Книга пятая: Древний (СИ) - Злобин Михаил

Осознание пришло чуть погодя, вместе с обрывчатыми воспоминаниями московской бойни. Я вдруг понял, что меня обволакивает не чужая боль, а моя собственная. То чувство, которое, как я считал, мне почудилось во время победного марша моего мертвого легиона, действительно существовало. То, что я пытался покорить и подчинить с самого первого дня, как осознал свой проклятый дар. То, ради чего резал себе руки в хосписе, в пропитанных болью и безнадежностью стенах. Теперь оно было здесь, со мной…

Полюбившийся мне СР-1 будто бы сам прыгнул в ладонь. Патрон уже сидел в патроннике, и все что мне требовалось, это только снять пистолет с предохранителя. Значит, вы решили со мной повоевать? Я принимаю вызов…

Когда я выглянул из-за камня, то в сторону моего укрытия уже смотрело три винтовки. Остальные, вроде как, еще не поняли, хотят ли они поддержать огнем своего товарища, и поэтому мешкали. Так что ничего мне не могло помешать беспрепятственно выцелить наглеца, подстрелившего меня в ногу, и плавно вдавить спуск. Девятимиллиметровая пуля угодила мерзавцу в область живота, застряв в бронежилете, а вторая, пущенная следом, влетела в незащищенный пах.

Взрыв боли, последовавший за этим метким выстрелом, чуть не снес меня с ног. Время замедлилось настолько, что моя отстреленная гильза показалась мне зависшей в воздухе. Нет, чисто по-мужски, конечно, мне этого бедолагу жаль, но он сейчас получил ровно то, что заслужил, когда выстрелил в меня первым. Не я начал эту схватку, но мы еще посмотрим, засранцы, кто кого…

Глава 15

Еще пара бойцов, которые однозначно решили вступить в бой на стороне своего соратника, не успели толком прицелиться, а только еще упирали приклады карабинов в плечи. Естественно, я не собирался им позволять палить в мою сторону неизвестной хренью, поэтому каждый из них получил по пуле в колено в качестве назидания от меня настолько быстро, насколько позволяла механика оружия. Еще до того, как их тела начали заваливаться, я нырнул обратно за скалу и насильно выбросил себя из ускорения. Если я собирался обратить в нежить инквизиторов, то мне будет удобнее работать так.

В уши тут же ворвался трехголосый вой, приглушенный плотными костюмами, среди которого особым неистовством выделялся лишь один. Видимо, это надрывался солдат с отстреленными яйцами.

– Донт шут! Не стрелять! Не стрелять, я сказал!!! – В вопли подранков добавился надсадный крик сержанта, пытающегося приструнить своих вышедших из-под контроля подчиненных. Да уж, с дисциплиной у них в отряде, как я погляжу, большие проблемки. И это, судя по всему, вояки не из последних. Честно, я не представляю, насколько нужно быть отморозком, чтобы открыть огонь без команды по члену своего же отряда. Стыдно должно быть отцам командирам, ну прям очень стыдно…

Пока шла вся эта суета, я попытался воскресить в памяти недавние ощущения и отделить свою боль от чужой. К моему удивлению, это удалось мне достаточно быстро, хотя жжение в ноге никуда не ушло, но стало заметно слабее, от этого и эффект был не в пример менее выраженным. Дар кое-как, но все-таки залечивал полученную рану, хотя и тратил на это поистине огромные запасы Силы. Не теряя времени понапрасну, я снова высунулся из-за камня, стараясь оценить диспозицию.

Окинув быстрым взглядом поле скоротечного боя, я убедился, что никто больше в мою сторону не наставляет оружия, да и вообще солдаты попрыгали в разные стороны, спеша убраться с открытой простреливаемой местности. Поэтому в этот раз я не пустил никому пулю вслед, зато увидел, куда драпанули священники. Думаю, я сумею достать до них…

– Сэр! Сэр! Не стреляйте! Это недоразумение! – Донесся до меня голос сержанта, когда снова вернулся к нормальному темпу, отбросив боль, как одеяло. – Мы не причиним вам вреда, сэр! Хватит!

– Уже причинили, засранцы, – крикнул я в ответ. – Твои дегенераты подстрелили меня, и как я теперь должен продолжать путь?!

– Мы… что-нибудь придумаем! Только прекратите пальбу! Раненым нужна помощь! И вам тоже!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Во, как ты сразу заговорил… – недовольно проворчал я. – Обойдусь без вашей помощи!

