Романтические приключения Джона Кемпа - Джозеф Конрад

очень свеж и насыщен солью. Привязанная на длинном канате лодка качалась на фосфоресцирующем следу корабля. Море было залито белесым светом невидимого для меня месяца. На некотором расстоянии от нас недвижимым, бледным призраком рисовалось судно. С невероятным трудом я притянул лодку. Новый удар в дверь заставил меня опрометью кинуться в люк вниз головой. Промокший насквозь я схватился за борт лодки. Еще момент и лодка тихо поплыла. Огни кают удалялись. Девушка умудрилась перерезать канат.

Схватив весло, я глядел на оставленный мною корабль. Оттуда доносились тихие возгласы: по-видимому, спускали в погоню другую шлюпку. Я отнюдь не желал вернуться в плен и со всех сил начал грести ко второму кораблю. Он был совсем близко — так близко, что я уже слышал ленивый плеск воды у бортов и шум парусов, точно хлопанье крыльев. В полосе света позади отчетливо была видна лодка моих преследователей. Но второй корабль был уже рядом. Я качался на волнах под его штирбортом и кричал:

— Эй! Давай канат! Эй! Эй!

На борту стоял шум, никто не слышал меня. Голоса кричали хором: "Тот проклятый испанский корабль держит курс нам наперерез!"

Лодка моя стукнулась о борт судна. Я в отчаянии заорал:

— Ради бога! Киньте канат, пока не поздно!

Я уже оставил всякую надежду, когда на голову мне упало тяжелое кольцо свернутого каната. Отчаяние придало мне силы. Оглушенный, промокший, я взобрался на ют. На носу раздавалась ругань по адресу испанского корабля. "Что вы прете прямо на нас?" — в бешенстве вопил капитан.

Голос О’Брайена откликнулся по-английски.

— Мы должны подобрать нашу лодку, уплывшую от нас с одним человеком. Вы ее не видели?

— Ничего не видели! Провалитесь вы с вашей лодкой!

Конечно там, на носу, еще ничего не знали о моем присутствии на корабле. Пассажир, бросивший мне канат — некто майор Каупер, возвращающийся домой с женой и ребенком, спесиво прошел, не удостоив меня вторичным взглядом, как будто видеть человека, взбирающегося на борт корабля в десяти милях от земли было самым обычным происшествием. Зато рулевой был так изумлен, что не мог слова вымолвить и только глазел на меня, разинув рот.

Шум на носу улегся. Когда нос испанского корабля поравнялся с нашей кормой, я выступил из скрывавшей меня тени парусов и подойдя к самому краю, сказал не очень громко — кричать не было нужды, — но очень отчетливо:

— Я вырвался из ваших когтей, мистер О’Брайен. Обещаю вам, что вы еще услышите обо мне.

Между тем с носа прибежал на корму, рыча, как медведь, маленький, приземистый человечек, капитан судна.

Испанский корабль удалялся бесшумно, прикрывая черными парусами низкий месяц. Вдруг с него донесся торопливый оклик:

— Как называется ваше судно?

— А вам что за дело, лопни ваши глаза! "Бриз", если желаете знать, — сердито отозвался шкипер. Под тихим ветром корабли медленно расходились.

— Куда направляетесь? — опять спросил голос О’Брайена.

Шкипер злобно расхохотался.

— В Гавану, чтоб вам пусто было! Еще что угодно спросить? Зовут меня Лэмсден, шестьдесят лет от роду, и если б вы были у меня здесь на палубе, я бы вам шею свернул…

У него не хватило дыхания. Затем, обращаясь к своему пассажиру, он прибавил:

— Это тот самый испанский корабль, что привез в Кингстон тех лютых разбойников, которых повесили нынче утром, майор. Он везет назад кубинских представителей. На Кубе, верно, нет дельных военных лю…

Тут он в первый раз заметил меня и буквально подпрыгнул от удивления.

— Это еще что за птица?

Майор, не удостоив его ответа, спесиво отошел. Он был слишком почтенной особой, чтобы вступать в объяснения.

Пришлось мне объясняться самому. Часто посещая склад Рамона — этот, можно сказать, морской клуб Кингстона, — я знал в лицо и по имени чуть что не всех капитанов торгового флота, заходивших туда опрокинуть стаканчик и посплетничать. Мое лицо также не было совсем незнакомо маленькому Лэмсдену. Я рассказал ему всю свою историю, и он смущенно слушал, почесывая свой лысый затылок. Старый сеньор Рамон! Такой уважаемый купец! И я говорю, что был похищен? И из его склада?

— Если бы я не видел вас своими глазами у себя на палубе, я бы не поверил ни единому вашему слову, — в недоумении объявил простак.

Однако он готов был довести меня до Гаваны. Только он не удержался и позвал штурмана — такого же приземистого и такого же глупого, как и он сам.

— Это Кемп — знаете, мальчишка, которого Макдональд из Хортон-Пена подобрал неизвестно где в позапрошлом году. Испанцы с того корабля его похитили — так он уверяет. Они будто бы пираты. Корабль-то, как вы знаете, правительственный, имеет все бумаги, как полагается, а какие пираты на нем были — все сегодня утром повешены в Кингстоне. Однако Кемп здесь. И он говорит, что на родине подрался с жандармами и удрал при помощи контрабандистов. Слышал ты когда-нибудь что-нибудь подобное, Мерсер? Я думаю, он рассказывает нам басни, а? Что скажешь, Мерсер?

Оба философа смотрели друг на друга, глубокомысленно покачивая головами. Наконец, Мерсер осторожно сказал:

— Он парень отчаянный. Я слышал сегодня на берегу, будто бы он избил на большой дороге мирового судью и пробовал сшибить с ног адмирала. Против него есть уже приказ.

Затем он провозгласил с презрением:

— Ему, стало быть, похищение пришлось кстати, а то, сэр, он бы сидел теперь в кутузке.

Это была правда. Но судьба меня берегла для иного плена. Мои помыслы были порабощены образом молодой девушки, называвшей меня своим английским кузеном, девушки с ящерицей, девушки с кинжалом!

В эту ночь испанский корабль нагнал нас под крепчающим ветром. На рассвете он проплыл мимо "Бриза", а к закату следующего дня скрылся впереди из нашего зрения, держась, по-видимому, того же курса, что и мы.

Глава V

Проснувшись на следующий день, я ознакомился с подобравшим меня кораблем. Это было старое, небольшое, тихоходное судно, лишившееся при дневном свете всякого очарования. Единственными пассажирами были майор Каупер, его жена и его дочка — неприятная маленькая девочка с желтой косичкой и костлявой тонкой шейкой.

Добровольно я бы не выбрал такого общества для увеселительной поездки. Жена майора целый день лежала на палубе, то подзывая, то отталкивая от себя хныкавшую девчонку. Майор рассказывал мне анекдоты, подозрительно поглядывая на жену. Он становился все более любезным — вероятно, именно потому, что его жена совершенно игнорировала мое существование.

Я проводил день в праздности, не интересуясь даже курсом нашего корабля, пока в один прекрасный день не