Рабыня Гора - Джон Норман

В руках у одного из мужчин – длинная цепь с множеством колец для запястий.

– Хозяин! – пытаясь сесть, в восторге закричала я. Присев рядом, он разрезал мои путы. Я бросилась к его ногам, прижалась губами к его сандалиям. «Хозяин!» – от радости я не могла сдержать слез. Вернулся! Не бросил меня! Но он, оттолкнув меня, стал отдавать приказы своим людям. Четверо испуганных рабынь – и та, которую высекли, тоже – съежились под лезвиями мечей в центре шатра. Кто-то из мужчин вышел наружу.

– На колени, на цепь! – приказал один из мужчин.

Девушки, выстроившись гуськом, встали на колени. На цепи, что он принес, болталось шесть колец для запястий. Первой он поставил ту, которую высекла леди Сабина.

– Левое запястье! – прозвучала команда,

Испуганные рабыни подняли левые руки. Мужчина принялся защелкивать на них железные кольца, но на первую надел второе кольцо. Так что, когда все четверо были прикованы к цепи, первое и последнее кольца на ней остались свободны.

– Встать, рабыни! – велел мужчина. – Опустить цепь! Девушки встали друг другу в затылок, опустив руки.

Я услышала, как в повозку впрягают боска. Еще одного, похоже, освободив от пут, отвели в лес.

Интересно, они подожгут лагерь? Скорее всего, нет. Шелка и холсты вспыхнут ярко – неприятель слишком скоро поймет, что случилось. Чтобы отвлечь врага, воины моего хозяина оставили в лесу заметные следы, а потом, сделав круг, вернулись в лагерь. Пройдет немного времени, и след обнаружить станет все труднее, потом он вообще исчезнет, а охотничьих слинов в лагере нет. Пока преследователи обнаружат обман, отряд во главе с хозяином уже вернется в свой лагерь, а оттуда, переждав немного, уйдет в другом направлении. Хозяин собрался выйти наружу. Я хотела бежать за ним, но он оттолкнул меня. Я должна остаться здесь. Он ушел.

Мужчина, приковавший девушек к цепи, отступив назад, осмотрел своих подопечных.

– Можно говорить? – взмолилась первая, та, которую высекли.

– Говори, – снизошел он.

– Я ненавижу свою хозяйку, – заговорила она, – я хочу любить тебя, хозяин!

– Тебе не нравится быть рабыней у женщины? – спросил он.

– Я хочу любить мужчину! – плача, отвечала рабыня.

– Бесстыдница! – выкрикнула девушка, стоявшая последней, та, что сокрушалась о хозяйке, та, что пнула меня и назвала Диной.

– Я женщина, я рабыня! – стенала первая. – Мне нужен мужчина! Хочу мужчину!

– Не бойся, рабыня, – ухмыльнулся конвоир, – когда понадобится девка, мимо тебя не пройдут.

– Спасибо, хозяин, – гордо выпрямив спину, ответила она.

– Нахалка! – все ворчала другая.

– Можешь причесывать всякое купеческое отродье, если тебе нравится, – отрезала первая, – а я буду голой танцевать перед мужчинами.

– Рабыня! – Возмущению девицы не было предела.

– Да, рабыня! – гневно и гордо провозгласила первая.

Послышался скрип повозки – ее вывозили из лагеря. Наверно, доверху нагружена богатым приданым леди Сабины из Крепости Сафроникус. Где сама благородная дама, я понятия не имела, но скорее всего – в надежном месте, может быть, с кляпом во рту и с завязанными глазами стоит где-нибудь, привязанная к дереву. Интересно, ей позволили остаться одетой?

– Ноги у тебя красивые? – спросил конвоир вторую девушку в цепочке.

– Да, хозяин, – с улыбкой ответила она.

– Знаешь, что полагается, если врешь свободному мужчине?

– Сам посмотри, хозяин, – смело предложила та, по-прежнему улыбаясь. – Вот увидишь, бить меня не придется.

Стоявшая последней негодующе вскрикнула.

Вынув нож, мужчина отхватил подол ее струящегося белоснежного платья, и теперь оно, соблазнительно короткое, словно дразня, едва прикрывало ноги.

– Бить тебя не придется, – признал он.

– Спасибо, хозяин, – отвечала девушка.

Последняя в цепочке, возмущенно фыркнув, вскинула голову.

– А у тебя красивые ноги? – обратился мужчина ко второй девушке.

– Не знаю, хозяин, – прошептала та, – я всего лишь служанка женщины.

– Посмотрим, – объявил мужчина, и ее строгое одеяние в мгновение ока превратилось, как и у первой, в коротенький балахончик рабыни.

– Можно говорить? – подала она голос.

– Говори, – разрешил мужчина.

– А у меня… красивые ноги? – выдавила она.

– Да, – ответил он.

– Девушка довольна, – проговорила она, выпрямившись, как и остальные.

– Бесстыжие вы все! – напустилась на них та, что стояла последней.

– А ты? – полюбопытствовал мужчина.

– Я – рабыня женщины, – гордо объявила она. – Я выше этого. – На конвоира она и не глядела. – У меня есть чувство собственного достоинства!

– Рабыне чувство собственного достоинства не полагается, – отчеканил он. – Ну-ка, посмотрим на твои ножки. – Взмах ножа – и от ее платья остались лишь коротенькие пикантные лохмотья. Теперь, хоть она и служанка благородной дамы, ее ноги открыты на всеобщее обозрение.

– Замечательные ножки, – причмокнул он.

Она вздрогнула, но мне показалось, что такая оценка не так уж для нее неприятна. Каждой женщине хочется нравиться мужчинам.

– Я… хочу быть рабыней женщины. – В ее голосе, показалось мне, зазвучали нерешительные нотки.

– Ты так боишься мужчин? – спросил он.

Она не ответила.

– То, чего хочешь ты, не имеет значения. – Он в упор взглянул на нее. – Так?

– Так, хозяин.

Он провел ладонью по ее шее, по подбородку.

– Тебе никогда не хотелось, чтобы к тебе прикоснулся мужчина?

– Иди ко мне! – звала первая. – Я буду тебя любить, как никто никогда в жизни не любил!

– Он ко мне притронулся! – завопила последняя.

– Вот распутница! – расхохоталась первая.

Мужчина подошел к первой девушке и стиснул ее в объятиях. Вскрикнув от наслаждения, она прижалась к нему всем телом, тая от желания, готовая отдаться. Он жадно поцеловал ее – вот-вот, позабыв обо всем, они рухнут на пол и предадутся неистовым ласкам.

– Я тоже могу целовать! – закричала последняя. – Хозяин! Прошу тебя, хозяин!

– Нет! – стонала первая. – Она – ничто. Не уходи. Я такая горячая! Вот увидишь – до сих пор ты и не знал настоящих ласк рабыни!

Из лагеря – судя по звукам – вывозили вторую повозку. Наверно, с провиантом – подумала я тогда. Но, как потом оказалось, драгоценное приданое разложили по двум повозкам, выбросив из одной провизию – чтобы была полегче и двигалась быстрее.

В шатер вошел мой хозяин.

– Потом с ней побалуешься, – бросил он воину, держащему в объятиях закованную в цепи рабыню. Тот неохотно оттолкнул стонущую девушку.

– Слушаюсь, предводитель, – с ухмылкой гаркнул он.

– Когда нас начнут насиловать, когда придет время ублажать мужчин, – молила первая, та, которую он только что обнимал, – возьми меня первой, позволь служить тебе.