Руководство астронавта по жизни на Земле. Чему научили меня 4000 часов на орбите - Кристофер Хэдфилд

В 1995 г. я был единственным новичком в нашей команде. Мне не хотелось оказаться в космосе с этим растерянным чувством первого рабочего дня: «И что я теперь должен делать?» Предполагалось, что мы проведем в космосе всего восемь дней. Я не хотел чувствовать себя бесполезным и, собственно, не хотел быть бесполезным ни одного дня. Поэтому на Земле я в подробностях продумывал, что именно будет происходить, когда мы наберем орбитальную скорость, и составил список действий, которые мне следовало выполнить. Я говорю не о высоких и неясных задачах вроде «продемонстрировать лидерские качества». Я имею в виду вполне конкретные действия, такие как, например, положить свои перчатки и контрольные списки в специальный карман, потом собрать пеноматериал подголовника с каждого из кресел и сложить его в «мешок для костей», используемый для ненужных вещей.

Когда есть план действий, в том числе действий абсолютно приземленных и очевидных, это дает преимущество при адаптации в совершенно новой обстановке. Например, я никогда раньше не был в невесомости. Вроде бы я точно представлял, какие там будут ощущения, благодаря своим тренировкам и обучению, но оказалось, что я совершенно ничего не знаю об этом. Я привык к тому, что сила тяжести притягивает меня к земле, но теперь мне казалось, что некая сила тянет меня к потолку. Одно дело сидеть в кресле и смотреть, как вокруг тебя летают всякие вещи, но совершенно другое дело встать и самому попытаться двигаться. Это была сильно дезориентирующая форма культурного шока, в буквальном смысле слова головокружительная. Если я поворачивал голову слишком быстро, мой желудок переворачивался внутри и подкатывала тошнота. Мой список дел дал мне возможность сконцентрироваться на чем-то, кроме моей дезориентации. Когда я закончил первое задание из своего списка и у меня все получилось, а потом второе и третье, и снова все удалось, то это помогло мне найти опору. Это придало мне некий импульс; я уже не чувствовал себя таким растерянным.

Очевидно, что важные события в жизни — такие как космический запуск — нужно тщательно планировать. Вы не сможете здесь просто импровизировать. Менее очевидно, что целесообразно иметь такой же подробный план на период послестартовой адаптации. Физическое и психологическое привыкание к новой обстановке, не важно, на Земле или в космосе, не проходит мгновенно. Всегда существует временной промежуток между прибытием в новое место и появлением ощущения комфорта. Иметь заранее план, в котором все ваши действия будут разбиты на маленькие, конкретные шаги, — это лучший способ, который я знаю, чтобы безболезненно проскочить этот самый промежуток.

На «Союзе» не приходится долго мучиться, чтобы составить такой список. Как только мы оказались на орбите, возникло много практических дел по хозяйству, причем из-за крайне ограниченного пространства нам приходилось делать все очень осторожно и внимательно. Первое и самое важное — проверка герметичности. Как только мы убедились, что автоматические системы работают, а топливные линии маневровых двигателей заполнены, мы отключили подачу кислорода и в течение часа измеряли давление в спускаемом и орбитальном модулях. Если бы оно хотя бы немного снизилось, нам пришлось бы развернуться и направиться к одному из резервных мест посадки или, в зависимости от серьезности ситуации, попытаться приземлиться хоть где-нибудь, надеясь, что мы не рухнем у кого-нибудь во дворе.

К счастью, наш корабль был герметичен, так что Роман открыл люк, соединяющий спускаемый модуль с орбитальным, и вплыл туда, чтобы снять скафандр. Нам пришлось подождать своей очереди: на «Союзе» слишком мало места, чтобы трое взрослых мужчин одновременно выбирались из своих «Соколов». Снимать скафандр легче, чем надевать, но все равно неудобно, в том числе и потому, что к этому моменту полета он становится очень липким изнутри, как резиновая перчатка, которую вы некоторое время поносили на руке. Чтобы высушить скафандр, нужно несколько часов продувать его вентилятором.

