намеков на что-то большее. Но вот последний он смог расшифровать. Если хочешь кем-то управлять, ты должен знать его. Как жандарм должен понимать, чего ждать от преступника, как солдат — чувствовать врага. Так и в обычной жизни… Зубатов задумался о том, что, возможно, все его ошибки как раз от того, что он спешит. Не понимает, с кем решился сразиться.

И теперь, следя за великим князем, он больше не злился. Теперь ему тоже хотелось во всем разобраться. Вслед за остальными гостями они вышли во двор Михайловского сада, где на английском газоне посреди деревьев перед верандой с гостями готовилось целое представление. Рота гвардейцев, какие-то деревянные щиты саженей шесть в высоту… За частью из них копошились летчики и техники — Зубатов узнал их по форме, а другие стояли прямо за спиной замершего перед ними полковника.

Что он задумал?

— Приветствую вас, дорогие гости, — начал Щербачев, и Зубатов тут же поморщился. Не по статусу ему было так говорить, но остальные, кажется, были готовы не обращать внимание на подобные мелочи. — Я приехал сюда с юга, где русская армия сдержала орды англичан, французов и турок, затем погнала их назад и водрузила русский флаг сначала над холмами Константинополя, а потом и до руин древней Трои добралась. Слава русскому оружию!

Зубатову показалось, что он попал на цирковое представление, настолько яркие возгласы полковника не походили на его обычную речь. Но остальные-то не знали его и просто разразились ответными криками. Иногда даже высшей аристократии хочется хотя бы на время почувствовать себя толпой. А тут, на территории Елены Павловны, гости уже привыкли быть самими собой.

* * *

Студента Менделеева потряхивало. Стоило ему вернуться с контактами известного юриста Баршева, заинтересовавшегося делом полковника, и ему сразу нашли новое дело. Как оказалось, Григорий Дмитриевич решил устроить вечером в Михайловском дворце самые настоящие военные игры, и теперь им нужно было опередить само время, чтобы все успеть.

Собрать бронированного «Медведя», благо листы стали у полковника были. Доработать старую пушку под новый снаряд и систему заряжания. Сам Менделеев был привлечен именно на этом участке и поэтому не знал, что еще творится вокруг. Только догадывался. Он видел в окне, как обкатывают один из «Чибисов», слышал рев снятой с «Императора Николая» огромной турбины, от которой запитали какие-то новые станки. А еще туда-сюда сновали десятки рабочих, таскающих малые двигатели и кучу мелких непонятных деталей из заводской кузницы.

И вот время вышло, огромным караваном они приехали к Михайловскому дворцу, замерли на полчаса, пока полковник договаривался о выступлении. Менделеев сначала не поверил, что он все это затеял, даже не получив еще никакого согласия, но, кажется, в этом был весь Щербачев. Он делал, он пробивался, а люди вокруг него, заражаясь этой энергией, выкладывались на полную, чтобы не подвести. И Димка собирался поступить так же.

— Готов? — он хлопнул по плечу посаженного за рычаги их «Медведя» мичмана Соловьева.

— Готов, — пропищал тот и захлопнул крышку.

Димка еще успел услышать, как заскрежетал затягивающий люк винт, а потом паровой мотор взревел, и под грохот аплодисментов бронированная машина выскочила на открытое пространство перед зрителями. Какое-то время кроме звуков «Медведя» ничего не было слышно. Ну, еще играли нанятые в Театральном училище студенты: паршиво играли, но зато с каким вдохновением.

Неожиданно повисла тишина. Димка тоже замер, уже зная, что будет дальше…

— Залп! — долетел крик Щербачева, сменившийся грохотом пуль по броне и новым ревом аплодисментов.

— Залп!

Гвардейцы, стоящие в охранении дворца и приглашенные для создания боевой атмосферы, снова безболезненно для «Медведя» выпустили еще шестьдесят пуль.

— Залп!

На этот раз звука стрельбы не было. Вместо него раздался шелест взлетающих с направляющих ракет, а потом по ушам ударило взрывной волной. Пауза, тишина… И снова аплодисменты. Димка выдохнул — кажется, эта часть выступления прошла удачно. Теперь, главное, чтобы и с остальными не было проблем.

Глава 15

Жалко лося. В смысле, «Лося»!

Браун Томпсон вчера утром еще даже не думал о новом прогулочном корабле, днем приказал начать его сборку, а сегодня уже пришлось разбирать каркас и силовые узлы — все ради нового дела полковника, который все никак не мог определиться, чего же он хочет.

Сам Щербачев, конечно, сказал по-другому. Что-то про гибкие цели и про то, что нужно уметь их выбирать под постоянно меняющийся вокруг мир. И в чем-то эта позиция была даже мудра, но Томпсону все