Бастард (СИ) - "Nar Garcvorg"

— Он болеет, — сказал отец, — Джон останется в своих комнатах, пока не поправится.

Санса вдруг поняла, что отец ничего не съел. Может, он хотел поесть вместе с Джоном, пока тот не может выйти?

— Я отнесу ему! — Арья опрокинула стул и начала сваливать пирожные в подол, который придерживала рукой.

— Сколько раз тебе повторять, Арья, платье — не сумка, — отругала ее септа Мордейн.

— Джона покормят слуги, — сказала мама тоном, который не позволял возразить.

Тогда Арья сделала нечто непростительное — она отпустила подол, и пирожные упали на пол.

— Арья!

— Я хочу к Джону!

Мама и септа одновременно начали говорить, но вдруг поднялся отец. Все замолчали. Все перестали есть. Можно было услышать, как каркают мейстерские вороны в другом конце замка.

— Джон очень расстроится, если ты заболеешь из-за него, Арья, — отец подошел в ней и коснулся ее щеки, но Арья зло дернулась. — Ты могла бы собрать для него ягод или… — голос отца вдруг стал хриплым, а потом и вовсе пропал. — Сделай ему подарок, Арья, Джон будет рад.

Арья кивнула и зло затопала с сторону сада, отец устало покачал головой. Пирожные остались на полу.

Следующим утром, во время шитья, Арья спросила септу Мордейн о Джоне. Санса иногда завидовала младшей сестре — она могла спросить о чем хотела.

— Боги наказали его, — выговорила септа сухим голосом, — этот мальчик был порождением греха, оскорблением брака твоих родителей, заключенного в свете Семерых, и Отец покарал его.

— Я спрашивала тебя не об этом. Я спросила: когда Джон поправится? И при чем тут боги?

Септа выглядела готовой ответить, и Санса замерла, не донеся иголку до ткани.

— Он поправится, когда того пожелают боги, если Матерь будет к нему милостива.

— Так бы и говорила, что не знаешь, — огрызнулась Арья.

Септа не ответила. Странно, ведь она не позволяла Арье дерзить, никогда.

На обеде отца не было, и Арья приставала с этим вопросом к мейстеру — с тем же результатом. Лишь встав из-за стола Санса поняла, что Робба тоже не было, как и Теона Грейджоя.

Спросив разрешения септы, она отправилась в богорощу — Робб, в отличии от нее, почему-то любил это место и страшное лицо, вырезанное на дереве. Но его там не было. Санса обошла половину замка — даже библиотеку и Воронью башню, пока ну услышала всхлипы.

Теон сидел на крыше башни.

— Спускайся! — крикнула ему Санса. — Маме не нравится, когда по ним лазают.

— Твоей маме, ты имеешь в виду, — со злым смешком ответил Теон. — Моя-то осталась в Пайке.

Санса не сразу поняла — как это, мама не рядом. Потом вспомнила Джона Сноу. Ей стало жалко их.

Еще она вспомнила, что вчера Теон ей нравился. Он был красивым — в Винтерфелле не было других красивых мальчиков. У него были длинные черные волосы, расчесанные и блестящие, перевязанные золотой лентой, узкое красивое лицо, черные глаза, каких почти не было на Севере. И красивая одежда — чего здесь вообще не было. Черный камзол с золотым узором на груди и с застежками из черного оникса, черный полуплащ с золотым кракеном, высокие начищенные сапоги. Она узнала, что мужчины тоже могут одеваться красиво, лишь когда у них остановился певец, но тот был скорее пестрым, настолько, что в глазах рябило. Теон Грейджой был красивым.

Тут ей пришла в голову идея — настолько замечательная, что Санса не смогла удержаться.

— Она могла бы и тебе быть мамой, — ты ведь не бастард, — а я твоей сестрой. Если хочешь. Как игра.

— Нет уж, оставь ее себе, Старк. У меня своя есть. И сестра тоже. И братья были, пока их твой отец не убил.

Санса окаменела. Отец кого-то убил? Его братьев? Детей? Братьев, как Робб? Братьев, как Бран? Она скрестила руки на груди, чтобы унять дрожь, вдруг возникшую в пальцах. Сансе хотелось крикнуть, что он врун, но он не врал — он почти плакал.

"Вежливость — щит женщины", — вдруг вспомнила она.

