Пандем - Марина Дяченко

Мама охнула. Маленькая Юлька завизжала, но от восторга, а не от страха. Только что высеянная Кимом трава пошла в рост – земля на пятачке зашевелилась, потревоженная белыми тонкими корнями. Проклюнулись ростки; Виталька опустился на четвереньки, разглядывая экспресс-траву. После первого рывка ее рост чуть замедлился – тем не менее, прислушавшись, можно было ясно различить шорох. Новая трава поднималась, раздвигая старые жухлые стебли.

Случился общий восторг. Все расспрашивали Кима – зачем трава, почему трава и что будет с этой травой дальше; Ромка обиделся, почему Ким не показал «фокус» сначала сыновьям. Виталька азартно и насильственно пытался приписать отцу звание изобретателя, хотя Ким уже много раз объяснял ему, что в современной науке единоличных открытий и изобретений практически не бывает: каждый стоит на голове у предшественника, который тут же может оказаться последователем. Трава тем временем все тянулась и росла; гости, слегка успокоившись, расселись по местам и заново поздравили именинниц.

У меня прекрасные дети, говорил Андрей Георгиевич. Девочки-красавицы, да кто вам даст сорок? С тех пор, как мы праздновали ваш двадцатник, вы почти не изменились… Алечка, бывшая акула пера, а теперь пиранья рейтингов и рецензий… Лерочка, бывшая училка, а теперь Учитель с большой буквы… А посмотрите на моего сына! Кимка, я горжусь тобой, ты смог все начать с нуля и выиграть. Ты хозяин своей жизни… Ведь для чего мы, если задуматься, живем? Для того, чтобы все таланты, отпущенные нам природой, развивались нам на радость и на радость людям…

Как давно я не был пьяным, вдруг подумал Ким.

Небо темнело. Гости развлекались. Трава поднималась вокруг, ее приходилось приминать, иначе она закрыла бы сотрапезников друг от друга. Ким смотрел сквозь пламя костра на маму; ей было семьдесят три, и она светилась здоровьем. Маме было бесконечно приятно, что вся семья собралась вместе, впервые за столько-то лет; когда она попросила слова, Александра повелительно воздела руки, призывая гостей – а к тому времени Шурка и Вика пытались петь на два голоса, Юля играла на губной гармошке, Виталька пускал «красные солнца» вперемежку с «северным сиянием» под нудные Ромкины уверения, что, мол, брат ни черта не понимает в фейерверках, – призывая всю эту компанию моментально замолчать и сосредоточиться.

– Что я хочу сказать, – начала мама несколько смущенно. – Мы пили уже за именинниц, за родителей именинниц, за брата, за детей и за племянников именинниц… Все мы любим Алю и Лерочку, и все мы хотим, чтобы они были счастливы… И еще один… из нас… Короче говоря, давайте выпьем за Пана, и спасибо ему за то, что он с нами…

Виталька зааплодировал. Лерка заулыбалась. Шурка с Викой обнялись, Юлька пристроилась у отца на коленях. Костер выбросил в небо сноп искр. Кусочек земли с пятью березами и тремя пальмами плыл, дрейфуя, медленно удаляясь от залитого огнями берега. Пахло морем и одновременно почему-то полем, лесом, дождем. Глядя вверх, можно было видеть, как звезды прячутся в листьях пальм и выплывают снова.

Ким подумал, что в идее такого вот прогулочного плота реализовалась чья-то детская мечта о жизни на необитаемом острове. Крошечном острове с тремя пальмами – посреди океана…

– Вот что интересно – он не качается, – объяснял Шурка двухлетней дочери. – Корабль, даже самый большой, качается, когда плывет, понтон – нет…

– Это Пандем так придумал?

– Пандем подсказал… А люди придумали и построили…

– А трава? Траву придумал Пандем или дедушка Ким?

– …Мои дети, – растроганно говорил Андрей Георгиевич. – Наши дети… Я счастливец. Я везунчик.

– А оно есть в мире – везение? – тихо спросил Алекс.

Сегодня вечером он добровольно взял на себя роль «хозяюшки» – ходил от костра к ресторанчику и обратно, разливал вино и соки, короче, был рабочей пчелой на чужом празднике.

– А почему нет? – после паузы спросил Андрей Георгиевич.

– Потому что все в руках Пандема, – отозвался Алекс. – Удача – это маленькая несправедливость. Нет?

– Удача и везение – это все-таки не одно и то же, – осторожно заметила Александра.

– Почему несправедливость? – вмешалась в разговор Шуркина жена Вика. – Если сегодня мне повезло, а завтра тебе… Всем поровну.

– Если всем поровну, это не везение, – заметил Алекс.

– А я счастливец! – снова воскликнул Андрей Георгиевич. – Оттого, что у меня такие дети… Внуки… Шурка! Виталька! Ромка!

