Шахта - Дэвид Джеймс Шоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Круз не помнил, поцеловал ли он Ямайку хоть раз за всю ночь. Просто поцеловал.
Офицер Сталлис отвел его в комнату для задержанных – небольшое помещение с двумя телефонами-автоматами и скамейкой, такой же холодной, как пол. Скамейка потрескалась и была исписана ругательствами. Два больших ударопрочных окна выходили в коридор, ведущий к камерам. С другой стороны Круз видел окно, защищенное сеткой, за ним – общий зал. Жирный коп со стрижкой ежик смотрел портативный телевизор «Сони» и периодически проверял мониторы системы безопасности, успевая по ходу отпускать пошлые шутки и рассказывать небылицы о своих подвигах. Женщины-полицейские не работали на улицах Оквуда. Круз видел одну женщину в форме на коммутаторе. Список конфискованных вещей тоже приняла женщина.
Круз снял трубку с одного из телефонов-автоматов и услышал гудок. Звуковой барьер, который он может разрушить своим голосом, таким образом отправив частичку себя на свободу. У него не было мелочи. Да и кому он мог позвонить? Звонить напрямую Баухаусу нельзя, да и бесполезно. Зачем просто так отдавать копам то, что они надеются из него вытянуть?
Может, позвонить Рози? Междугородний звонок, ну конечно.
Телефоны были на расстоянии вытянутой руки и абсолютно бесполезны.
Вдруг Джонатан не пожалеет мелочи на помощь незнакомцу. Решит, что если поможет Крузу, то еще раз увидит Ямайку. Пусть так. Главное, чтобы сработало.
– Повесь чертову трубку, долбоеб. Никто не разрешал тебе никому звонить.
Это был Сталлис, голодный до отпечатков пальцев и парочки поляроидных снимков. Круз расписался в бланке протокола ареста, который ему передали через отверстие, похожее на окошко на бензозаправке самообслуживания. Рейнхольтцу пришлось повозиться с фотокамерой. Снимки Круза получились зеленоватыми, как фото на удостоверении Ямайки. С него сняли полный набор отпечатков, в том числе ладоней. Последнее означало, что его проверят по базе ФБР. Чудесно. Крузу пришлось отмывать руки в кислотной голубой дряни, на ощупь напоминающей кулинарный жир.
После инструктажа его препроводили в обезьянник. Добро пожаловать в рай, задница. В камере он был встречен с молчаливым равнодушием. И вскоре смещен с позиции «новенького» следующим кандидатом.
Круз лежал на полу, свернувшись калачиком, и дрожал от холода, то засыпая, то просыпаясь. Сопли застыли в носу ледяной коркой. Черепная коробка отбивала ритм 4/4. Чей-то голос вернул Круза к реальности.
– Членосос Барнетт утверждает, что ты наркодилер, парень.
Он увидел потертые спортивные носки и почувствовал запах бромидроза. Старые слаксы. Брюхо. Клетчатая фланелевая рубашка, термическая нижняя рубашка, обе грязные.
В углу один из клопов с растрепанными, спутанными волосами и пустыми глазами, похожими на стеклянные шарики, яростно дрочил. Его член торчал как нагревательный элемент паяльника.
Круз вздохнул.
– Нет. Барнетт брешет. – Остальные заключенные обступили их. Сейчас начнется неизбежное. Будь готов.
Незнакомец пнул его ногой. Тычок холодом отозвался в его суставах.
– Тогда за что ты здесь?
Если бы это и правда было кому-нибудь интересно, Круз ответил бы на вопрос сразу, как только очутился в камере. Но не сейчас. Это другое. Теперь перед ним стоял рецидивист, хронический клоп-правонарушитель. Скорее всего, среди его конфискованных вещей были ботинки с железными набойками, ковбойский ремень с медной пряжкой размером с решетку радиатора «шевроле» 1954 года и толстый потрепанный бумажник с презервативом двухлетней давности, спрятанным в одном из отделений. Пришло время для небольшой стычки между сокамерниками, которые уже достаточно протрезвели и нуждаются в физических упражнениях, чтобы согреться и, возможно, нагулять аппетит для высокой утренней кухни оквудской тюрьмы.
Круз притворился, что ему это неинтересно. Еще пара секунд, чтобы завестись.
Мужик освободил свое спальное место. Одеяло укутывало его плечи, словно шаль с капюшоном. Он был пухлый, тяжеловесный, но в то же время мясистый и крепкий как медведь гризли. Толстая шея, похожая на башню танка. Вздувшиеся вены, под напряжением доставляющие кровь к лицу, чтобы окрасить его в красный цвет. Само лицо со следами эрозии, обветренное, с глубокими морщинами. Ирландский нос картошкой, покрытый сеточкой лопнувших сосудов. Безмозглые глаза голубого цвета с ненавистью смотрят на мир. В туманном взгляде отсутствует логика, но есть врожденная враждебность и тупость.
Похоже, этот парень часто избивал людей.
– Я с тобой говорю, долбоеб.
В другом конце камеры рассмеялась задница – возможно, его кореш или бывшая жертва. Круз не отвлекался от опасного зверя, который стоял сейчас перед ним. Он смотрел на него, пока их взгляды не встретились. В этих глазах он не увидел ни слабины, ни пощады. Ничего.
– Так за что тебя сюда упрятали?
Теперь Круз был готов:
– Отрезал яйца горластому быдлятскому педику, такому, как ты.
Крупный мужик нагнулся, чтобы схватить эту тощую соплю, поставить на ноги и врезать кулаком как следует, но не успел. Круз схватился за прутья решетки за спиной, выгнулся и почти не целясь ударил ногой ему в пах, потом откатился в сторону. Его оппонент со стоном выпустил воздух и согнулся пополам, гулко ударившись о решетку лбом с бровями как у примата.
Круз вскочил на ноги. Его слегка качнуло, но он смог собраться и дважды со всей силы ударил мужика по почкам. Они были защищены жировой прослойкой, но парень охнул и грохнулся на колени, цепляясь за прутья, чтобы не упасть. Законы улиц научили Круза быстро и точно наносить удары. Пусть он уступал сопернику в размерах, зато компенсировал этот недостаток скоростью и злобой.
Просто избить монструозную тушу недостаточно. Круз должен вырубить противника, иначе этот китообразный гандон его покалечит, как только восстановит дыхание.
Обитатели камеры быстро проснулись. Круз развернулся, чтобы ногой ударить мужика в лицо, пока он хрипит на коленях, придерживая яйца рукой. Задницы подбадривали своих фаворитов. Через десять секунд в камеру ворвется охрана с дубинками наготове.
Круз надеялся, что охрана не собирается ставить на победителя. Тяжело дыша, он занес ногу над жертвой. Час расплаты за этот день, полный унижений.
Дикарь в углу кончил, завизжав как поросенок.
Круз грохнулся на задницу, так и не поняв, что произошло. Словно в кипящее масло добавили воды, ссс. Он не чувствовал ног, пока
