Блог «Серп и молот» 2014–2016 - Петр Григорьевич Балаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А руководитель этой победоносной военной операции получил самую высшую оценку, которую только можно было придумать. Академии Генерального Штаба было присвоено имя Климента Ефремовича Ворошилова. Понимаете? Если такому заведению присваивают чье-то имя, то это значит только одно: рядом с этим человеком равнозначных полководцев нет. Он — эталон.
Да, известно, что командовал фронтом Семен Тимошенко. Собственно, он был учеником Ворошилова. На карьеру его посмотрите, вам станет это понятно. Но общее руководство осуществляла Ставка Главного Командования Красной Армии в составе Главнокомандующего К. Е. Ворошилова, народного комиссара Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецова, Начальника Генерального Штаба РККА Б. М. Шапошникова и члена Главного военного совета РККА И. В. Сталина.
У нас давно уже «всем известно», что Климент Ефремович только «комаринского» на пару с Буденным плясал на даче у Сталина, а Иосиф Виссарионович плясунам в ладошки хлопал, да армиями за них командовал. Но благодаря одному человеку, я имею веские основания утверждать, что Ворошилов лично руководил всей зимней компанией 1940 года.
Мало кто знает, что кроме Константина Константиновича Рокоссовского, у Сталина был еще один любимец из числа будущих маршалов. «Хитрый ярославец», как он называл его, Кирилл Афанасьевич Мерецков. Герой финской компании.
Хрущевско-брежневские, а потом вслед за ними и современные твари, называющие себя историками, в отношении этого полководца, полководца с большой буквы, совершили подлость, гнусность которой описать… Твари, за это просто нужно в морду бить. Желательно кастетом. И потом добивать ногами пока не обмочатся.
Иезуитски рисуя из Кирилла Афанасьевича жертву сталинской тирании, они наклеили на него ярлык «обоссанного маршала».
История такова. Смрадная мразь О. Ф. Сувениров в своей книге «Трагедия РККА. 1937–1938 год» привел слова Марии Бергольц, сестры известной поэтессы, которая смакуя свои фетишистские (кажется, так называются подобные половые извращения) фантазии, описала разговор с каким-то бывшим сослуживцем Мерецкова. Якобы, Кирилл Афанасьевич когда-то плакал, что ему жить не хочется, потому что особисты в НКВД ему мочились на голову.
Понятно, что придумать такое, да еще и растиражировать, могла только откровенная блядь. Я не собираюсь даже слова выбирать.
Что самое интересное, ложь о Кирилле Афанасьевиче выросла из… ничего, по сути. Из временного, якобы, провала в его воспоминаниях с 24 июня по сентябрь 1941 года. «Историки» начали выяснять причины этого и просто из пальца высосали арест, застенки и пытки. В прямом смысле слова. Потому что никаких документальных подтверждений у них не имелось.
Зато имелись показания арестованного 4 июля 1941 года Дмитрия Павлова:
«…Уборевич и Мерецков всегда всему командному составу прививали германофильские настроения, говорили, что нам надо быть в союзе с Германией, так как германскую армию они очень высоко ценят, всегда ставили в пример немецких офицеров. Я разделял эту точку зрения.»
«После испанских событий мои отношения с Мерецковым до последних дней продолжали оставаться самыми хорошими, Мерецков по-прежнему оказывал на меня большое влияние, и все его указания по военной линии (он был тогда начальником Генштаба и начальником боевой подготовки) я выполнял, не вникая в их сущность. Как показали дальнейшие события, эти указания Мерецкова были вредительские, так как они сводились к затягиванию сроков боевой подготовки вверенного мне округа, что в настоящее время было недопустимо. Мерецков всегда внушал мне, что Германия в ближайшее время воевать с Советским Союзом не будет, что она очень глубоко завязла в своих военных делах на Западном фронте и в Африке»…
Только вот незадача, следователи, которым доверили вести самое важное на то время уголовное дело, дураками не были по определению. Поэтому маневр Павлова был разгадан. Арестованный генерал начал сочинять масштабный заговор в РККА с целью затянуть следствие, а там… фронт он же все-таки немцам открыл…
Поэтому следователь загнал его в угол довольно простыми вопросами, поймав на противоречиях в показаниях:
«Вопрос: Выходит, что к заговорщической работе вы были привлечены Халепским, тогда как в начале допроса вы показали, что в военно-заговорщическую организацию вас вовлек Мерецков. Как это понимать?»
«Вопрос: Сомнительно, чтобы Мерецков, не заручившись предварительно вашим согласием примкнуть к заговорщической организации, раскрыл бы перед вами ее руководителей в лице Тухачевского и Уборевича. Правильно ли вы показываете?»
«Вопрос: Какие практические задачи поставил перед вами Мерецков?
Ответ: В этот раз никаких практических заданий Мерецков мне не давал.»
Маневр не получился, НКВД не стал раскручивать мнимый заговор, Павлова 22 июля приговорили к расстрелу.
Но пятно «историческое» на Кирилле Мефодьевиче осталось. Только вот нестыковочка — Павлова-то арестовали 4 июля, а провал в воспоминаниях Мерецкова — с 24 июня!
Но исторической науке всё подвластно! Тогда маршала прилепили к делу о заговоре военных 1937–1938 годов, в котором фигурировали командарм 1-го ранга И. Ф. Федько, командармы 2-го ранга Н. Д. Каширин, И. А. Халепский и прочие.
Только опять нескладно получается. Заговорщиков расстреляли в 1938 году, а Мерецкову зачем-то даже Генштаб доверили. Это в НКВД вредители были или такие же «интеллектуалы», как еще один «историк» Черышев, который эту версию развивал?
Очень не хватало, конечно, документального подтверждения, что одного из самых прославленных маршалов кровавый Сталин все-таки швырнул в застенки и там ему на голову писали сатрапы Берия. Но, кто надеется, тот дождется чуда. И чудо произошло — в 2001 году ФСБ рассекретила один документ:
«Секретарю ЦК ВКП (б) Сталину И.В.
В напряженное время для нашей страны, когда от каждого гражданина требуется полностью отдать себя на защиту Родины, я, имеющий некоторую военную практику, нахожусь изолированным и не могу принять участие в освобождении нашей Родины от нашествия врага. Работая ранее на ответственных постах, я всегда выполнял Ваши поручения добросовестно и с полным напряжением сил.
Прошу Вас еще раз доверить мне, пустить на фронт и на любой работе, какую Вы найдете возможным дать мне, доказать мою преданность Вам и Родине.
К войне с немцами я давно готовился, драться с ними хочу, я их презираю за наглое нападение на нашу страну, дайте возможность подраться, буду мстить им до последней моей возможности, не буду щадить себя до последней капли крови, буду бороться до полного уничтожения врага. Приму все меры, чтобы быть полезным для Вас, для армии и для нашего великого народа.
28.VIII.-41 г. К. МЕРЕЦКОВ.»
Ну, Сталин расчувствовался и доверил служивому участнику заговора поработать, тем более, что он
