Роль идей и «сценарий» возникновения сознания - Иван Андреянович Филатов

конкретике и сиюминутности оказалось к тому же названным и закрепленным, то есть способным быть помещенным в нашу долговременную память. (Вспоминается одно изречение: мы не знаем, на что мы смотрим, пока нам не скажут, что мы видим).

А объекты нашей памяти уже никак не могут быть неосознанными, поскольку в любой момент они могут быть нами извлечены из хранилищных запасов памяти и «вплетены» в любое из наших размышлений. Так что память и сознание – кровные братья: они разные, но у них общие родители: материя нашего мозга и речь, призванная к тому, чтобы выражать, озвучивать результаты деятельности этой материи. Можно сказать, что показания органов наших чувств, будучи нами названными, открыли нам не только дверь к сознанию, но и дорогу к его последующему развитию.

Выходит так, что сознание появляется тогда, когда воспринимаемое органами наших чувств обретает название, и образ этого названного объекта помещается в нашу память. Любое животное, положим, видит предметы вокруг себя, и, наверняка, в какой-то степени осознает их, – оно же на них не натыкается как слепое существо. Но это сознание у него, можно сказать, (в основном) сиюминутное, перескакивающее с одного предмета на другой и ни на чем конкретном долго не закрепляющееся. Да к тому же у него нет способности называть их и, тем самым, фиксировать путем размещения образа этого названного в свою память. (Можно даже сказать, что сознание – это глаза нашего мышления: потому что только то, что осознанно названо может быть увидено нашим мышлением).

Как видим, главная функция сознания – переводить наше мышление (и частично чувствование) с «языка» немой деятельности нейронов мозга на язык того, что с некоторых пор мы стали понимать, а именно на язык наименований объектов (существительные) и действий над ними (глаголы). То, что мы уже назвали, не может быть неосознанным. Потому что именно то, что мы называем и собираемся проявить находится в бездонных глубинах электрохимического и нейробиологического немого (для нас) взаимодействия нейронов. А то, посредством чего мы даем то или иное наименование этому взаимодействию, является усвоенный нами язык в каком-либо его виде. Иначе говоря, осознанным является только то, что мы можем, во-первых, выразить, а во-вторых, транслировать своему окружению и тем самым побуждать его к ответным и адекватным действиям. (Выражаем мы посредством наименований, транслируем – посредством звуков (фонем) или слов).

Исходя из этого, можно заключить, что, положим, даже пчелы и муравьи обладают, если можно так выразиться, инстинктивным сознанием, поскольку, используя некоторый набор символических знаков (движений, запахов), они общаются со своими собратьями по улью или муравейнику и передают им свой субъективный опыт.

Итак, главная функция сознания в том только и заключается, чтобы транслировать результаты «безмолвной» материальной деятельности нейронов нашего мозга нашему окружению. И эта трансляция немыслима без того, чтобы, прежде всего, переводить немые коды нейронных образований (ансамблей) в коды культурных знаков и наименований. То есть в то, что получилось в результате взаимосвязи проявления (видения, слушания, ощущения, обоняния) органов наших чувств с сочетаниями фонем нашего (нарождающегося) языка. Именно перекодировкой материальных (нейронных) кодов-соединений в коды идеальные, культурные, занимается наше сознание.

(Кстати сказать, в этом различие подходов к сознанию у А. Дамасио и у нас. А. Дамасио22 рассматривает сознание в его причастности к трем видам самости: протосамости (ощущения), базовой самости (внимание на объектах) и автобиографической самости (осмысленности своего существования в прошлом, настоящем и будущем). У нас же сознание рассмотрено в его причастности к раскрытию сути беззвучной материальной деятельности нейронов мозга в культурных знаках, имеющих вербальное звучание, то звучание, которым мы можем поделиться в первую очередь со своими сородичами).

В этом, можно сказать, заключается природное предназначение сознания – предназначение выхода на новый уровень создания новизны. Если ранее создание новизны было прерогативой лишь самой Природы, то теперь эта новизна все новых и новых видов – материальных, технических, научных, этических, культурных, социальных и т. д. – могла создаваться посредством взаимодействия нейронов мозга, принадлежащего человеческому организму. Тому организму, который стал разумным в результате обретения человекоподобным существом способности рационально-иррационального (интуитивно-инсайтного) мышления. Не возникни у него способности генерировать новые идеи, он так и остался бы человекоподобным, но не разумным существом. У человека не было более высокого природного предназначения, чем – наравне с Природой – создавать новизну все новых и новых видов, и не только материальных, но и идеальных.

В этом он продолжатель дела Природы: Природа генерирует все новые и новые виды (идеи) материальных растительных и животных существ, а человек, кроме материальной новизны (подручных средств), генерирует смысловую (идеальную) новизну (Продукцию) все новых и новых видов, которая в дальнейшем трансформируется в подручные (материальные) средства, с помощью которых получается, опять же, идеальная новизна (Продукция). (Как положим, из идеи письменности получаются сначала сами знаки письменности (подручные средства), посредством которых производится такая Продукция, как передача знания в пространстве и во времени, а вот, используя идею письменности, мы стали способны создать и идею кусочка мела и идею Интернета, Продукцией которых стал более массовый и более эффективный способ распространения и хранения знания).

А теперь для полноты картины сознания как сосредоточения рассмотрим в самом общем виде вопрос квалиаощущений, тех ощущений, которые не поддаются, – а если и поддаются, то с большим трудом – какому-либо выражению. Выше мы попытались рассмотреть вопрос, какова функция сознания и убедились в том, что к ее осуществлению, кроме материи самого мозга, причастны такие «органы» как память, язык и наша способность сосредоточения. Но здесь возникает еще один вопрос: какое отношение к функционированию сознания – а именно, к когнитивному мышлению – имеют наши квалиаощущения? Ведь именно они определяют нашу изначальную самость, наше, нами ощущаемое Я. Выскажем всего лишь наше мнение в самом обобщенном виде.

Как росту плодоносящего дерева сопутствуют и почва, и влага в почве, и лучи Солнца, и фотосинтез в листьях дерева, и много чего другого, так и сознанию, «озвучивающему» и выражающему нейронную деятельность мозга, сопутствуют разного рода квалиаощущения. Но «конечной целью» эволюции было, конечно же, не образование квалиаощущений, а создание сознания, которое бы проявляло и выражало «немую» материальную деятельность нейронов нашего мозга. Квалиаощущения, как мне представляется, – всего лишь необходимые ступени на лестнице подъема к разумному существованию. Они являются и почвой, на которой восходит сама способность разумно мыслить, и тем сопровождением, которое способствует последнему.

Наиболее ярким примером последнего – то есть сопровождения – является сопровождение спонтанного (инсайтного) явления смысла идеи в наше сознание целым эскортом ранее уже не раз нами упомянутых интеллектуальных квалиаощущений, а именно: интеллектуального удовольствия