Аркаимский колдун - Александр Прозоров

С лопатой паренек не обманул – обколов обычный речной валун и укрепив получившуюся пластину поперек на подвернувшейся палке, лесовик буквально за два часа соорудил вполне рабочую мотыгу. Вот только главным в строительстве зимовки стало не его мастерство, а десятки рабочих рук из ближайших стойбищ.

Каким-то образом прознав, что великий шаман Любый, победитель дочерей голодного демона, собрался зимовать неподалеку от них, люди потянулись на помощь, всего за несколько дней сотворив работу, на которую у трех странников ушел бы целый месяц: землянку с очагом в стене, причем труба была прокопана в глине; с крышей из покрытых шкурами жердей, сверху засыпанных толстым слоем земли, вынутой при строительстве; с полками в стенах для сна – на постели лесовики натаскали толстенный слой сухого мха и травы – и с очень длинным входным лазом, ведущим к подножию холма. Андрей помнил, что тепло уходит наверх, а вода стекает вниз. Поэтому с таким входом в землянке будет сухо и тепло.

И само собой, жилище, сооруженное «обществом», оказалось значительно больше, нежели предполагал Андрей, рассчитывая только на свои силы.

Все, что сделал за сие время великий шаман, – это привел к холму нескольких оленей, дабы его трудолюбивые гости не голодали.

Спустя семь дней молодой колдун запалил в очаге хворост, и новенькое обиталище впервые наполнилось светом и теплом.

– Это ты рассказал лесовикам о моих планах, Велихост? – спросил Андрей, протягивая руки к огню.

– Я сам не знал о сем месте, Любый! – клятвенно уверил шаман.

– Ты, Ченосик?

– Молчал, как рыба, дружище!

– Ты зря нас подозреваешь, – разравнивая сухую траву на полках, сказал шаман. – Ведь ты – Любый! Люди чувствуют тебя. Помышляют о тебе, помнят.

Это было правдой. Андрей ощущал молитвы лесовиков постоянно. Многие, многие тысячи.

– Тогда ставь бражку, Велихост. Нам наверняка скоро понадобится зелье против дочерей голодного демона. Прежнего осталось на донышке.

– Все сделаю, Любый, – пообещал шаман, хотя не имел ни емкостей, ни ягод. – Послезавтра залью.

– А мы с тобой, потомок росомахи, займемся лыжами. Зима близко. Скоро без них будет не высунуться.

Как предвидел Андрей, уже на четвертый день в его «тайное логово» примчался мальчишка с просьбой о помощи. В стойбище выдр сразу трех детей покусала лисица. Студент сходил, загасил заражение в зародыше – но прямо на обратном пути его перехватили с известием о проткнувшей тело щепе, потом с обожженной ногой, потом… Потом все стало вертеться быстрее и быстрее – провести в уютной землянке больше трех дней подряд у колдуна никак не получалось.

Мало того – после первых крепких морозов, сковавших болото льдом, неподалеку от берега появился чум. Это взрослые дети привезли откуда-то издалека мучимую лихорадкой маму. Вскоре возник еще чум. Потом сразу два, и еще… Дело стремительно двигалось к тому, что приют отшельника вот-вот превратится в шумный многолюдный город.

– Скоро день духов, Любый, – в один из вечеров сообщил ему Велихост. – Народ лесов ждет тебя на нем.

– Что за праздник? – принял от него деревянную миску с горячим разведенным медом Андрей.

– Ныне небесные духи устали после долгого лета, – монотонно стал рассказывать шаман, – и демоны тьмы пожирают день, отгрызая от него по кусочку. Но скоро предки отдохнут, разгонят темных демонов, и свет начнет побеждать. День станет расти, пока не окажется долгим, как в разгар лета! Эту победу наш народ и празднует в день духов. Мы вспоминаем основателей наших родов, устраиваем в их честь пляски и веселье, пытаемся возродиться, стать изначальными.

– Я не приду, – отрезал колдун.

– Но как?! – просто остолбенел шаман. – Ведь это великий праздник! Все ждут, ждут именно тебя, твоего первого прихода, прихода Любого!

– Мне некогда, – устало покачал головой Андрей. – У меня много больных.

Зима к этому времени уже вступила в свои права, снегопады валили снова и снова, сугробы намело местами по грудь. И если колдун со товарищи снова не оказались отрезанными от окружающего мира – то лишь потому, что к землянке Любого постоянно ходили люди и во все стороны были протоптаны широкие дорожки с твердым настом. Чтобы ходить по ним, даже лыжи не требовались.

Именно по этим дорожкам к холму пришельца из будущего внезапно стали стекаться многие сотни лесовиков, тянущих на волокушах слеги и охапки шкур. В считаные часы тут и там выросло великое множество походных жилищ, лес и покрытое льдом болото заполнились людьми.

