Наследница Дестроера - Уоррен Мерфи

– Не-а, – ответила та. – Зачем плакать? Я ведь знала, что ты придешь и вытащишь меня отсюда. Разве папы нужны не для этого?

– Да, крошка. Именно для этого папы и нужны.

– А я тебе рассказывала про своего пони? – спросила Фрея. – Его зовут Тор. Я каждый день на нем катаюсь.

– Расскажешь потом. – Джильда повернулась к Римо. – Пока Голландец жив, нам всем грозит опасность. Ты можешь сделать с ним что-то такое, что не повредит и тебе тоже?

– Не знаю, – сказал Римо. – Надо что-нибудь придумать, я не могу допустить, чтобы моей принцессе грозила опасность. Правильно, Фрея?

– Правильно! – отважно произнесла та, сжимая ручонку в кулак. – Мы его побьем. Бах!

Римо опустил ее на пол и внимательно посмотрел на Джильду.

– Надо поговорить. – Тон его был серьезен.

– Мне нужно заняться руками, – сказала она и показала свои раны: кожа была обожжена от кистей до самых локтей. Римо внимательно осмотрел ее руки.

– Неважное дело, – был его приговор. – Но и не катастрофа. Чиун знает целую кучу всяких снадобий. Готов спорить, он тебя быстро поставит на ноги, через месяц уже снова будешь мечом махать.

Римо улыбнулся, Джильда – тоже.

– Мамочка, по-моему, папа хочет, чтобы ты его еще раз поцеловала! – сказала маленькая Фрея, глядя на них невинными глазами.

Римо и Джильда засмеялись. Их прервал раздавшийся на улице шум.

– Что еще? – сказал Римо и направился к двери.

– Фрея, останься здесь! – бросила Джильда и поспешила за Римо.

Римо вышел из Дома Мастеров и тотчас оказался лицом к лицу с Голландцем. Он машинально схватил его за волосы – тот пронзительно завопил. Голос был незнакомый.

– Ты меня не проведешь, Перселл! – крикнул Римо, швыряя Голландца на землю. Он рухнул, как тряпичная кукла. Должно быть, еще не оправился от потрясения, подумал Римо.

Римо оставался начеку, внутренне приготовившись к тому, что это не более чем спектакль. Но тут из-за угла вышел еще один Голландец.

Этого, второго, Римо схватил за локоть. Сопротивления вновь не последовало. Однако псевдо-Голландец ткнул пальцем в первого и старушечьим голосом заверещал:

– Демон! Демон! Спасайтесь!

С площади доносился все нарастающий шум.

Римо подтащил обоих “Голландцев” к краю холма, на котором стоял Дом Мастеров, и увидел, что по селению несется толпа белогривых людей в пурпурных одеяниях. Они спотыкались и налетали друг на друга.

Посреди толпы Мастер Синанджу выделывал па, похожие на прыжки сбесившейся курицы.

– Чиун! – окликнул Римо. – Какого дьявола тут происходит?

– Ты что, ослеп? Сам не видишь?

– Я вижу кругом одних Голландцев.

– Я – тоже, – сказала Джильда.

По хору возбужденных корейских голосов Римо понял, что каждому селянину все остальные кажутся Голландцами. Они шарахались друг от друга, не зная, который из них – настоящий.

– Черт! – воскликнул Римо. – Чиун, надо вырубить их, всех до единого. Потом рассортируем.

Сам Римо незамедлительно принялся за парочку, которую тащил за собой, – нажал каждому на шейный нерв. Оба обмякли, как сдувшиеся воздушные шарики.

– Смотри за Фреей! – бросил Римо Джильде и рванул к площади.

Это было нетрудно – Римо просто бежал по деревне, на ходу слегка касаясь людей. Никакого сопротивления никто не оказывал. Римо действовал так быстро, что никто и глазом не успевал моргнуть, как мешком оседал наземь. Таким образом Римо продирался к Чиуну, который был занят тем же, если не считать, что Римо оставлял свои жертвы лежать, где упали, а Чиун складывал фигуры в пурпурном шелке аккуратными рядами.

В конце концов они оказались рядом в середине площади. Вокруг были сплошные “Голландцы”.

– Что случилось? – спросил Римо.

– Он удрал и, как видишь, применил свое волшебство, – объяснил Чиун.

– Но ты ведь должен был его караулить! – возразил Римо, аккуратно укладывая на землю очередного “Голландца”.

– Он очухался быстрей, чем я ожидал, – стал оправдываться Чиун, между делом вырубая еще двоих “Голландцев”.

Два одинаковых “Голландца” покорно закрыли неоновые глаза и пополнили собой груду тел в пурпурном шелке.

– Черт возьми, Чиун, ты же знаешь, что он очень опасен!

– Знаю, – невозмутимо согласился Чиун. – Я знаю, что он очень опасен.

