Осужден пожизненно - Маркус Кларк

И пока он слушал, погрузившись в приятные воспоминания, Джеймс Лесли, Уильям Чешир, Уильям Рассей, Джон Фэйр, Джеймс Баркер проскользнули к люку и вышли на палубу.

Опередив других, Баркер подоспел к кормовому люку как раз в тот момент, когда часовой хотел продолжить свою прогулку. Накинувшись на него сзади, Баркер повалил его так, что тот не успел даже вскрикнуть Растерявшись, часовой выпустил из рук мушкет, которым бы смог защититься от своего противника. Подскочивший к месту Фэйр схватил оружие и пригрозил часовому, что расшибет ему башку, если тот двинет хотя бы пальцем. Безоружный часовой уже больше не являлся помехой, и Чешир спрыгнул в люк, взял с оружейной стойки три мушкета и подал их Лесли и Рассену. Теперь в распоряжении мятежников было четыре мушкета Баркер, оставив пленника под охраной Фэйра, побежал с мушкетом к трапу кают-компании. А Рассен, хотя и безоружный, хорошо знал, что делать. Он вернулся на бак, прошмыгнув позади солдата, слушавшего песню, и тронул певца за плечо. Это был условный сигнал, и Джон Рекс, оборвав свою песню, со смехом показал кулак ошеломленному Граймсу.

– Ни звука! – воскликнул он. – Бриг наш.

И прежде чем Граймс успел опомниться, он был схвачен Лайоном и Райли и крепко связан.

– А ну, давай, ребята! Тащите арестованного вниз Бьюсь об заклад, теперь корабль в наших руках!

Исполняя этот приказ, пленника с кляпом во рту сбросили в носовой трюм и люк плотно закрыли.

– Стой у люка, Портер, – снова приказал Рекс, – и если кто-то из тех ребят вздумает подняться, двинь его как следует ганшпугом. А вы, Лесли и Рассен, марш к трапу кают-компании! Лайон, следи за вельботом, если он подойдет слишком близко – стреляй!

В это мгновение и раздался первый мушкетный выстрел. Очевидно, это выстрелил Баркер с трапа у кают-компании.

Когда мистер Бейтс спустился в кают-компанию, он увидел, что маленькая Сильвия, свернувшись калачиком на подушках, читала.

– Так вот, мисс, – сказал он, – скоро мы отправимся к вашему папаше.

Но вместо ответа Сильвия задала вопрос совершенно о другом.

– Мистер Бейтс, – спросила она, тряхнув кудряшками, упавшими ей на глаза, – что такое коракл?

– Как вы сказали? – переспросил Бейтс.

– Коракл. Коракл, – сказала она, медленно произнося по слогам непонятное слово. – Я хочу знать, что это.

Бейтс, растерявшись, покачал головой.

– Никогда не слыхал, мисс, – сказал он, заглядывая в книгу. – Покажите, что там написано.

И Сильвия с самым серьезным видом прочла: «Древние бритты мало чем отличались от варваров. Они раскрашивали свои тела вайдой», – это такая синяя краска, мистер Бейтс. «И когда они двигались в своих легких кораклах, сделанных из шкур, натянутых на тонкий деревянный каркас, они, вероятно, были похожи на дикарей».

– Ого! – воскликнул мистер Бейтс, прослушав сей примечательный отрывок. – Как-то непонятно. Коракл… Как это? Коракл… – Тут его осенила блестящая мысль. – Так, наверное, это карета! Я видел такие в Гайд-Парке, в них еще сидели молодые денди.

– А кто такие «денди»? – спросила Сильвия, ухватившись за новое слово.

– О, барчуки! Щеголи и бездельники, не знаете? – пояснил бедняга, снова загнанный в тупик. – Богатые молодчики, ну, словом, которые любят пускать пыль в глаза.

