Лучше, чем идеально (ЛП) - Симона Элькелес

— Правда.

— Куда вы двое ездили?

— Прыгали на батутах, потом в «Белую ферму», — говорит Эштин.

Нахмурив брови, Брэнди опускает пилочку.

— Тогда почему ты зла на него? Это же похоже на развлечение.

— Я не хочу говорить об этом, Брэнди. Хорошо? Ты, как и все остальные, продолжаешь думать, что Дерек безупречен.

— Никто не безупречен, — говорю ей я. — Даже ты Эштин.

— Я никогда не говорила, что я безупречна. На самом деле, я идиотка.

— Не ты одна.

Когда несколько минут спустя домой возвращается Гас, он бросает взгляд на Эштин, держащую ногу в ведерке со льдом, и бормочет что-то об отмене футбольного лагеря и возврате его денег.

— Что еще за футбольный лагерь? — переспрашивает Брэнди.

— Твоя сестра хочет поехать в какой-то футбольный лагерь в Техасе. Самостоятельно, — объявляет Гас. — Этого не случится.

— Погодите, у меня есть идея! — Брэнди, моя легкомысленная мачеха, поворачивается кругом и смотрит на меня так, словно я могу спасти положение. Она хлопает в ладоши, стараясь не повредить свеженаманикюренные ногти, и взволнованно говорит: — Дерек едет в Техас навестить бабушку, он может подбросить Эштин до футбольного лагеря, затем повидаться с бабушкой, потом он заберет Эштин и поедет домой. Это идеальное решение!

Все взгляды обращаются ко мне. Неужели Брэнди думает, что, поместив нас вместе в машину, чудесным образом исправит что-то неправильное в жизни ее сестры? Этого не произойдет.

— Я так не думаю.

Эштин кивает.

— Согласна. Это ужасная идея.

Гас кивает.

— Значит, все улажено, Эштин. Ты не едешь. 

Глава 30

Эштин 

Следующие два часа я провожу, обзванивая всех, кого знаю, помимо моей группы друзей. Никто не может поехать со мной в Техас. У меня закончились все варианты... почти.

Дерек.

Я скорее целую неделю не буду ничего есть, кроме зеленого смузи, чем застряну с ним в дороге. Я выставила себя круглой дурой на нашем «несвидании», и чувствую себя идиоткой, потому что каждый раз, когда я думаю об его руках на своем теле или о движениях его языка, касающегося моего, мои коленки подгибаются, и я ощущаю покалывание в животе. Ненавижу себя за то, что попалась в ловушку Дерека.

Закрываю глаза и глубоко вдыхаю, затем пытаюсь придумать план, как добраться до Техаса без Дерека. Блин, это невозможно.

Дерек — единственный человек, который может помочь мне. Я нахожу его снаружи, на крыше сарая, он без рубашки. Он забивает гвозди, но все о чем я могу думать — эмоции от того, как ощущались этих упругие мышцы пресса прошлым вечером. Мне хочется стереть это воспоминание из своей головы, но очевидно это никогда не произойдет.

— Нам нужно поговорить, — произношу я.

Он продолжает забивать гвоздь.

— Зачем? Готова поговорить о том, почему ты так разозлилась?

— На самом деле нет, но у меня нет выбора, — вздыхаю я. — Мне не следовало целовать тебя прошлой ночью. И тебе целовать меня. Это было большой ошибкой, жалеть о которой я буду вечно. Я зла на тебя из-за попытки соблазнения, и злюсь на себя из-за того, что позволила этому произойти. Ты застал меня в минуту слабости и сжульничал, зная, что я не смогу повернуть время вспять и стереть это. Ну вот, я высказалась.

— Знаешь, вечность — это долго, — говорит он.

— Я прекрасно это понимаю, спасибо, — отвечаю я. — Не хочу просить тебя об этом, но мне нужна твоя помощь с поездкой в Техас, чтобы добраться до футбольного лагеря. Я обзвонила всех, кого знаю, и даже нескольких людей, которых практически не знаю. Никто не может.

— Я твой последний шанс, так?

— Да.

Он прыгает с крыши сарая и идет по мне.

— Ты придумала правило, что мы не лезем в дела друг друга. Прошлым вечером мы его нарушили, и посмотри, что из этого вышло. Замечу, совместная поездка за пределы штата и ночевки в кемпингах в палатке определенно относятся к проникновению в дела друг друга.

Подождите. Думаю, я правильно его расслышала, но не уверена.

— Кемпинги?

— Мне нравится обходиться без привычных удобств.

Путешествия без комфорта — это не мое, но я в отчаянии, поэтому я лгу и изображаю широкую фальшивую улыбку.

— Мне нравятся кемпинги.

Он качает головой.

— Я так не думаю.

Защищая глаза от солнца, я смотрю вверх на него.

— Ты хочешь, чтобы я бросила тебе вызов и поспорила с тобой? Я согласна продолжать играть в эти игры, если этого хочешь ты, исключая поцелуи и прикосновения. Хочешь мы все время по пути в Техас будем спорить и раздражать друг друга?

— Звучит соблазнительно, но после прошлой ночи, это, вероятно, плохая идея. Навечно, — он указывает на изгрызенный футбольный мяч. — О, да. И спасибо за то, что скормила мяч, который я дал тебе для твоей собаки. Уверен, это святотатство уничтожать автограф Троя Эйкмена, но не беспокойся. Я не поеду с тобой.

Он направляется к дому. Я не могу позволить ему уйти, не сейчас. Догоняю и встаю на его пути.

Он мягко отталкивает меня в сторону:

— Эштин, извини. Я не могу тебе помочь.

Время использовать все, даже если на моем эго останутся синяки.

— Подожди! Дерек, футбол — это все для меня. Мне нужно поехать в Техас. Мне нужно доказать всем вокруг и себе, что я достойна быть там не меньше, чем другие парни. Я не говорила тебе прежде, но Лендон ушел из команды, чтобы играть за наших соперников. Я отказываюсь сдаваться, даже если теперь все кажется бесполезным.

Я отвожу взгляд, потому что глаза начинает жечь.

— Ты не понимаешь. У меня кроме футбола ничего нет, — я указываю на Фалкора, чья голова покоится на ноге Дерека. — У меня нет даже собаки — тебя она любит больше. У меня есть не так уж много, и я не прошу многого. Ты моя последняя надежда.

Я делаю глубокий судорожный вдох, прекрасно понимая, что колодец моих слез переполнен. Дерек потирает заднюю часть шеи, глубоко задумавшись.

— Извини, я не могу этого сделать.

— Назови свою цену, — в отчаянии предлагаю ему я.

— Мою цену?

— Да. Просто назови цифру.

— Миллион долларов, — отвечает он.

М-да, здорово.

— Очевидно, у меня нет миллиона долларов, — я подсчитываю, сколько денег осталось от работы няней, праздников и дней рождения. Папа дал мне денег для особых случаев — его утешительный приз для моей дерьмовой жизни в этом доме. — Я заплачу тебе сотню баксов и разделю стоимость бензина.

— Только сотню? — спрашивает он без восторга. — Это меньше минимальной заработной платы.

— Это неофициальная работа, помнишь?