Серебряный Вихор - Джон Майерс

Голиас залпом осушил кружку с элем, и мы последовали его примеру.

— Я забыл, кто был адвокат Дриаса, наверное, Урия Хип, но адвокатом обвиняемых был Панург. Председателем суда избрали старину Тоби Белча, и, несмотря на присутствие Тома Нормана, Сейтенин ап Сейтин был старшиной присяжных. Ввиду многочисленных препирательств под шумок утвердили именно его. Когда пыль улеглась, выяснилось, что Панург оказался на высоте. В качестве представителей от своих сограждан за ходом делопроизводства вели наблюдение Брат Жан, досточтимый Тук, Сат Лавингуд, Кола Брюньон, Элиор Руммин, Эвмолп, дядюшка Коль, Сельм Хоули… А-а, ну теперь все понятно!

Джонс против обыкновения забыл о вежливости и словно зачарованный пялился в окно. Я проследил за его взглядом: конечно же, там была женщина!

Она выходила из кареты. Сопровождавший ее юнец обращался со своей спутницей как если бы она была яйцом с тончайшей скорлупой. Но вот ножки дамы коснулись наконец твердой земли. Слуги стали переносить багаж. Помогая им, молодой человек то и дело бегал туда-сюда, дабы удостовериться, что его подопечная по-прежнему счастлива и довольна. Вот она сняла с руки перчатку, поправила прическу… Юнец же напоминал одновременно и разыгравшегося щенка, и корову, занятую своим теленком. Обручальных колец что-то не было видно, и я втихаря усмехнулся. Опытность дамы сомнению не подлежала, но молодой петушок наверняка обихаживал, выбравшись на волю, свою первую курочку.

Впрочем, женщину я пока не успел как следует рассмотреть. Она стояла вполоборота ко мне и ждала, пока ее спутник, передав все пожитки посыльному, сможет сопроводить ее в дом. Оказалось, что она даже моложе своего кавалера и отличается красотой, жизнерадостной и чувственной в равной степени. Под свободного покроя одеждой угадывалась изящная фигурка, довершавшая очарование.

Молодая пара вошла в гостиницу в сопровождении Уила Бонифаса, нашего хозяина, рассыпавшегося в любезностях.

— Не соизволят ли сиятельная леди и ваша светлость минуточку обождать? — тараторил он. — Наша лучшая комната — а я бы не посмел предложить вам иную — только что освободилась. Сейчас в ней приберут, это займет одну секунду, уверяю вас. А пока не пройдете ли вы в отдельную гостиную, где могли бы подождать без помех?

— Да, пожалуй, — согласился юноша. — Тебя это устроит, Манон?

Пока Бонифас набивал цену своему заведению, девчонка вовсю стреляла глазами по сторонам. Однако меблировка интересовала ее мало. Зато из мужчин она не пропустила ни единого. Когда я встретился с ее знойным, оценивающим взором, у меня участился пульс. Следующим на очереди был Джонс. На нем она задержала взгляд немного дольше. Перебрав всех остальных, она вновь устремила взгляд к нему.

Как раз в этот момент ее кавалер согласился перейти в отдельную гостиную. Он уже предложил своей даме руку, но та отвергла ее.

— Вот еще, зачем нам это нужно? Можно подождать и здесь.

Но юношу это не устраивало.

— Там нам будет удобней.

— В этой отвратительной карете было так пыльно и жарко, — пожаловалась Манон. — Я погибну, если тотчас же не выпью стакан вина.

— Нам принесут его туда, — настаивал юноша. — Хозяин, бутылку вашего лучшего шабли, да побыстрее!

Он попытался обнять ее за плечи, но она резко высвободилась.

— Я устала, я с места не в силах сдвинуться. Неужели не понятно?

В ее голосе прозвучал только слабый намек на раздражение, по юноша был готов уже ползать перед ней.

— О дорогая, прости, я не думал… Хозяин, дама устала, немедленно укажите нам свободный стол.

Вошла Манон, насколько я помнил, довольно бодро, но теперь она всей тяжестью повисла на руке кавалера. Ближайший стол, однако, ей не понравился, и она указала на соседний с нашим. Затем она позволила юноше бережно опустить ее на стул, как если бы у нее подкосились ноги. Села она лицом к нам. Юноша, уверившись, что подруга не умрет сию же минуту, слегка унялся и сел напротив нее.

Так как девица пребывала в совершенном изнеможении, складки ее платья беспорядочно разметались. Обнажилась только лодыжка и полоска кожи над ней, но воображение легко могло дорисовать остальное. Джонс прерывисто задышал, не упустив приоткрывшегося ему на миг очаровательного зрелища. Мы с Голиасом переглянулись и пожали плечами. Все это могло закончиться плохо, хотя я, конечно, надеялся, что дело обойдется без неприятностей. Спутник Манон прилип к ней, как почтовая марка к конверту, и я верил, что благовоспитанному Луцию достанет благородства не отдирать ее себе в коллекцию.

Однако напрасно я так думал. Луций не сводил с потаскушки глаз, а она беззастенчиво строила ему глазки, поглядывая через плечо своего ухажера. Я обрадовался, когда вино взбодрило ее настолько, что она смогла встать и направиться на отдых.

Словом, с девчонкой было все ясно. Но ее привлекательность от этого ничуть не уменьшалась. Все присутствующие, как по команде, проводили ее взглядом, когда она покидала комнату. Проходя мимо нашего стола, девушка разжала руку. Из ее пальцев выскользнул белый комочек — и Джонс подхватил его на лету. Бедный обезьяныш, ничего не замечая, шел рядом и невольно помог тем самым скрыть эту проделку от всех посетителей, кроме нас с Голиасом.

Смысла в столь успешно удавшемся предприятии я не видел и решительно не понимал, почему Луций — хотя, конечно, молодость есть молодость — пришел в неописуемый восторг. Весь вечер он сиял от радости и хохотал при каждой шутке. За ужином мы переключились на вино, и он не забывал осушать стакан за стаканом. Первым из нас разделавшись с едой, Луций выразил желание петь.

— Рановато для такой забегаловки, как эта, — возразил Голиас, — может быть, после того, как раздавим вторую бутылочку, да и посетители разойдутся.

— Ладно, — согласился Джонс, — если нельзя петь, тогда я произнесу тост.

Торжественно подняв стакан, он встал. Я приготовился выслушать речь любого содержания, не зная, что ему взбредет на ум, но он вдруг снова ни с того ни с сего плюхнулся на свое место.

— Ага! — хмыкнул он удовлетворенно.

В комнату опрометью влетел спутник Манон.

— Где хозяин? — воскликнул он. — Ах, вот вы где. Хозяин, имеется ли в городе парфюмерная лавка?

— Нет, ваша честь. — Бонифас изобразил на физиономии крайнюю степень огорчения. — К сожалению, ближайшую парфюмерную лавку вы найдете только в Фивах. Это в четырех милях отсюда.

— Проклятье! — Юноша в отчаянии закатил глаза. — Мадам забыла свои духи в этой чертовой карете, — пояснил он.

— И, естественно, не находит себе места от отчаяния, — посочувствовал хозяин. — Но я пошлю слугу в Фивы, если вам будет угодно.