– Понимаю, – сказала Сильвия, грациозно махнув ручкой. – Аристократы и принцы, и всякая знать. Точно. Так все же, что такое коракл?

– Хм… – буркнул сконфуженный Бейтс, – думаю, мисс, что это карета или что-то вроде фаэтона, как его там…

Ответ не удовлетворил Сильвию, и она снова уткнулась в книгу. Это был маленький дешевый томик – «История Англии для детей», и, нахмурив брови, она еще раз перечитала это место и вдруг звонко, по-детски, расхохоталась.

– Дорогой мистер Бейтс, – воскликнула она, победоносно размахивая книжкой, – какие же мы с вами дурачки! Карета! О, глупый вы человек! Это же челн!

– Челн? – сказал мистер Бейтс, восхищенный сообразительностью маленькой собеседницы. – Кто бы только мог подумать. Тогда почему они просто не назвали эту штуку лодкой, и всем стало бы ясно? – И он уже был готов расхохотаться, но, подняв голову, увидел в проеме открытой двери фигуру Джеймса Баркера с мушкетом в руке.

– Эй! Это еще что такое? Что тебе надо, голубчик?

– Простите, что потревожил вас, – с ухмылкой проговорил каторжник, – но вам, мистер Бейтс, придется последовать за мной.

Бейтс сразу понял, что произошло нечто страшное, но он не растерялся и, схватив ближайшую диванную подушку, швырнул ее через всю каюту каторжнику прямо в лицо. Удар на какую-то секунду ослепил Баркера. Мушкет выстрелил в воздух, никого не задев, и, прежде чем Баркер успел опомниться, Бейтс вытолкнул его из каюты и с криком «Бунт!» запер дверь изнутри.

Звук выстрела поднял с постели миссис Викерс, и маленькая любительница истории Англии бросилась в объятия матери.

– Господи, мистер Бейтс, что случилось?

Вне себя от ярости, Бейтс крепко выругался, забыв, кто перед ним.

– Бунт, сударыня, – ответил он. – Ступайте в свою каюту и заприте дверь. Эти негодяи взбунтовались против нас!

У Джулии Викерс сжалось сердце. Неужели ей так и не суждено вырваться из этого страшного окружения?

– Идите в свою каюту, – повторил Бейтс, – и ничего не предпринимайте, пока я вам не скажу. Может, все образуется. Слава богу, что со мной пистолеты, и я подам мистеру Фреру сигнал.

– Бунт! На палубу! – надсадно крикнул он, но в ответ прозвучал лишь грубый хохот, и у Бейтса на лбу выступил пот.

Отправив женщину с девочкой в их каюту, растерянный лоцман взвел курок пистолета и, выхватив саблю из стойки, прикрепленной к мачте, проходящей сквозь каюту, ударом ноги распахнул дверь и бросился к трапу у кают-компании. Баркер отступил на палубу, и на какую-то секунду лоцману показалось, что путь свободен, но Лесли и Рассен дулами заряженных мушкетов втолкнули его обратно в каюту. Бейтс хотел было ударить Рассена саблей, но промахнулся и, видя бесполезность сопротивления, был вынужден отступить.

Тем временем Граймс и другой солдат, Джонс, освободились от веревок и, ободренные стрельбой, вселившей в них надежду на успех, вдвоем открыли передний люк. Охранявший люк Портер не отличался особой храбростью: долгие годы жесточайшего тюремного режима приучили его к повиновению, и он почти не сопротивлялся, и часовой Джонс, выхватив у него ганшпуг, бросился на корму помочь лоцману. Но он успел добежать лишь до шкафута и был сражен пулей Чешира, хладнокровного голубоглазого арестанта. Граймс споткнулся о тело убитого и отлетел в сторону, а Чешир, повернув мушкет прикладом вниз – было бы у мушкета второе дуло, Чешир выстрелил бы дважды, – спокойно стукнул его по голове и, оттащив тело несчастного Джонса к краю палубы, бросил за борт.