Однако из-за скалы все-таки вышел, демонстративно припадая на раненную ногу. Попадание этой магической пулей действительно оказалось весьма… неприятным, и в будущем нельзя упускать из виду этот факт. Но все же не таким уж и фатальным, так что пусть враги лучше верят, что этих снарядов может быть вполне достаточно для моего устранения, чем начнут искать новые и более действенные способы против меня. Хотя, как знать, попади этот засранец мне в висок, было бы все так же радужно, и смог бы я тут после такого огрызаться с его командиром?

Я шел, держа пистолет в опущенной руке. Хоть боль от собственного ранения уже заметно утихла, и я не думал, что сумею снова ей воспользоваться, но вокруг плескалось достаточно много чужой, гостеприимно зазывающей в свои объятья. Так что если кто-то подумает, что я стал удобной мишенью, этого человека будет ждать очень жестокое и кровавое разочарование.

Прямо сейчас спрятавшиеся солдаты о чем-то ожесточено спорили по внутренней связи, но до меня доносилось лишь неразборчивое бурчание. В конце концов, увидев, что я вышел на открытую местность, они начали выходить из своих укрытий. Один из вояк подбежал ко мне, сунув запаянный пакет одноразовой аптечки, а потом все их внимание сосредоточилось на троих подранках.

– Сэр, – тревожно обратился к сержанту боец, замещающий, судя по всему, должность отрядного медика, – дело плохо. У Пакоса задета бедренная артерия, кровь не останавливается!

– Дерьмо… что-нибудь можно сделать?!

Медик отрицательно покачал головой.

– Я тут бессилен. Давление, согласно показателям его персонального медблока, уже ниже критической отметки. В полевых условиях что-либо сделать не представляется возможным. Нет даже малейшего шанса на его спасение.

– Сэр, – неожиданно обратился ко мне старший группы, – вы можете помочь ему?

– Могу только избавить от страданий, – жестко ответил я, глядя сквозь его матовое забрало. Военный от моего взгляда отшатнулся и потянулся к оружию, и я уже готов был нырнуть в разлитую в воздухе агонию. У СР-1 вместительный магазин, пуль мне хватит на всех…

Но благоразумие все-таки возобладало, до стрельбы в этот раз не дошло.

– Понимаю… – глухо ответил сержант и отвернулся к своим.

Спустя несколько минут медик отрапортовал об остановке сердца у подранка, и суета на поляне немного утихла.

Мне оставалось лишь смотреть, как медленно жизнь утекает из раненного иностранца. Огонек чужой жизни затрепетал, как угасающая лучина, и вскоре погас окончательно. Вид того, как Тьма изливается из маленького пулевого отверстия в районе промежности, был почти что комичным. Вот только видеть мог его я один, и смеяться мне не хотелось.

Я попытался втянуть пролитую в воздухе Силу, но с замиранием сердца ощутил, как чья-то чужая и куда более сильная воля утягивала ее прочь. Медленно, но неотвратимо, как наступление ночи. Я пробовал потягаться с ней, но это оказалось равносильно тому, чтобы пытаться перетянуть канат, другой конец которого привязан к катящемуся дорожному катку.

Мне не досталось ни единой капли мрака, потому что весь он уплывал куда-то прочь, немного ввысь. Я следил за его полетом, позабыв о том, что я тут нахожусь не один. Я не заметил, как солдаты попросили инквизиторов прочесть короткую заупокойную над погибшим, как они стояли и крестились, как укрывали труп камнями, чтоб его не погрызли какие-нибудь местные стервятники, пока отряд не вернется за телом…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Темный туман уплывал от меня все дальше, куда-то вверх и в сторону, начиная стелиться вдоль склона крутой скалы, а потом словно бы втянулся в нее, исчезнув из виду. Быстро потерев глаза, я снова принялся до рези всматриваться в тот участок породы, где исчез прекрасно различимый ясным днем темный сгусток Силы. Мне пришлось отойти на несколько шагов и забраться на крупный камень, чтобы суметь рассмотреть ту область получше. Вскоре я понял, что не ошибся. Там, на высоте метров тридцати, может сорока, а может и еще больше, располагался выступ, который снизу оказался почти неразличимым. Одноцветный камень отвесных склонов сливался в сплошное полотно, расчерченное миллионами трещин и теней, и если б не спонтанная перестрелка, то я бы еще долго ходил вокруг этого горного пика, даже не понимая, что мне надо именно туда…