Следующее, что нужно убрать, — подгузник. Гордыня заставляет меня сообщить, что своим я ни разу не воспользовался, но те, кому пришлось, были чрезвычайно счастливы его снять. Теперь на нас оставалось только длинное нижнее белье — 100 %-ный хлопок, потому что в случае пожара он только обугливается, не плавится и не горит. Как правило, астронавты остаются в своих теплых кальсонах вплоть до момента стыковки с МКС. Да и после стыковки переодеваются неохотно и только потому, что там будут ТВ-камеры, ну и чтобы на лицах других членов экипажа МКС не появилось выражение ужаса, когда их будут приветствовать астронавты, наряженные в грязное исподнее. Подход к гигиене на «Союзе» такой же, как в походе с палатками. Правила приличия весьма условны на корабле такого размера; здесь нет, к примеру, отдельного туалета, поэтому, если вам нужно сходить по-маленькому, ваши коллеги по команде просто скромно отворачиваются, пока вы управляетесь со штукой, больше похожей на ручной пылесос с приделанной к нему маленькой желтой воронкой. Пользоваться им достаточно легко: поворачиваете ручку в положение «ON», проверяете, что пошел поток воздуха, и потом держите его поближе к себе, чтобы не обмочить все вокруг. Потом быстро протираете куском марли, и воронка уже сухая.

Как только я выбрался из своего «Сокола», я сразу принял лекарство от тошноты. Чувство тошноты неизбежно в течение первого дня в космосе, потому что невесомость полностью сбивает с толку ваш организм. Вестибулярный аппарат больше не может надежно определить, где верх, а где низ, и это приводит к потере равновесия и недомоганию. В прошлом некоторых астронавтов рвало во время всего полета; их организм не мог привыкнуть к отсутствию гравитации. Я знал, что постепенно адаптируюсь, но не видел смысла в том, чтобы находится в плохом самочувствии в первые несколько дней, поэтому принял лекарство и старался много не есть.

В первые дни, кроме того, я старался не пялиться в иллюминатор. В отличие от шаттла, который получает электроэнергию от топливных элементов, «Союз» питается от солнечных батарей; чтобы сохранять ориентацию солнечных панелей относительно Солнца, корабль вращается, как цыпленок на вертеле. Поэтому через иллюминатор вы видите Землю, которая кувыркается снова и снова, и на это трудно смотреть, когда у вас в желудке неспокойно. Я подождал, пока мы выполним корректировку траектории, после которой корабль получит более устойчивое положение, и уже потом восхищался видами.

В первый вечер мы два раза запускали двигатели, чтобы скорректировать траекторию и подняться выше по направлению к МКС. Это одна из наиболее критичных стадий полета «Союза», поскольку совершенная ошибка может быстро вывести корабль на такую траекторию, с которой он уже никогда не достигнет станции. «Нет ничего важнее того, что делаешь в данный момент» — это обычная для астронавтов поговорка, как никогда, верна при запуске маневровых двигателей. Мы втроем замерли и, не моргая, уставились на экран, наблюдая за показаниями приборов о давлении топлива, рулевом управлении и тяге двигателей — в общем, обо всем, что могло указать на ошибки в работе двигателей. Каждый из нас обладал мгновенной реакцией, но действовать и нажимать нужные кнопки входило в мои обязанности. Кнопок управления 24, и каждая закрыта небольшой откидывающейся крышкой для предотвращения случайных нажатий. Я должен был вручную отключить неправильно работающий двигатель и запустить резервный, если потребуется. Но, к счастью, этого не потребовалось. Позади нас остался след из хлопьев продуктов сгорания топлива, которые, искрясь, исчезали в темноте.

Мы проверили все двигатели и протестировали компьютеры, ручное управление и радиолокационные станции, которые необходимы для обеспечения стыковки корабля с МКС. С начала нашего путешествия прошло всего несколько часов, а мы сделали уже почти все, что должны были сделать. Проплывая мимо установленного на «Союзе» телеэкрана, я заметил, что мы находимся над Тихим океаном со стороны чилийских берегов. Посмотрев в иллюминатор, я увидел малочисленные огни. Наверное, это были фонари рыбацких лодок. Но потом я понял — это же Южный Крест. Я смотрел на созвездие в ночном небе, а не на море! Это было странное удовольствие, когда ты сбит с толку и одновременно абсолютно спокоен.

Я понял, что устал. Очень устал. Я развернул свой спальный мешок бледно-зеленого цвета с белой подкладкой и туго привязал с помощью веревок, найденных в кармане мешка, все четыре его угла к металлическим кольцам, расположенным на корпусе «Союза». Мне не хотелось во сне парить по всему кораблю и биться о стены. Теперь в модуле было прохладно. Одетый, в высоких ботах я залез в свой мешок, просунул руки в боковые отверстия, натянул на голову пришитый к мешку капюшон и застегнул молнию. Плавая внутри отсека, слегка кучерявый, как младенец в лоне матери, я почти тут же уснул. Том спал рядом, а Роман в нескольких метрах от меня — в спускаемом модуле. Это была моя первая ночь в космосе с апреля 2001 г. Экспедиция МКС-34/35 началась.