От Жванецкого до Задорнова - Марк Дубовский

Задорнов у депутата латвийского сейма

12 октября 2001 года агентство «ИМА-пресс» сообщило:

«РИГА. Депутат 6‑го Сейма Латвии Владлен Дозорцев, а также писатели-сатирики Михаил Задорнов и Марк Дубовский в конце ноября намерены приступить к выпуску юмористического журнала „Девятый вагон”. Издание, главным редактором которого станет Дозорцев, будет выходить на русском языке».

Эта заметка появилась в масс-медиа с подачи самого депутата. Потому что окончательного решения по журналу у нас с Задорновым ещё не было.

Хороша или плоха была эта идея, время так и не показало, но Дозорцева мы с Михал Николаичем действительно навещали.

Владлен – человек творческий: поэт, драматург, политик, в прошлом главный редактор славного журнала «Даугава» – на предложение Задорнова охотно согласился. Но «быка за рога» решил взять чересчур резво – в виде немедленного гонорара за будущую работу.

Задорнов несколько смутился, но виду не подал, мы покинули Дозорцева и уже больше к нему не ходили.

После этого случая я нередко путаюсь в понятиях – Задорцев и Дозорнов.

И всё-то Задорнову масленица

Газета «КАПИТАЛИСТ» 26 марта 2004 г. писала:

«… Поводом для этой встречи с нашим знаменитым земляком писателем-сатириком Михаилом ЗАДОРНОВЫМ послужил предстоящий 15–18 июля фестиваль телевизионных юмористических программ „Юрмалина‑2004”, который по традиции пройдет в Юрмале, в концертном зале „Дзинтари”.

И вновь его организаторами стали „главный идеолог” и художественный руководитель этого праздника юмора сам Михаил и телеканал „Россия”…

„Юрмалина” далеко, а „День смеха” близко», – подумали мы и решили представить вниманию читателей коллективное интервью с ним.

– Я практически создал „Юрмалину”. А главная идея – собрать юмористические телевизионные программы. Как ни странно, до сих пор это не было сделано. А в прошлом году мне пришло на ум.

Идея вот еще чем неплоха. В течение года артисты показывают свои лучшие номера, иногда не очень. Бывает. Но на этом фестивале они будут показывать только лучшее. Это не будет считаться повтором или свидетельствовать о том, что человек ничего нового не делает.

И все артисты поддержали идею. Ведь им самим хочется и в Юрмале побывать, и время хорошо провести. А у некоторых, как мы говорим, недоамортизировано многое. Вот и есть повод еще раз хорошо себя показать.

– Латвия занимает небольшое место в вашем творчестве.

– У вас есть свой сатирик, Марк Дубовский. Что ж я буду ему мешать…»

Конечно – зачем мешать, если можно помочь?

Михаил Николаевич великодушно помог мне избавиться от моей многолетней ноши. Великий Сатирик «практически создал „Юрмалину”» – использовав придуманные местным «сатириком Марком Дубовским» и формат фестиваля, и название.

Короче, как там, по-Высоцкому:

«Тоже мне, хороший друг – обошёл меня на круг,А вчера все вокруг говорили: Сэм – друг,Сэм – наш гвинейский друг».

Для меня с тех пор Задорнов – этакий гвинейский марафонец-людоед.

Дружба

«Лёня Филатов – мой друг юности. Для меня его уход был настолько болезненным, что я даже не пошёл на похороны, куда некоторые (подчёркиваю – не все) пришли, только чтобы лишний раз засветиться…»

Это из другого задорновского интервью.

Сложно обсуждать столь щекотливую тему, но напоминает известный анекдот:

– Изя, ты пойдёшь на похороны к Рабиновичу?

– С какой стати, он же на мои не пойдёт!

Приношу свои извинения и читателям, и самому Задорнову за то, что, может быть, грешу, возводя напраслину на естественные проявления человечности. Но опыт общения с Михал Николаичем (он и меня своим другом называл не раз) направил меня на «разборки».

Друг юности Михаила Задорнова Леонид Филатов незадолго до смерти дал интервью корреспонденту «Известий». Вот небольшая выдержка из него:

– Если бы не болезнь, сбылась бы моя юношеская мечта: я бы стал режиссёром. Сейчас вот вынужден в одиночестве трудиться за столом.

– А как же друзья?

– Болезнь имеет свойство отсеивать друзей. Вот Ярмольник, с которым у меня сначала не было близкой дружбы, со мной до сих пор. Ему я многим обязан. Когда я лежал в подмосковном санатории, Нине сказали, что мои дни сочтены. Приехал Ярмольник и, не раздумывая, запихнул меня в машину и повёз в какой-то НИИ. И стоять бы мне в очереди на донорскую почку до сегодняшнего дня, если бы опять не Ярмольник.

Ни слова о друге Задорнове!

И в последние дни Филатова, по признанию его жены Нины Шацкой, Лёня Ярмольник был чуть ли не единственным помощником. Она сказала «Известиям»: «Думаю, он платит за лечение из своего кармана. Нужно доставать лекарства, а они дорогие, одно из них стоит три с половиной тысячи долларов».

О друге Задорнове ни слова!

Два года после смерти Леонида Филатова надгробие на его могиле так и не было установлено. Был проект памятника стоимостью 18 тысяч долларов, и в результате в Доме кино состоялся благотворительный вечер, который организовала Гильдия актёров Союза кинематографистов. Организаторы вечера объявили, что удалось собрать значительные средства, за что поблагодарили Ларису Удовиченко, Кристину Орбакайте, Дмитрия Харатьяна и других.

Друг Задорнов «в списках не значился».

К чему я всё это?

Мой «друг» Михаил Николаевич Задорнов, крадя у меня моё кровное детище – фестиваль «MORE SMEHA» (именно его я трансформировал в летний фестиваль «Юрмалина»), знал, что и я тяжело болен. Но это его не остановило. Мне передали, что после моего искреннего интервью газете «Вести Сегодня», в котором я прилюдно поймал Задорнова за руку, он хладнокровно отрезал в мой адрес:

«Лучше бы он лечился!»

Помните голубоглазого воришку Альхена: «Всё существо его протестовало против краж, но не красть он не мог. Он крал, и ему было стыдно».

Задорнову стыдно не бывает.

Весьма показателен такой эпизод из жизни первой «Юрмалины», которую мы с Задорновым проводили ещё будучи друзьями, бок о бок.

Как профессиональный продюсер, я привык составлять смету расходов, учитывая и многотысячные затраты (аренда зала, техники, гонорары), и мизерные, вплоть до покупки батареек для микрофонов. Так уж нас учили когда-то: «Копейка рубль бережёт».

Когда по окончании фестиваля мы с Задорновым сверяли цифры расходов-доходов, он удивлялся моей скрупулёзности, а под конец выдал: