Власть книжного червя. Том 4 (ЛП) - Kazuki Miya

— Сначала меня интересовала только карута, — продолжил Родерик. — Победа в каруте или в игре в карты была для меня единственным способом попробовать эти вкусные сладости, которые приготовили в качестве призов. Поэтому я начал рассказывать вам историю, в надежде, что смогу одолжить наборы для игры и попрактиковаться дома. Однако на середине рассказа я полностью потерял сюжет. Я начал искать способ завершить свою историю и просто продолжал придумываяь на ходу.

— Я перебью. Это была довольно забавная история, полная невинных идей…, — сказала я, коротко засмеявшись, вспоминая его отчаянный взгляд, блуждающий по игровой комнате, пока он пытался придумать сюжет.

— Я был рад, что вам понравилась моя история, и я увлекся созданием новой, на этот раз, чтобы взять себе карты. Я хотел одолжить их в следующем году, поэтому попросил родителей, чтобы они рассказали мне несколько историй весной. Тогда я действительно с нетерпением ждал нового года и новой зимы в игровой комнате.

Родерику так же очень понравился осенний охотничьей турнир, когда дети собрались вместе, чтобы поиграть в лесу. Именно тогда, при поддержке некоторых взрослых, они отправились на поиски Башни из слоновой кости.

— Благодаря указателям, которые висели на деревьях, мы ни разу не потеряли дорогу, но отец говорил, что в саму башню пускают только эрцгерцога. Я не имел ни малейшего понятия, чем именно закончится наше маленькое приключение. Я просто был взволнован исследуя лес, в который обычно мне не разрешалось входить.

Вилфрида обвинили в преступлении за проникновение в Башню, как и дворян, которые подстрекали его на это. В конце концов, сам Вилфрид получил лишь легкое наказание, поэтому и остальных дворян наказали не так сильно, как должны были. Но в любом случае, жизнь Родерика резко изменилась.

— Так как я сын второй жены, то отношение ко мне с самого начала было не особо хорошим. Мой возраст и пол давали мне много возможностей, чтобы встретиться с лордом Вилфридом, и в глазах отца, это было единственным моим достоинством. В то время, когда я был близок с лордом Вилфридом, мой отец улыбался мне и был добр, но когда наши отношения испортились, исчезла и улыбка отца. Он словно стал совсем другим человеком. Когда он критиковал меня за каждый промах, я начал впадать в отчаяние, ведь в конце концов именно он был тем человеком, который подтолкнуть меня к нашему лесному приключению.

Как средний дворянин, отец Родерика хотел иметь возможность присоединиться к любой фракции в удобный для него момент, но теперь он больше не имел возможности приблизиться к эрцгерцогской семье. Его злость только усилилась, когда пошли слухи о моем методе сжатия маны.

— Каждый мой день казался мне адом, а мое сердце испуганно замирало, потому что я осознал, что зимняя игровая комната, посещения которой я с таким нетерпением ждал, больше не будет местом, где бы я мог свободно проводить время со своими друзьями. В конце концов, находясь в ней я начал убивать время чтением книг. Быть одному было проще, чем пытаться играть в игры с другими и терпеть осуждающие взгляды, с которым они смотрели на меня.

О том, что происходило в зимней комнате во время моего двухлетнего сна, я могла узнать только из рассказов Вилфрида и Шарлотты. Теперь, выслушивая другую точку зрения, мне начало казаться, что с детьми из бывшей фракции Вероники обошлись довольно жестоко.

— Один из ваших рыцарей вручил мне недавно напечатанную книгу, — продолжил Родерик. — Мне сказали, что вы бы сами показали ее мне, если бы не то нападение и его последствия, из-за которых вы так надолго уснули. А внутри… внутри была та история, которую я рассказывал год назад.

Его взгляд вдруг стал рассеянным, а в глазах появились слезы. В те дни он должно быть чувствовал, что ему больше не место в игровой комнате. Моя книга дала ему возможность обрести хоть какую то опору.

— Я был так счастлив, — твердо сказал он, сжимая кулаки. — Я перечитывал ее снова и снова, и довольно скоро понял, что моя бессвязная речь была отредактирована, чтобы моя придуманная на ходу история стала настоящим рассказом. С этого момента я стал уделять куда больше внимания стилю написания того, что читаю. Теперь я уже намного лучше собираю слова в предложения, хотя до идеала все еще далеко…

Вместо того, чтобы играть с остальными, Родерик читал рыцарские истории и мои священные писания в картинках, придумывая новые сказки на основе тех, которые собрала Филина, и записывая свои собственные сборники историй. Это должно было быть довольно трудным занятием, учитывая, что у него был очень ограниченный список доступных книг для чтения.

— Я верю, что ваши усилия принесли большой урожай, — сказала я. — Рассказы, которые вы собрали и передали мне в прошлом году, были очень хорошо написаны.

— Вы оцениваете усилия каждого, не обращая внимания на их фракции, — отметил Родерик. — Вы так же заплатили за рассказы, которые я написал в прошлом году. В тот день, когда вы вознаградили мою работу, я осознал как сильно хотел бы служить вам, леди Розмайн, но вместо этого я снова столкнулся в подозрениями со стороны окружающих. Сейчас я член бывшей фракции Вероники, который вдобавок совершил непростительную ошибку, которая навредила человеку, с которым вы помолвлены. Сразу после достижения совершеннолетия я мог бы покинуть свою фракцию, но мне бы все равно не доверяли. Получить место одного из ваших вассалов было моей несбыточной мечтой.

Родерик опустил взгляд и посмотрел на свои сцепленные пальцы, прежде чем смог заставить себя продолжить.

— Я не смог стать вашим вассалом, а Филина смогла. Она дела все тоже самое, что и я, но все же добилась того, что было недоступно для меня, несмотря на то, что она являлась всего лишь низшей дворянкой. Когда я узнал об этом, меня захлестнула зависть, и я возмущался, что не принадлежу вашей фракции.

Услышав его признание, Филина тоже опустила взгляд вниз. На ее лице явно читалось сочувствие к Родерику.

— Я смирился с тем, что никогда не стану вашим вассалом, леди Розмайн. Но затем, ауб Эренфеста возродил мои надежды. Он сказал мне, что я могу заслужить необходимое доверие, перечеркнув старые ошибки, если принесу клятву на собственном имени, — сказав это, он поднял лицо и посмотрел мне в лицо, совершенно серьезно продолжив. — Если моя присяга покажет, что я заслуживаю доверия, то я готов ее принести. Филина поклялась в верности после того, как собрала истории для вас, и я хочу сделать тоже самое.

Родерик так яростно сжимал свои руки, что его пальцы побелели от напряжения.

— Пожалуйста, — попросил он, и выражение его карих глаз свидетельствовало о его решимости. — Если я смогу написать настолько замечательную историю, что вам захочется принять меня к себе, тогда вы примите мою клятву?

Мне нравилось читать рассказы, которые приносил Родерик. И если быть честной, я уже считала его своим человеком. Я уже подавала запрос о том, чтобы принять его в качестве своего вассала, но мою просьбу тогда отклонили. Но если его клятва может это изменить, то я была готова принять такой способ.

Я имею в виду, Сильвестр же сам сказал, что люди, которые принесли клятву на имени, никогда не предадут своего господина.

— Я хотела бы принять твою клятву, Родерик, — сказала я.

— Леди Розмайн? — от удивления его голос прозвучал слишком громко, а глаза были широко распахнуты.

— Ты уже дал мне то, чего я желаю больше всего. Я приму твою клятву, вместе с твоими историями.

— Мне кажется, что вам почти не важна его клятва, миледи… — тихо отметила Рихарда, с трудом сдерживая свое недовольство. Ну она была права — больше всего меня заботил сбор новых историй, и я и так доверяла Родерику, мне было не важно клялся он на имени или нет.

— Я приму твою клятву, но перед тем, как мы сможем принять тебя, ты должен уладить все свои дела, — сказала я. — Во первых, пожалуйста, тщательно обсуди свое решение со своей семьей.

— В этом нет необходимости, — с болью на лице ответил Родерик, — Моя жизнь и мой выбор ничего не значат для моей семьи.