Столовая Гора - Андрей Хуснутдинов

— «Золотой сертификат».

— Да. Но только это бывает возможно раз в неделю, по воскресеньям. Если ты прибудешь утренним поездом с билетом в оба конца — в местной кассе, понятно, цену билетов лучше на спрашивать — и если тебе не трудно без отлучек по малой и большой нужде выстоять три-четыре часа тут же, в привокзальном филиале компании, ты можешь получить сертификат и обменять его в другом филиале на металл либо деньги по номиналу.

— То есть целиком закрывать Гору тоже нельзя? — заключил Аякс.

— Нельзя.

— Кто-то — не важно кто, цыгане, джамперы, туристы — должен нести благую весть о местных сокровищах во внешний мир?

— Конечно. Ведь те же цыгане не просто наживаются на процентной разнице. Они поддерживают всеобщую уверенность в финансовом процветании Горы. Не только получают нектар, но еще опыляют общественное мнение.

— Ты отстала от жизни, — сообщил Аякс.

— В каком смысле?

— Горой введен лимит выдачи льготных сертификатов на один паспорт.

Эстер помолчала.

— Значит, ребятки все-таки захватили воскресный рейс. Вот тебе старое правило: не пытайся сидеть на всех стульях, не раздувайся сверх разумного. Захватив очередь, они тем самым сократили необходимые для Горы рекламные площади. И поплатились.

— А как ты тогда узнала, что легаты захватили напавших на фургон цыган?

— А что?

— О том, что цыгане пытались захватить золото, ты знала, даже отправила меня спасать несчастных, — напомнил Аякс. — А из-за чего они пошли на ограбление — оказывается, не имеешь понятия?

— На что ты намекаешь? — нахмурилась Эстер.

— На то, что введение лимита на выдачу сертификатов могло быть мотивировано не захватом льготной очереди и не сокращением каких-то там рекламных площадей, а желанием спровоцировать захват золотого фургона.

— Зачем?

— Ну, например, чтобы показать легатам, что перевозки золота могут представлять угрозу Горе.

— Поздравляю — еще немного, и вслед за Мариоттом ты тоже начнешь поиски замаскированного штаба. Только что это за злодеи, которые мутят воду со странной целью — не дать золоту попасть им в руки?

— Почему — злодеи, а, скажем, не наркоманы, взявшиеся за ум?

— А почему — наркоманы?

— А потому что взявшийся за ум наркоман — по-настоящему взявшийся — будет отказываться от размещения в своей квартире опиумного склада.

— Ты уверен в этом?

— Нет. Но тут имеется еще одна уловка. Психологического свойства: чем больше ты от чего-либо отказываешься, тем упорней тебе это пытаются навязать.

Эстер расслабленно покачала бокалом в руке.

— Так что у нас со штабом?

— С прахом внутри жемчужины? — улыбнулся Аякс. — Ничего.

— Почему?

— Не хочу последовать за Мариоттом.

Эстер продолжала болтать вино.

— Прекрасно. Еще какие-нибудь вопросы имеются?

— Да.

— Я вся внимание.

— Я уже числюсь в какой-нибудь касте? — театральным шепотом, двигая бровями, спросил Аякс.

— Правильнее сказать — в платежной ведомости, — поправила Эстер.

— В какой — в низшей или средней?

— Не знаю, уволь. Но если, как ты говоришь, заработал пятьсот тысяч за полгода, то думаю, ближе к верхнему краю.

— За что такая честь?

— Было бы несправедливо, — Эстер указала взглядом на перебинтованное плечо Аякса, — если бы, оценив пот своих подопечных, Авраам ле Шателье не назначил цену их крови.

Аякс осторожно приподнял раненую руку.

— В самом деле.

— Но кровь… — Прервавшись, Эстер допила одним крупным глотком остаток вина в бокале и промокнула губы повязкой на ушибленной кисти. — Кровь — это на сегодня закрытая тема, агент. Что-нибудь еще?

— Да. — Аякс зябко потер ладони. — Сколько тебе лет?

— Пошел к черту, пошлый человек.

— Ответ понятен.

Утром Аякс проснулся от телефонного звонка. Это был лейтенант Бунзен. Слегка задыхаясь, следователь сообщил, что у него в кабинете находятся люди из главного Управления безопасности и они хотят срочно видеть Аякса. Аякс попросил минуточку, оглянулся на пустую скомканную половину постели, и, зажав микрофон ладонью, позвал Эстер. Ему ответила тишина. Аякс сказал Бунзену, что будет в участке в течение получаса. Включив свой мобильный телефон, он обнаружил несколько неотвеченных звонков от конфиденциальных абонентов и SMS-сообщение от Эстер: «Из гостиницы ни шагу». При этом сотовый телефон Эстер находился вне зоны обслуживания. Одевшись, Аякс прождал в номере еще с четверть часа, и отправился в полицейский участок в одиночку.

Шел мокрый снег, но, несмотря на непогоду и будний день, на улицах Столовой Горы царило оживление. Чем ближе Аякс подходил к участку, тем больше горожан встречалось ему на пути. За квартал до участка улица была напрочь запружена людьми. Пробравшись сквозь толпу, Аякс оказался перед кордоном спецназовцев. Здание участка было обнесено высокими пластиковыми щитами. В зазоры между щитами виднелась закопченная фасадная стена и окна с вылетевшими стеклами. Дальше Аякс решил не идти. Он отступил за спины зевак, закурил, но вскоре, осмотревшись, бросил сигарету: многие из окружавших его людей были вооружены. У кого куртка топорщилась на боку от кобуры с пистолетом, у кого из-под полы выглядывал ствол карабина.

