Повести и рассказы - Сергей Баруздин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, я просто думал, что ты скажешь: «Неправильно».
— А море, оно большое. Красотища! — вдруг говорит Вера. — Прямо как небо!
— Такое? С луной? — Саша кивает на окно.
— Почему — с луной? Не только! — продолжает Вера. — Когда луна, то на море лунная дорожка бывает… Тоже красивая. А лучше с солнцем. Солнце светит над морем, а вода в море синяя-синяя и блестит. Даже глазам больно! И теплотища! И люди вокруг, и за морем ничего не видно. Такое оно бесконечное!
Сашино лицо светлеет.
— А еще?
— А еще… Еще чайки кружатся, и на воду садятся, и плавают. Качаются на волнах, как утки. А когда пароход какой-нибудь идет далеко-далеко, чайки улетают к нему и кружатся над ним долго-долго. Говорят, что они много километров так пролететь могут за пароходом…
— А еще?
— Еще? — Верина фантазия, кажется, кончается. Но вот она вспоминает: — Да, еще дельфины иногда подплывают близко-близко к берегу и играют, как ребята, на солнце. Ныряют, прыгают!.. Только это редко. Папа говорит, что всех дельфинов почти перебили…
Несколько минут Вера молчит. Может, ей этих дельфинов жалко или она просто еще что-то вспоминает…
— Я тебе все это уже рассказывала, — наконец говорит Вера. — Про цикад, и про горы, и как мы крабов с мальчишками ловили. А почему ты меня все время про море спрашиваешь?
— Так… — неопределенно говорит Саша. — Интересно ведь.
Вдруг Вера произносит:
— А еще знаешь когда на море красиво бывает? Когда шторм. Все море ревет и о берег волнами, волнами! Брызги так и летят, так и рассыпаются! А волны все наступают и наступают. И вода в море мутная-мутная. Страхотище!
Саша слушает Веру, застыв на месте. Лишь рот полуоткрыт.
— Иногда так два дня штормит или три, а потом вдруг утром проснешься — тишина! — продолжает Вера. — Чуть-чуть слышно, как море плещется. А в воду войдешь — прозрачная! И песок на дне, и камни, и водоросли — все видно. Нырнешь, откроешь глаза под водой — красотища! Я долго могу под водой смотреть.
— А катер как же? — спрашивает Саша.
— Какой катер?
— Ну, пограничный. С этим начальником заставы. Когда шторм, как?
— Ну! Они в любую погоду плавают. Им что! Они знаешь какие смелые!
Теперь Саша задумывается о чем-то. Молчит. Потом вдруг спрашивает:
— А вода там правда очень соленая? В море?
— Вообще-то соленая, пока не привыкнешь, — говорит Вера, — а привыкнешь и не замечаешь, какая она. За день-то знаешь сколько ее наглотаешься! Пока плаваешь и ныряешь. Ух!
— Ну какая она все-таки? Как суп пересоленный?
Вера подергивает плечами.
— Как суп? Нет, наверно. А может, как суп… Только вода-то с йодом. В морской воде йода много… А ты знаешь, что я придумала? Давай я попрошу маму с папой, чтоб они тебя с нами взяли. А ты своих родителей попроси. На будущий год. Поедем вместе! Знаешь, как здорово будет! А?
— Не знаю, — говорит Саша. — Не знаю…
5
Раньше, при отце, Сашина мама не работала. Но это давно было. Теперь мама работает в палатке на рынке. Саша был там. В палатке продают платки, косынки, чулки, пуговицы и еще всякие вещи. Все это называется «галантерея».
В обычные дни маме некогда. Она уходит рано. Раньше, чем Саша в школу.
Когда уходит, наказывает:
— Придешь — суп не забудь поставить. А на второе — картошку поджарить. С мясом. Да пенку не забывай с супа снимать… А засыпь… Смотри сам чем. Вермишелью можно или…
Кухарить Саша научился. За три года чему не научишься! Раньше мама с утра все подготавливала сама: наливала в кастрюлю воду, солила ее, клала мясо, луковицу и морковку. Саше оставалось только поставить кастрюлю на газ и следить за тем, чтобы не убежала вода. И ждать, когда суп сварится. Картошку мама тоже с утра чистила — для супа и для второго, а то и котлеты заранее готовила. Теперь Саша все делает сам. Научился. Привык.
Как возвращается из школы, перекусит сам, на краба посмотрит — и за дела. Сначала готовкой занимается, потом уборкой. К пяти часам он даже тарелки успеет на стол поставить.
В прошлом году Саша две тарелки ставил: себе и маме. Мама часто приходила не одна. Сначала с дядей Колей. Потом с дядей Васей. Но ни дядя Коля, ни дядя Вася никогда не обедали, хотя и сидели долго.
Саша обычно ел вместе с мамой, а потом говорил:
«Ну, я пойду…»
«Иди-иди, сынок», — соглашалась мама.