– А вот интересно, какими бы они были, не будь Пандема? – кротко спросила Арина, от начала вечера не сказавшая и двух десятков слов.

– Точно такими же, – отозвался Ким прежде, чем отец успел придумать ответ.

– С такими же недостатками, – пробормотал Виталька. – Ну, может быть, кто-то, – он глянул на брата, – родился бы одноглазым…

– Вит, – укоризненно сказал Ким.

– А у нас на старой квартире, – негромко начала мама, – была соседка – помнишь, Кимка? Ей действительно не везло. Прямо рок какой-то. Если она устраивалась на хорошую работу – контора тут же или прогорала, или закрывалась. Если она ехала отдыхать – в том месте случалась эпидемия, или смерч, или еще что-то. У нее было три мужа, и ни один не умер своей смертью! От нее уже все знакомые шарахались, будто боялись заразиться. Ну, каково?

– И что с ней теперь?

– Не знаю, – сказала мама. – Спроси Пандема, если хочешь… Во всяком случае этот ее «рок» больше над ней не висит.

– Рок, судьба, – Алекс вытащил сигарету. – Судьба и везение… гм. Судьба и случайность… Ким, ты у нас главный пандемовед, вот ты скажи: если нет случайностей, значит, Пан может точно предсказывать будущее?

– Спроси Пандема. – Киму не хотелось этого разговора.

– Аля, – Алекс обернулся к жене, – а творческое озарение твоих подопечных, когда скульптор вдруг понимает, что голограммку надо вставить не в правый глаз изваяния, а в левый… это случайно или как?

– Спроси Пандема, – лениво усмехнулась Александра. – Honey, ты суетишься или мне кажется?

– Жизнь, лишенная суеты, представляется картонной. – Алекс закурил, руки у него слегка дрожали. – Давайте суетиться, давайте поступать случайно, давайте путать Пану карты… Ему же от этого будет забавнее с нами возиться. Так трудно быть непредсказуемым…

– Это точно, – сказал Ким, и Алекс легко прочитал спрятанный в двух словах подтекст:

– Да, и я предсказуем. Наверное, я – особенно. А ты? А мы все?

– Карты, – мечтательно сказал Андрей Георгиевич. – Я играл бы с утра до ночи. Будь побольше времени… Ариночка, это правда, что Костя – игрок?

Арина кивнула:

– Да… У них там целая система: игра «на интерес», «на желание», «на ресурс»… Кстати, мой брат считает себя везунчиком. В картах. Ему хватает.

– Я тоже азартный! – горячо подхватил Андрей Георгиевич. – Сам играл бы! Если бы только лишнее время…

– Вот-вот, – тихонько сказала ему мама. – Кто тебя заставляет работать?

– Игра на ресурс? – переспросила Лерка. Глаза ее то и дело оборачивались внутрь – она говорила с Пандемом.

Арина вздохнула:

– Котька не работает, ты же знаешь… Ему плевать на статус. Статус на хлеб не намажешь…

– Значит, у него другое понимание успеха. – Алекс затянулся. – Игра – отдушина, оставленная человечеству мудрым Пандемом. Искусство, флирт и игра. Территория, на которую Пандем демонстративно не посягает. Насколько я понимаю, с женщинами у Кости тоже все в порядке?

– Па, давай не сплетничать, – резковато предложил Шурка.

– Нет, система статуса мудра, я же ничего не говорю, – Алекс вздохнул неожиданно печально. – Вообрази этот ужас: каждый на своем рабочем месте, и никто ни за что не отвечает, потому что Пандем страхует и ведет на помочах. И никто не принимает решений, потому что решения давно приняты, надо только делать, что говорят… Тоска! И, чтобы этого избежать, Пандем искусственно имитирует жизненные трудности, а тому, кто наиболее успешно их преодолевает, дается конфетка в виде статуса. Ему говорят, что он успешен, он сам себя чувствует успешным… Вот и все везение.

Киму показалось, что Шурка хотел ответить. Но проглотил реплику; прищурился. Слушал дальше.

– Вот Аля знает, – Алекс нежно коснулся колена сидящей рядом жены. – Что такое современное искусство? Базар-вокзал. Все стали творцами, всем есть что сказать, все смотрят на мир широко раскрытыми глазами… А прорывов нет. Того, что потом сочтут гениальным, нет и в помине. Почему?

– Пятнадцать лет не срок, – возразила Александра.

– Если Пандем захочет, – хрипло сказал Виталька, – он каждого из нас может сделать гением. Прямо сейчас.

Некоторое время все молча на него смотрели.

– А почему же он не хочет? – мягко спросил Алекс.

– Потому что мы сами должны, – Виталька отвел глаза. – Вот ты, дядь Алекс, говоришь – статус, как будто это плохо. А вот нет ни одного человека с высоким статусом, который получил бы его незаслуженно. За просто так. По везению. Он зарабатывается, статус… Долго…