Особенности личностного и семейного функционирования родственников наркозависимых - Виктор Викторович Бочаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Больная Н., 27 лет, в беседе рассказала, что ее отец М. В., 59 лет, «как только ни пытался» удержать ее от употребления наркотических веществ. В частности, вбил в пол посередине комнаты железную скобу, к которой приковывал дочь наручниками, чтобы она не могла подходить к окну и получать передачки с наркотиками.
Следует отметить, что такие яркие проявления деструктивной агрессии были связаны, в основном, с отчаянными попытками отцов препятствовать наркотизации собственных детей и отражали ситуативно-обусловленную реакцию в условиях выраженного воздействия стресса, вызванного болезнью ребенка. Такие эпизоды, как правило, озвучивались больными или их родственниками, в то время как сами отцы частично или полностью вытесняли их из памяти как неприемлемые, а также старались сознательно не упоминать о подобных происшествиях, ограничиваясь общими фразами, например, такими, как: «всякое бывало», «не будем трогать прошлое» и т. п.
Анализ анамнестических сведений показал, что в единичных случаях проявления деструктивной агрессии по отношению к наркозависимому присутствовали на протяжении всего периода детско-родительских отношений (включая жестокое обращение в детстве).
Так, больной С., 38 лет, рассказал, что конфликтные взамоотношения с отцом у него формировались с детства, поскольку отец был склонен к проявлению немотивированных вспышек агрессии. Например, однажды сильно избил С., когда тому было 7 лет, за то, что мальчик играл со спичечным коробком. При этом отец никак не комментировал свои действия. Отношения в семье, в целом, со слов С. и его сестры В., 27 лет, имели выраженно конфликтный характер. Конфликты между родителями сопровождались «битьем посуды и крушением мебели». По достижении подросткового возраста С. стал драться с отцом, «выкидывать» его из дома, выступая в конфликтной ситуации на стороне матери. В настоящее время С. проживает совместно с матерью (парализованной инсультом), отцом (перенесшим инфаркт и операцию на сердце), младшей сестрой (состоящей в религиозной организации, не относящейся к традиционной конфессии) и ее мужем. С. жалуется на конфликтные отношения с отцом (которые ограничиваются проявлением вербальной агрессии по отношению друг к другу), поскольку «для отца кроме его правды ничего не существует». Из-за конфликтов с отцом сын вынужден периодически ночевать вне дома. Отец С., М. Л., 65 лет, в беседе доброжелателен, согласился принять участие в исследовании, поскольку считает, что это может помочь ему наладить отношения с сыном, которого он поддерживает материально (включая оплату дорогостоящей операции).
В трех случаях матери больных рассказывали, что отцы применяли излишне строгие методы воспитания к своим сыновьям. При этом они предполагали, что жестокое обращение в детстве могло послужить одной из причин возникновения впоследствии наркотической зависимости у детей, от участия в исследовании эти отцы отказались.
К проявлениям «деструктивной агрессии» у отцов наркозависимых можно отнести также часто описываемое наркозависимыми явление, обозначаемое ими сленговым словом – «вымораживание». Последнее представляет собой склонность к морализированию, в ходе которого отцы, как правило, подчеркивают собственные достижения и акцентируют внимание больного на его личностной и социальной несостоятельности. В качестве рационального объяснения подобных бесед со стороны отцов выступает желание мотивировать своих наркозависимых детей на изменение их образа жизни. Однако осуществляемые подобным образом эти намерения не достигают намеченной цели, поскольку являются лишь суроггатом подлинного интереса к жизни больного ребенка и, по факту, только усиливают дистанцированные, формальные отношения отца с членами семьи.
Статистически достоверное повышение показателей по шкале деструктивной тревоги в группе отцов пациентов с героиновой наркоманией по сравнению с социально адаптированными мужчинами, не имеющими наркозависимых детей, отражает наличие у них ощущения тревоги, недостаточности контроля над ситуацией.
Переживание тревоги отцы наркозависимых, как и их матери, в первую очередь связывают с болезнью своего ребенка. Беспокойство у отцов вызывает состояние физического и психического здоровья, социальная и материальная несостоятельность, неспособность создать или поддерживать собственные семейные отношения их страдающими наркоманией детьми.
При этом отцы, как правило, допускают значительно более резкие, по сравнению с матерями, высказывания в адрес собственных наркозависимых сыновей, подчеркивая их несостоятельность в различных сферах жизни. Типичными были такие фразы, как: «из-за собственной лени он упустил свой шанс в жизни», «по сути, это уже не человек, а просто животное» и т. п. Подобные высказывания отражают чувство глубокого разочарования и обиды по отношению к своему больному ребенку, часто усиливающееся отсутствием адекватного представления об особенностях заболевания.
Такие эмоции по отношению к больному сочетаются с чувством вины, переживаемой отцами в связи с возникновением болезни ребенка. Так, в ходе клинико-психологического исследования они часто высказывали сожаления о том, что «были слишком заняты работой» и «мало времени уделяли воспитанию» своих детей.
Возникновение наркотической зависимости сына или дочери, а также безуспешность попыток изменить поведение больного наркоманией ребенка неизбежно, в большей или меньшей степени, порождает сомнения в собственной состоятельности (в первую очередь, состоятельности в отцовской роли). Такие переживания у отцов отчасти компенсируются достижениями в социальной сфере. Они часто говорят о том, что их «ценят и уважают на работе», подчеркивают свое умение зарабатывать деньги, организаторские способности, собственные моральные качества (честность) по отношению к трудовому коллективу.
Непрерывные материальные расходы, связанные с необходимостью лечить больного наркоманией ребенка, покрывать его задолженности по кредитам, выкупать заложенные им в ломбард вещи и даже его самого вследствие иногда наблюдаемого произвола правоохранительных органов, выступают в качестве постоянного источника стресса и порождают выраженную тревогу у отцов наркозависимых.
Так, П. Б., 69 лет, отец больного Г., 37 лет, в беседе жалуется, что «постоянно вынужден крутиться, искать халтуру, занимать и перезанимать деньги», «не помнит, когда последний раз был в отпуске», поскольку он материально обеспечивает своего сына, не имеющего на момент обследования никакого опыта работы. Помимо оплаты коммунальных счетов, питания, транспортных расходов, покупки одежды, бытовых товаров, выдачи карманных денег и т. п., в данный момент отец оплачивает анонимное лечение взрослого сына в реабилитационном центре. П. Б. категорически против постановки сына на учет в наркологический диспансер, поскольку «он потеряет водительские и другие права нормального человека». Сестра больного И., 46 лет, сказала, что «фактически лишилась отца», поскольку «основной интерес отца к ней в последние годы был связан исключительно с его попытками занять денег для брата». Стаж наркотизации Г. на момент обследования составил 18 лет, за этот период больной более 20 раз проходил «детокс», «кодировался», «подшивался», ставил «импланты», проходил реабилитацию, в том числе и за рубежем (срок его ремиссии не превышал 2,5 года). Последние пару лет мать больного избегает контактов с сыном, отказывается оказывать ему помощь. Отец говорит, что будет помогать сыну, «пока не умрет».
Данный