Саша уходил к ребятам или гулял по улице до девяти часов. В девять он возвращался, и мама уже была одна. И они смотрели телевизор и пили чай. Телевизор у них маленький, но с линзой — в нем все хорошо видно.
Теперь к маме приходит дядя Яша — старый, толстый, с потной лысой головой и висячими красными щеками. Дядя Коля и дядя Вася были совсем не такими. А дядя Яша всегда торопится, но обязательно обедает и выпивает вместе с мамой. Мама пьет мало, а дядя Яша — много и иногда становится совсем пьяным.
Тогда мама укладывает его на диван и говорит с досадой:
«Отлежись хоть чуток…»
Саша боится его. Боится потому, что он с виду страшный. Боится потому, что дядя Яша бывает пьяным. И еще боится за какие-то непонятные разговоры, которые Саша слышал не раз.
«И чего ты за пацана зацепилась? — говорил дядя Яша. — Раз просит, требует, отдай. Не хочешь навсегда — пока молода, не чужому!»
«Говорила тебе: не отдам! Назло ему — не отдам! — отвечала мама. — И все тут!»
«Небось алиментов жалеешь?» — продолжал дядя Яша.
«Хотя бы и алиментов. И хватит об этом!» — сердилась мама.
«Как знаешь. Тебе же добра хочу, чтоб руки развязала», — сочувственно вздыхал дядя Яша.
Теперь Саша не обедает вместе с мамой. Он ест один, до ее прихода, а когда появляется дядя Яша, говорит:
«Ну, я пойду…»
Сейчас Саше хорошо. Не надо ходить по улицам, особенно когда плохая погода. Он берет тетрадки, книги и направляется в соседний подъезд, к Вере. Саша доволен, что Вере поручили с ним заниматься.
И сегодня так.
— Ну, я пойду! — говорит Саша. — Обед вот…
— Иди-иди, сынок! — соглашается мама.
Дядя Яша улыбается и говорит уже не маме, а ему, Саше:
— И чего-то ты все, как дрессированный, бежишь! Покушали бы, почайпили. Вот я тут тебе…
Он долго роется в кармане шубы, достает три шоколадки, перекладывает их из рук в руки, словно взвешивая, наконец протягивает одну Саше:
— На-кось сладенькую!
— Наконец-то сообразил, — произносит мама.
— Ну хватит, хватит! — миролюбиво ворчит дядя Яша.
Саша уже захлопнул дверь и бежит по лестнице вниз. Шоколадка, кажется, упала. Там, в коридоре. Не нужна она ему, эта шоколадка! Не нужна!
6
Каждую ночь Саше снится один и тот же сон. Сон с продолжением. Про море…
Море видится Саше то тихим и солнечным и бесконечно большим, то наоборот — маленьким и круглым, как пруд в их пионерском лагере, если бы на него смотреть не с берега, а с неба…
А может, и море он видит с неба, поднявшись высоко-высоко над ним на самолете или на ракете? Вон и берега этого моря видны. Белые берега с белыми красивыми домами и с белым-белым, как сахар, песком.
А за домами стоят горы с острыми, как специально сделанными пиками, и над ними кружатся орлы. Что за добычу они высматривают? Маленьких зеленых ящериц или чаек, которые качаются на море, словно утки? Или дельфинов? Но дельфинов нет сейчас. Их всех перебили. Так говорила Вера. Она знает. Она каждый год бывает на море…
А где же Вера сейчас? Да вон она! Вон плывет в волнах и играет, ныряя под воду. Наверно, опять глаза открыла под водой и смотрит на морское дно? Вера долго так может…
Саша тоже старается заглянуть на дно, чтоб увидеть песок, и камни, и водоросли, и крабов среди них. Ему надо только открыть глаза, как Вера. И он силится их открыть, но глаза не открываются…
Это потому, что он спит. А ночью, спросонья, всегда трудно открыть глаза. Но почему теперь не видно Веры?..
«Вер! Вера!» — зовет Саша.
И в ту же минуту над водой появляется молодой дельфин. Он весело прыгает, бьет по воде хвостом и смеется:
«Нас не перебили! Смотрите, не перебили!»
Значит, это не Вера была, а дельфин. Надо обязательно сказать Вере, что он видел дельфина. Завтра же, на первом уроке. Ведь они с Верой сидят на одной парте…
И вдруг море темнеет. А белые дома, и белый песок, и белые берега превращаются в настоящий снегопад. Снег сыплет над морем, застилая воду и солнце…
Огромная луна появляется над морем. Ей жарко. Она вытирает лысину и красные щеки носовым платком и говорит, почти кричит на все море:
«На-кось сладенькую!»
И совсем не понять Саше, почему луне так жарко. Ведь холодно-холодно вокруг. И Саше холодно. Он промок до нитки под этим снегопадом, а тут еще море такое холодное…
