Шальные похождения - Кэти Линц

— Я должна идти на горшочек, — объявила Азия.

— У всех свои проблемы, малышка, — не моргнув глазом ответил Рик.

Она дернула его за брюки. Он чуть не сказал ей, чтобы она не распускала свои маленькие грязные лапы, как девочка вдруг обняла его руками за ногу. Задрав свое ангельское личико вверх, она просто сказала:

— Ты мне нравишься.

Потом отпустила его и запрыгала дальше, унося с собой маленький кусочек его сердца.

— Ты справишься с этим, малышка, — пробормотал Рик. — И я тоже.

Холли понятия не имела, сколько времени она просидела на кушетке, вытирая слезы, которые текли и текли не останавливаясь, когда раздался телефонный звонок.

— Холли, это Чарити. С тобой все в порядке? Я только что видела, как Рик отъехал от офиса так, будто сам дьявол гнался за ним.

— Все хорошо, — охрипшим голосом пробормотала Холли. — Мое чутье никуда не годится, но сама я в порядке.

— По голосу не похоже. По голосу похоже, что ты плачешь.

— Я плакала, но уже перестала. — Хлюпая носом, Холли схватила косметическую салфетку и вытерла слезы. — Вот теперь я точно перестала плакать.

— Что случилось?

— Ты знаешь, кто звонил от мистера Поттера? Да-а, кажется, нас поимели. — Холли иронически про себя отметила, что ее поимели в самом интимном из возможных смыслов… да Рику еще и заплатили за удовольствие. — Человек, называвший себя Риком Поттером, присвоил себе чужое имя. Мой отец послал его выследить меня.

— Ох, нет, Холли, Нет! — воскликнула Чарити.

— Ох, да, Холли, да, — горько передразнила она подругу. — Совершенно невероятно, угу? Не могу поверить, что я не разглядела этого гада сразу. Ведь были, Чарити, ключи к разгадке. Он совершенно не походил на человека аналитического склада ума, жонглера цифрами. Он даже не старался играть свою роль. Вместо этого он просто упрекал нас за то, что мы подгоняем его под стереотип. Он обнаглел, потому что я позволила ему слишком много. — Проблема была в том, что Холли позволила Рику и вправду слишком много — забрать свою веру, свою любовь, свое сердце.

— Что ты теперь будешь делать?

— Позвоню мистеру Поттеру, извинюсь и предложу его компании поручительство на два бесплатных семинара. И установлю новые правила проверки личности для каждого приезжающего участника. И потом мне надо будет заняться собственной жизнью.

Холли понимала, что не потребуется много времени, чтобы новость о происшедшем разнеслась по “Внутреннему взгляду”. Не прошло и пяти минут После того, как она положила трубку, поговорив с Чарити, как раздался стук в дверь — пришла Скай.

— Я только что услышала, что случилось, — сказала она. — Я принесла тебе особый свой чай — с лимонной мятой.

— Это уже чересчур для моего великого чутья, угу? — Холли не могла удержаться, на глаза набежали слезы, покатились по щекам и тяжело закапали на стопку бумаги, из которой она взяла листок. Вот так всю жизнь: дело обернулось до того скверно, что все стало постылым.

Скай села рядом на кушетку и, успокаивая, крепко обняла Холли.

— А что с детьми? — всхлипнула Холли. — Разве тебе не надо быть в классе?

— Гвидо позаботится о классе! И очень хорошо, — пробормотала Скай. — Иначе Рик не ушел бы отсюда живой.

— Скай, ты же пацифистка, — напомнила ей Холли. — Ведь ты не одобряешь даже футбол.

— Футбол — это только игра. А тут дело личное.

— Ох, очень личное. И не сразу утихнет. Но со мной все в порядке. Все будет прекрасно. — Грифель карандаша, которым Холли что-то машинально рисовала, с треском сломался — с такой силой она надавила на бумагу. Холли уставилась на сломанный кончик. Как неожиданно он надломился, так же неожиданно, как и ее сердце. Она внимательно изучала карандаш, чтобы сдержать слезы, от которых устала. — Интересно, как вставляют в карандаш грифель?

— Теперь я вижу, что ты еще не пришла в себя, — озабоченно вздохнула Скай. — Когда ты по-настоящему расстроена, ты всегда погружаешься в пустяки.

Холли вспомнила два последних случая, когда она “погружалась в пустяки”, как называет это Скай. Первый произошел, когда Рик увязался за ней в кухню, где она собиралась приготовить чай. А кончилось тем, что она дала ему краткий обзор полной истории чайной культуры. И второй случай — когда они ездили в “Рай” и она выложила ему гору фактов о Маунт-Рейнир. Конечно, он тогда сидел рядом с ней, и его бедро обжигало ее.

— Продолжай, — сказала Скай. — Я знаю, от этого ты чувствуешь себя лучше. Так как вставляют грифель в карандаш?

— Представления не имею, — мрачно вздохнула Холли. — Вот так же не имею представления, на каком я сейчас свете. Будто у меня затмение ума. Будто я идиотка, поддавшаяся на грубый обман.

— Мы все поддались.

— Гвидо не поддался. Он фактически никогда не верил актерству Рика. И у тебя тоже были подозрения. Мне бы надо прислушаться к вам обоим.

— Ты прислушивалась к своему сердцу, Холли, и никто не может винить тебя за это.

— Я сама могу.

— Ты всегда слишком требовательна к себе.

— Если бы я была слишком требовательна к себе, то держалась бы гораздо осторожнее.

— Жаль, что мне не приходит в голову хоть какое-нибудь утешение, от которого ты бы почувствовала себя лучше.

Попытки заставить Холли чувствовать себя лучше вроде бы стали главной задачей вечера. Уит приготовил ее любимое блюдо: французскую похлебку. Зная, сколько она требует хлопот, Холли старалась не просто играть ложкой, а доесть тарелку, но это было трудно.

Гвидо применил собственный способ утешения: он заключил ее в свои особые гигантские медвежьи объятия.

— Проклятый жонглер цифрами, — успокаивающе рычал у нее над ухом его мрачный голос. — Я с первого взгляда почуял в нем что-то подозрительное. Прости меня, Холли. Мне бы надо довериться своим подозрениям. Проверить его или еще что-нибудь.

— Это не твоя вина, Гвидо.

— И не твоя тоже. Это твой проклятый отец. Прости мой французский.

— Ты мне больше отец, чем он, — заметила Холли, благодарно целуя Гвидо в щеку. — И я, Гвидо, очень ценю это.

— Ну вот еще, — пробормотал он. — Ты заставляешь меня краснеть.

— А ты заставляешь меня плакать, поэтому, как мне кажется, пора уже попрощаться и идти спать, угу? — проговорила Холли с вялой улыбкой.

— Мне тоже так кажется. — Гвидо еще раз обнял Холли, прежде чем отпустить. — А сейчас иди и крепко засни, слышишь?

Но эту ночь Холли провела без сна, слушая отзвуки болезненных воспоминаний, пробегавших в голове, будто нескончаемая петля кинопленки. Насмешливые и самоукоряющие голоса словно охотились за ней и в конце концов заставили перебраться в надежное убежище видавшего виды кресла-качалки.