– Что происходит, Велихост?! – обнаружив возле своей землянки такое столпотворение, кинулся к шаману вернувшийся от очередного больного Андрей.

– Люди узнали о твоем отказе и приняли его с уважением, – развел руками мужчина. – Ты вершишь священное дело, ты сражаешься с дочерьми голодного демона. Если ты не идешь к празднику родовых духов, то праздник пришел к тебе. Возле нашего жилища он получится даже удобнее, нежели на священном лугу. На мерзлом болоте места больше, хватит всем. Тем паче, что ныне сбирается людей зело изряднее супротив обычного.

На болотном льду невозможно было разложить очаги, поэтому чумы стояли темными и бездымными, костры же лесовики запалили на берегу – огромные, жаркие. Мужчины раздевались возле них, кидались друг на друга грудью, словно петухи, – кто кого опрокинет, боролись, кувыркались. Причем не просто, а в прыжке, с разбегу. Рассказывали что-то, веселились, чем-то менялись, ели жареное мясо, закусывая снегом.

Всего было вдосталь. Мороз надежно сохранял прихваченные гостями припасы – бери с волокуш что хочешь, хоть рыбу, хоть мясо, грей у огня да друзей-знакомых угощай. Никаких забот.

– Ныне будет хороший праздник, – бормотал Велихост, подкладывая дрова в очаг землянки. – День духов с полнолунием совпадает. Таковая удача токмо раз в поколение случается. Может статься, в этот раз небеса окажут нам милость и вернут духов в мир.

– Это как? – приободрил шамана Андрей.

– Известно всем людям, что от разных духов разные звери породились и от разных зверей разные рода человеческие возникли, – поведал Велихост. – Звери, которые дети духов, обращаются в людей после того, как нож охотника прерывает их жизнь, а плоть их переходит в нашу плоть, плоть человеческую. Предания древние сказывают, что через нож можно вернуться и обратно в облик звериный, приблизиться к предкам-прародителям нашим. Но возможно сие, токмо если духи признают в нас детей своих, приблизить обратно пожелают и даром могущества древнего наградят. Посему каждый праздник сильнейшие охотники наши через нож кувыркаются, милость небесных духов на себя призывая и пытаясь прародителем стать. Сиречь зверем изначальным.

– Все по старику Дарвину, – согласился студент-медик. – Кто-то произошел от обезьяны, кто-то от волка, кто-то от рыси, кто-то от барсука, а кто-то от росомахи. Дети росомахи на празднике есть?

– Нет, – покачал головой шаман. – Мыслю я, своих предков Ченосик все-таки перепутал. Нет такого народа.

– Скифы выменяли парнишку где-то возле Крыма, – почесал в затылке колдун. – До того варяги успели его туда-сюда покатать. Вполне может оказаться, что он вообще откуда-нибудь с Дуная или даже с Эльбы, – предположил Андрей. – Туда пара тысяч километров, не нагуляешься.

Велихост глянул на Любого с уважением. Ничего, вестимо, не понял, но великое многознание оценил.

– Надо нарисовать карту, – вздохнул студент. – Чертовски полезная штука.

– Общий пир сбирается уже скоро, – сообщил шаман. – С полуночи начнется время сильных духов. Главное торжество.

– Угу… – молодой колдун пропустил намек мимо ушей. В последние дни молитв, обращенных к Любому, стало заметно больше, шумный «великий праздник» и без того постоянно звучал в голове Андрея. Если кому-то хочется повеселиться, пусть развлекаются без него.

Хорошо протопив землянку и оставив на полу охапку толстого, порубленного на полуметровые куски валежника, Велихост и Ченосик незаметно исчезли. Снаружи все громче слышались песни, веселые крики, ритмичный гул множества бубнов. Лесовики веселились, кричали, пытаясь разбудить уставших небесных духов, призывали их на борьбу с силами тьмы, хвалили первопредков и приглашали их разделить общую трапезу.

Андрей подбросил дров, заглянул в стоящие у очага кувшины из-под браги – шаман расслабился, и они уже несколько дней оставались пустыми. Впрочем, запас самогона пока еще имелся, укорять добровольного помощника леностью не за что.

Колдун разрыхлил свою постель на верхней, теплой полке. Перестелил, разровняв, шкуры, добавил еще дров в очаг и полез спать.

А снаружи все громче и громче гудел праздник. Стучали бубны, объедались жареным мясом охотники, прыгали, кувыркаясь через ножи, молодые храбрецы, готовые вместо великих прародителей начать битву за свет и день. Только бы те откликнулись, вернулись, одарили своим вниманием!