Когда вся площадь оказалась усеяна безжизненными телами, они двинулись к хижинам. “Голландцы” в испуге прятались под полом и в чуланах. Все до единого были извлечены на свет.

– Ну, кажется, это последний, – возвестил Чиун, взваливая на хрупкие плечи чье-то бесчувственное тело и сбрасывая его в общую кучу.

– Откуда ты знаешь? – Римо догнал его.

– Я насчитал этих “Голландцев” триста тридцать четыре человека.

– И что?

– Ровно столько, жителей в Синанджу.

– Иными словами, того, кто нам нужен, мы не поймали.

– Послушай, Римо, – сказал Чиун, горделиво оглядывая результат своих трудов. – Это было ясно с самого начала. Если бы настоящий Голландец потерял сознание, то одновременно исчез бы и вызванный им обман зрения.

– Да, ты прав. Что будем делать?

– Мне кажется, я видел, как кто-то бежал в сторону Восточной дороги. Ты никого там не перехватил?

– Нет.

– Тогда я думаю, тебе следует побыстрей двинуться в ту сторону, если хочешь разделаться со своим врагом.

– Тебе как будто не терпится меня услать? – В голосе Римо звучало недоверие.

Чиун пожал плечами.

– Если ты вознамерился сам себя погубить – как я могу тебе помешать? – Римо колебался. – А то гляди – можешь помочь мне разобрать тела. Может, Голландец все же среди них.

– Увидимся позже, – ровным тоном сказал Римо и удалился.

– Пока тебя не будет, я присмотрю за твоей женщиной и ребенком! – прокричал вслед Чиун. И тихо добавил: – Пока ты воюешь с ветряными мельницами.

Римо Уильямс шагал по дороге, ведущей из Синанджу в глубь полуострова. Это был обычный грунтовой проселок, который через несколько сотен ярдов резко упирался в развилку из трех суперсовременных шоссе, на которых не было ни одной машины. На горизонте звезды едва мерцали сквозь густой смог: там был один из самых насыщенных в индустриальном отношении районов Северной Кореи. Легкие Римо даже на расстоянии обожгло едкими промышленными выбросами. Хотя на дороге никого не было, Римо припустил во всю мочь. Если Голландец ушел по этой дороге, он его догонит. Но Римо почему-то крепко сомневался в том, что Голландец вообще пошел в эту сторону. Он слишком хорошо знал Чиуна, чтобы не чувствовать очередного подвоха. Но уверенности у него не было, и поэтому он все бежал и бежал, все больше и больше удаляясь, как он и подозревал, от своего главного врага.

В Синанджу народ постепенно оживал. Для Чиуна это был верный знак того, что Голландец благополучно скрылся.

Некоторых пострадавших Чиун привел в чувство легким массажем шеи. Это увеличивало приток крови в мозг, и они приходили в себя быстрее, чем после укола какого-нибудь стимулятора.

Джильда наблюдала за происходящим, малышка Фрея стояла рядом с матерью.

– А если Римо не вернется? – спросила женщина.

– Вернется, – рассеянно бросил Чиун.

– Но только если не найдет Голландца.

– Он его не найдет. Я сказал ему, что Голландец ушел по Восточной дороге. Если он поверил и двинулся в ту борону, то только потеряет время. Если же нет, следовательно, пойдет по Северной или Южной дороге.

– Понятно, – сказала Джильда. – Шансы на то, что он выберет правильное направление, – один к трем.

– Ошибаешься, – возразил Чиун. – Шансы равны нулю. Голландец ушел берегом.

– Тогда зачел! ты послал Римо на восток?

– Затем, что я двадцать лет посвятил его подготовке и не хочу так бездарно его потерять.

– Он догадается, что ты его провел.

– Римо не привыкать! Если в рассудок его был так же могуч, как тело, он мог бы стать величайшим Мастером Синанджу во все времена.

– Пока Голландец жив, никто из нас не может чувствовать себя в безопасности.

– Не стану утверждать, что мне удалось разрешить эту проблему раз и навсегда, – сказал Чиун, жестом отправляя последних селян по домам, – но одну трагедию я предотвратил.

Они стояли втроем на погруженной в тишину сельской площади. Сейчас ее освещала только луна. Пахло морем. Чиун набрал полную грудь холодного и горьковатого воздуха.

Вернулся Римо. Он был подавлен, плечи его поникли.

– Ушел, – сказал он.

– Ты считаешь, это плохо? – удивился Чиун.

– Мы должны его достать! Сейчас же! Сегодня же! Это не может продолжаться. Нельзя терпеть, чтобы он висел над нами дамокловым мечом!

– Надо мной он, по-моему, не висит. Он висит над тобой. Неужели тебе так не терпится расстаться с жизнью, что ты готов безоглядно преследовать этого человека? Ведь для тебя это равносильно самоуничтожению!

– Если нам суждено умереть вместе, я бы предпочел, чтобы инициатива исходила от меня, – серьезно ответил Римо.