И аз воздам - Ирина Чернова

В порыве уговоров я даже попыталась приложиться к холеной руке, украшенной дорогими кольцами и, возможно, это послужило одним из решающих аргументов, проковырявших брешь в ее уверенности… кроме исконно женского любопытства, естественно. А разве найдется хоть одна мать, которая не использует все средства, чтобы быть в курсе дел своего великовозрастного сына?

— Все-таки я не понимаю причин вашего страха, — изобразить сомнение у Летиции получилось на четверку, уж слишком долго колебалась она между желанием доказать, что ее драгоценный Бейрис чист и непорочен, и официально присутствовать на любой встрече сынули с непонятной Валерией. Победила женская составляющая… — но раз уж вы так просите, — она искоса глянула на меня и я истово закивала в ответ… прошу, еще как прошу, — то ради вашего успокоения… в Бейрисе я уверена, только чтобы вы поняли, как глубоко ошибочно ваше мнение, я не оставлю вас одну.

У меня просто язык чесался спросить, почему сперва она говорила, что у Райшера появилась возможность расплатиться со мной за все неприятности, а потом дико возмущалась предположениями о размерах этих самых расплат, но последнее обещание было дано относительно ласковым тоном и я решила не дразнить гусей раньше времени. Надеюсь, при должной сноровке я успею исчезнуть из этого дома до того, как Бейрис встанет на ноги. Все у них делается ради детей… не мешало бы спросить, а нужна их великовозрастным детям эта опека и помощь? Вон, Арлетта аж в лице изменилась, когда поняла, что с ней не согласны, и эта такая же, будет подминать под себя любыми способами?

— Можно я задам вам один вопрос, госпожа Летиция?

— Опять о том, кто больше виноват?

— Нет, о другом. Мне очень хотелось бы знать ваше мнение об уровне вреда для вашего сына. Скажите, вот если бы вы поняли, что он… ну просто допустите на время, что он подлец, что счет его неблаговидных поступков перевалил за все возможные допущения и у вас ничего не получается, чтобы найти общий язык с ним, что он выходит из-под контроля и, возможно, скоро будет представлять прямую опасность для окружающих… в этом случае вы бы могли прибегнуть к жрецам Айди, чтобы они… воздействовали на вашего сына? Заставили его забыть все неподобающие устремления, ограничили его агрессивность, принудили вернуться в нормальную жизнь… вы бы пошли на это, госпожа Летиция?

— Я говорила с вами так долго и все, похоже, пропало впустую, раз вы задаете мне такой вопрос. Я уже сказала, что не дам нанести никакого вреда моему сыну, а подобные действия со стороны жрецов я рассматриваю только как вред, потому что после подобного любой человек уже не будет самим собой. Чтобы измениться, надо желать этого самому, а не внушать подобное со стороны, иначе подобные действия бессмысленны. Внутри будет зреть разлад с самим собой и постепенно это приведет к еще бОльшему взрыву, чем раньше… хотя бы в качестве протеста за совершенное над ним действие. Я понятно объяснила свою позицию?

— Более чем… — промывание мозгов той женщины в Алтеке надолго врезалось мне в память, но я до сих пор не могла однозначно определить свое отношение к этой стороне жизни местного общества. Получается, пусть сын будет хоть убийцей, но ему нельзя ничего делать, надо лишь уговаривать не вести себя так плохо и ждать результатов… а сколько их придется ждать, до седой бороды?

— Любой инструмент можно использовать и во благо и во вред, — утешила меня Летиция, — это зависит от многого и не всегда будет возможность беспристрастно оценить еще не совершенные события. Не ломайте себе голову над этими вещами, пока они не коснулись лично вас. Да, чтобы вы не чувствовали себя в нашем доме на уровне наказанной за своеволие служанки, со своей стороны я предлагаю вам по вечерам присоединяться к нашему столу. Выглядите вы вполне прилично и, надеюсь, умеете себя вести, а нам будет интересно такое неожиданное знакомство. Начнем с сегодняшнего ужина, госпожа Валерия. Разумеется, это будет продолжаться до тех пор, пока это решение не отменит Бейрис.

Что? Я не ослышалась, меня приглашают к столу в качестве исследуемой зверюшки? А потом, когда Райшеру придет в голову, что пора бы вспомнить и о старых обидах, подадут на самом большом блюде?

— Благодарю за приглашение, но я предпочту есть в своей комнате на первом этаже.