Неожиданно его дернула за рукав Эстер:

— Совсем чокнулся, агент? Жить надоело?..

Дворами они пробрались в закрытый продуктовый магазин, что был напротив полицейского участка и, прячась за фруктовыми стеллажами, наблюдали за происходящим через витрину.

— Скоро уже, — шепнула Эстер, посмотрев на часы.

Аякс не успел спросить, что она имела в виду. Эстер сжала его руку и кивнула на улицу.

Ничего удивительного, на первый взгляд, там не было — два спецназовца сопровождали к дверям участка санитара, толкавшего перед собой инвалидную коляску с человеком, укутанным в плед, — но мгновение спустя, обрушив со стеллажа апельсины и яблоки, Аякс уперся в витрину ладонями. В санитаре он признал Арона, а в его подопечном — Рихтера. Рихтер был жёлт, худ и страшен, под его запавшими глазами набрякли мешки, рот был стиснут от боли, которую, должно быть, доставляла тряская езда по булыжной мостовой, однако он был жив.

— Не может этого быть! — ошеломленно пробормотал Аякс, когда Арон вкатил коляску за ограждение. — У него была прострелена печень. Он уже практически умер у меня на руках!

Эстер пожала плечами:

— Ну, не знаю.

— Что происходит? — обернулся Аякс.

— Разуй глаза, — огрызнулась Эстер.

— Зачем ты притащила меня сюда?

— А ты хотел бы оказаться на месте Рихтера?

— Откуда ты знаешь, как его зовут?

— А откуда ты знаешь, что он умер?

Аякс подошел к входной двери, попытался открыть ее, дернул за ручку и ударил кулаком по замку — дверь была заперта. Он позвонил Бунзену, и тоже впустую: автоматический оператор сообщил об отказе сети.

— Как же это называется, дай бог памяти, — вслух рассудила Эстер, катая в ладонях яблоко. — Информационное обеспечение операции? Нет?.. Блокада?

— Слушай, хватит.

— Тогда перестань изображать из себя идиота.

— Поговорили. — Аякс присел к стене у порога и снова закурил.

— Подумай сам… — Эстер надкусила яблоко, но, словно передумав, брезгливо обнюхала его, положила обратно на стеллаж и вытерла губы. — Подумай сам: конторские ваши заявляются в Гору с одним заданием — вернуться обратно без Рихтера. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, зачем это понадобилось. А что получается в итоге?

Аякс молча курил.

— …А в итоге, — ответила на свой вопрос Эстер, — все получается с точностью до наоборот. Вернуться в контору удается одному Рихтеру.

— Вопрос, — приподнял руку Аякс.

— Что?

— Зачем это кому-то понадобилось?

Эстер указала большим пальцем в сторону стеклянной двери:

— Разуй, повторяю, глаза.

Аякс взглянул на спецназовцев возле участка.

— Дело Мариотта живет и побеждает.

— Контора пробилась в Гору, да, — согласилась Эстер. — Но ненадолго.

Аякс обернулся к ней.

— Почему ты так уверена?

Эстер торжественно встряхнула разведенными кулаками:

— Потому что известие о гибели Рихтера — такое желанное, такое очевидное… — изображая не то избыток чувств, не то нехватку слов, она звучно прихлопнула себя по бедрам, — …что опередило самую гибель Рихтера. Вот незадача.

— Думаешь, так уж сложно ликвидировать этот отрыв?

— Если ты будешь держаться подальше от Рихтера, то — невозможно.

— Как, кстати, твоя рука? — спросил Аякс. Он только сейчас заметил, что на правой кисти Эстер больше нет фиксирующей повязки.

Вопрос застал Эстер врасплох. С улыбкой повертев перед глазами растопыренной пятерней, она, видимо, собиралась отшутиться, и уже открыла было рот, как ее осек хлесткий, утробный, похожий на многократно усиленное поскрипыванье снега, треск. Это был звук автоматной очереди, разрезавшей наискось дверь магазина. Пули вспороли деревянную обшивку стены в нескольких дюймах над головой Аякса. Осколок стекла глубоко ранил его в лицо. Давясь табачным дымом, он отполз из прихожей обратно в торговый зал. Вторая очередь пробила витрину и опрокинула стеллаж с фруктами. Эстер увлекла Аякса в подсобное помещение и почему-то крикнула ему, чтобы сейчас он ни о чем ее не спрашивал и не мешал ей. Аякс, продолжая откашливаться, только потряс головой. У него сильно кровоточила щека и был шок. Эстер на секунду забежала в подвал и вернулась оттуда с кочаном капусты, которым вышибла окошко приоткрытой двери черного входа. После этого, встряхнув пальцами и даже подув на них, тщательно вытерла пригоршнями лицо и шею Аякса и сбрызнула кровью порог и крыльцо. Аякс следил за ней с отстранением случайного наблюдателя. Разбитое кочаном капусты окошко двери черного входа заставило его вспомнить разбитое сковородой окно кухни в своей служебной квартире. Со стороны главного входа уже слышались возня и голоса атакующих. Кто-то громким шепотом скомандовал приготовиться.