Хитрые мордашки - Милдред Эбботт

отличных друг от друга убийства и просто так случилось, что они свершили их в одно и то же время, но мне кажется, что все указывает на то, что орудовали два человека. Может быть, они работали в команде. А Поли и Мелоди были каким-то образом связаны.

– И это должна тебе рассказать эта фотография? – Зельда взяла у мамы фотографию. – Эта девушка совсем не похожа на Мелоди.

– Да, она не похожа. Совсем не похожа. – Все не будет так легко. К сожалению. – К тому же в то время как Поли, кажется, вообще не появлялся в Интернете, Мелоди знатно там наследила. Я не нашла ни один сайт про котов, где она бы не оставила свой комментарий – и под милыми видео, и на сайтах приютов; она была одержима ими. У нее с Джаредом даже есть сайт, посвященный их котам, и там куча видеотрансляций. Не понимаю, зачем это может кому-то понадобиться, но можно просто включить и смотреть, как их коты спят на своих подстилках, – я оставила такое видео включенным на фоне на несколько минут, но ни один из персов не показался в кадре.

Зельда продолжала рассматривать фотографию:

– Может быть, кто-то очень ненавидит котов, и они решили организовать убийство Мелоди, а Поли просто оказался не в том месте не в то время.

– Это смешно! – Верона выхватила фотографию у Зельды. – Это произошло в зоомагазине Поли. Если бы убийца действительно планировал все, то он бы сделал это не там. А Поли уж точно не мог быть не в том месте не в то время в своем собственном магазине.

К этому я тоже уже пришла:

– Но может быть, все как раз наоборот. Что кто-то планировал убить Поли, а Мелоди оказалась не в том месте не в то время, – я показала рукой на фотографию. – Поэтому, возможно, надо выяснить, кто мог преследовать Поли, и тогда мы выйдем на убийцу Мелоди. Она могла оказаться просто случайным свидетелем, но мне не удалось ничего выяснить, вообще ничего. Из этой фотографии понятно лишь то, что у Поли была семья. По крайней мере, я полагаю, что это его семья. Но это и не новость. У всех в той или иной степени есть семья.

Верона вернула мне фотографию:

– А еще это говорит о том, что он из Нью-Берлина.

Я уставилась на нее, не забрав у нее фотографию:

– Что это говорит?

Она потрясла фотографией, чтобы я забрала ее:

– Что он из Нью-Берлина. Иллинойс.

Мама, Зельда и я уставились на нее.

Верона показала пальцем на фотографию, а точнее, на футболку, которая виднелась из-под незастегнутой мантии.

– Это кренделек.

Мы все так же смотрели на нее.

Она была права, на футболке девушки был изображен крендель. Я даже не подумала ничего такого, просто такой дизайн.

– Но почему это натолкнуло тебя на мысль, что они из Нью-Берлина, Иллинойс?

Зельда ахнула, словно все поняла:

– Талисман!

Верона кивнула:

– Ну конечно.

Я смотрела то на одну, то на другую сестру, но никто ничего не объяснял.

– Простите, не могли бы вы пояснить мне. Этот крендель – талисман?

Зельда кивнула, но Верона отобрала ее минуту славы:

– Наша мама была замужем за одним парнем по имени Барт Смит; он прожил с нами пару лет. От него пахло сыром. Он был одержим странными спортивными штуками. Одна из его многочисленных странностей, – они с сестрой с отвращением посмотрели в сторону, – талисман средней школы в Нью-Берлине, штат Иллинойс, – крендель.

– Боже мой, я и забыла, – Зельда скорчила лицо и снова протянула мне фотографию. – От него и правда пахло сыром. Но скорее плавленым сырком, понимаете?

Я восприняла эту информацию так, словно нарвалась на золотую жилу, и уставилась на этот крендель, который теперь практически светился для меня с футболки девушки.

– Вы обе – мое сокровище, – не теряя больше ни минуты, я уселась обратно на стул, открыла ноутбук и ввела в поиск выпускной класс 2006 года города Нью-Берлин, Иллинойс. – Я чувствую. Это даст нам какие-то ответы. Наверно, это не поможет сразу же раскрыть все дело, но мы будем на шаг ближе к разгадке. – Я погрузилась со всем своим вниманием в ноутбук, почувствовав приятное волнение, растекающееся по всему телу. – Давай, посмотри, сержант Векслер, как я не сую нос не в свое дело.

– Фред, не надо быть такой грубиянкой, – предупредила меня мама, достав из коробки ожерелье и встав. – Кстати, я сделала это ожерелье после того, как увидела вас с Брэнсоном вечером четвертого июля. – Она подошла ко мне и вручила серебряную цепочку с зеленым кулоном. – Это изумруд. Он не только твой камень-талисман, но и оберег для всех влюбленных. Возможно, это поможет вам с Брэнсоном наладить ваши отношения.

Я уже потянулась за ожерельем, но затем передумала, и оно так и осталось висеть в протянутой ладони мамы.

– Мама, это очень мило, но я не намереваюсь налаживать наши с Брэнсоном отношения.

– Послушай, дорогая, не надо торопиться. Каждые отношения проходят через сложные моменты. Идеальных людей нет, – она стояла, протянув мне ожерелье.

– Нет. Я и не ищу идеала, но и не позволю, чтобы мной руководили, особенно той манере, в которой он это делает. Я не планирую повторять свои ошибки.

По выражению лица мамы я поняла, что она задумалась, стоило ли начинать спорить со мной, но я также знала, что она желала для меня всего самого лучшего. Она хотела, чтобы я была счастлива, хотела, чтобы меня любили. Но также она не могла до конца понять меня. У нее в жизни было две больших любви, и хотя и не найти двух более разных людей, чем мой отец и Барри, они оба были хорошими, любящими и добрыми. И оба относились к ней как к божественному созданию.

– Мам, я обожглась на отношениях с Гареттом. Я не хочу наступать на те же грабли.

Она вздрогнула и спрятала ожерелье.

– Так ты чувствуешь себя рядом с Брэнсоном? Он напоминает тебе Гаретта?

– Он не совсем такой как он, но да, в чем-то они похожи.

Она внимательно посмотрела на изумруд, повернулась к своей коробочке и бросила ожерелье внутрь. Она беспокойно стала рыться в шкатулке, звон камней и кристаллов заполнил комнату, а мы с близняшками посмотрели друг на друга. Они слышали кое-что из моей жизни и последующего развода с бывшим, но не все. Через несколько секунд мама повернулась и протянула мне еще одно ожерелье с небесно-голубыми кристаллами:

– Это целестин. Помогает успокоить, уравновесить и запомнить сны. Он