— Разве я говорила о приглашении? — Летиция встала, еще раз смерив меня с ног до головы оценивающим взглядом. — Я говорила о своем предложении, уклоняться от которого я вам не советую. До ужина, госпожа Валерия.

Как было недвусмысленно сказано, от подобного предложения нельзя отказаться. К чему был устроен такой спектакль, оставалось только гадать — своего отношения ко мне Летиция и не подумала скрывать, совершенно искренне полагая, что любой человек, ткнувший Бейриса носом в его же пакости, должен тут же за это поплатиться. При такой поддержке каждый будет чувствовать себя безнаказанным, даже если он плюнет на сапог королю или нагадит в храме… ну как же, все родственнички встанут на защиту, находя оправдание любому поступку! Положение — хуже не придумаешь, сидеть посреди враждебного лагеря, испепеляемой взглядами семейки Райшеров, которые спят и видят, как воздается по заслугам той, которая посмела пойти поперек сильных мира сего… мало того, что свою шкуру надо спасать, так еще и до Орвилла добраться. А ведь Летиция в одном была права — делать так, как Крайдены, она никогда не будет, потому что искренне считает подобное вредом. Мать, ерш, кот… ну как же мне сбежать отсюда, подумайте втроем, у меня одной ничего не получается…

Несмотря на свой страх перед ужином, на который меня пригласила хозяйка дома, я все-таки постаралась собраться в кулачок, успокаивая себя тем, что с первого раза не сожрут, а в случае прямых нападок можно и просто помолчать. Лизетта по моей просьбе принесла мне кое-какую косметику, бывшую в ходу у здешнего слабого пола и я немного подкрасилась, чувствуя теперь себя более уверенно. Серьги и кольца снимать не стала — что-то было памятью о моей родине, что-то подарком Орвилла и расставаться со всем этим я была не намерена ни за что. Вот на что мне было совершенно наплевать, так это на одежду, что дали еще вчера, в том и пошла. Лизетта проводила меня до дверей столовой, услужливо открыв двери, откуда уже слышались громкие голоса.

— Добрый вечер, господа, — оглядевшись, я двинулась к дальнему концу стола, но один из слуг по знаку Летиции отодвинул стул и застыл за ним в ожидании. Приглашают именно сюда?

Место во главе стола было пусто и только резная высокая спинка стула обозначала, что на этом месте когда-то сидели, но в настоящее время по неизвестной причине этого не делают. Слева восседал сухопарый старик, откровенно скучающий над пустым бокалом и лениво рассматривающий сидящих напротив него людей. Место рядом с ним было свободно, потом сидел подтянутый мужчина с военной выправкой и квадратным подбородком, а его дама, маленькая кареглазая брюнетка с вьющимися волосами, повернулась вполоборота ровно настолько, чтобы видеть все происходящее и не терять из виду своего соседа, на которого она то и дело бросала обожающие взгляды. Следующего мужчину можно было и не представлять — даже издалека я разглядела его несомненное сходство с Герлетом, разве что черты лица были не такими резкими и без объяснений понятно, что за столом присутствует его младший брат… с женой? Скорее всего, молодая русоволосая женщина с гладкой скромной прической была именно ею, только вот вся ее поза была, на первый взгляд, какой-то сдержанной… вот сидит и боится сделать что-то не так, высказать свое мнение, сделать лишнее движение, опасаясь осуждения со стороны, даже одета в широкую накидку, под которой совершенно не видно платья. В такой одежке чрезвычайно удобно делать вид, что холодно, замыкаясь в себе от чужих взглядов и неприятных разговоров. По правую руку первое место также пустовало, потом сидела Летиция, за ней светловолосый мужчина с низким хвостом бросил в ее сторону внимательный взгляд, повернулся вполоборота ко входу и напоследок закрепил свое мнение последней короткой оценкой, сделав вид, что пододвигает бокал сидящей рядом красивой темноволосой девушке. Последняя пристально и серьезно рассматривала меня секунд десять, отчего сперва захотелось встать навытяжку, а потом сделать книксен. Ярко-голубые глаза доказывали ее несомненное сходство с Бейрисом, разве что волосы у нее были потемнее и не изливалось во все стороны самодовольство и презрительность братца ко всему окружающему. Отодвинутый стул находился рядом с ней, оставалось лишь присесть и чинно-благородно ожидать ужина. Накормят, похоже, от души и не только едой…