— Я сожалею о твоих потерях, — так ведь надо говорить, верно? — Ты не знаешь, где Робб?

Он спрыгнул с крыши и приземлился в одном футе от нее. Посмотрел на нее сверху вниз.

— Я не знаю, кто Робб.

— Робб — мой брат, — удивленно сказала Санса.

Как можно это не знать? Он что, совсем глупый? Тут ее осенило — папа никого не убивал, глупый Теон просто ошибся.

— Рыжий? Видел его. Ревел как девчонка и бежал куда-то. Зеленый неженка. Это он-то — наследник Севера?

Санса почувствовала ком в горле и поняла, что плачет.

— Робб хороший! А ты… ты… злой!

— Да плевать. Оставь меня в покое.

Он начал неловко карабкаться назад на крышу, с которой спрыгнул. Санса собирала уходить, когда Теон заговорил:

— Через кладбище. Он бежал по кладбищу.

— Благодарю, — Санса, сдерживая слезы, сделала реверанс, хотя он не смотрел в ее сторону.

Ей пришлось спуститься в Крипту. Она никогда не приходила сюда одна — только с Роббом, ведь он защищал ее от огромных пауков, которые здесь водятся. Даже Арью сюда не пускали — мама говорила, для нее лестница слишком крута.

— Робб? — Санса поняла, что ее голос дрожит от страха.

Вокруг было темно и холодно, а статуи сжимали свои страшные ржавые мечи, и казалось, что они не позволят ей вернуться. Ей почудилось, что лютоволк у ног одной из статуй оскалился, и Санса побежала.

Она остановилась, лишь добежав до последних статуй.

Тут она и увидела Робба — он вылез из ниши за статуей Брандона Старка, старшего брата их папы. Даже в неровном свете факелов она видела дорожки слез на его щеках.

— Санса? Как ты меня нашла?

Она решила, что на этот вопрос отвечать необязательно.

— Что случилось? Ты плакал?

Обычно он бы устыдился — хотя Санса не знала, чего здесь стыдиться: все дети плакали, даже Джон Сноу, изображавший из себя папу, — но сейчас Робб просто кивнул.

— Мама и папа кричали… И мейстер Лювин… Я ничего не понял, и меня увели прежде, чем я успел спросить, но… — Робб, сглотнул, посмотрел прямо ей в глаза, и Санса вздрогнула. — Санса, мама сказала, что Джон умрет.

* * *

Кейтлин чувствовала себя так, словно вернулась в прошлое.

Она ждала Неда. И даже не из-за Полурукого и секрета о матери Джона Сноу. Боги, она просто скучала по нему! По его рукам, по его колючей бороде, по серым глазам, по голосу, называвшему ее "Кэт" — никто, кроме Неда, не называл ее так с тех пор, как она покинула Риверран.

Она не могла говорить от счастья, когда увидела его, невредимого, въезжавшего в ворота Винтерфелла — и как она могла когда-то не любить этот замок, каждая частичка которого помнила Неда?

Кэт не была слепой — она видела его опустевший взгляд, направленный куда-то вдаль, видела бледность на его щеках — она появлялась лишь тогда, когда Нед слишком утомлен. И она видела, что бастарда нет рядом с ним. Она не знала, какие чувства это вызвало в ее груди — боль или облегчение — но они не имели значения, когда Кэт бросилась в объятья мужа и прижалась щекой к его щеке.

Она ощутила, как горячая волна прошлась по всему ее телу, сорвав с губ бессмысленный стон. Кэт почувствовала влагу между ног. Ей хотелось, чтобы он поднял ее на руки, отнес в свои покои и любил, пока не наступит следующее утро, она хотела почувствовать его дыхание на свой коже, хотела почувствовать его в себе, хотела увидеть в его глазах огонь, предназначенный только для нее, хотела ласкать его всеми способами, которые только можно придумать, хотела показать ему, как она скучала, как сильно она любит его.

Она отступила и опустилась на колени, и весь двор опустился вместе с ней.

— Винтерфелл твой, мой лорд, — она подняла взгляд и увидела, что муж смотрел не на нее.

Нед смотрел на Куорена Полурукого, оставшегося стоять, и Кэт никогда не видела во взгляде мужа столько гнева. Он поднял ее с колен и поцеловал руку, но даже не взглянул на нее.

— Что ты здесь делаешь?

Кэт вдруг почувствовала себя несчастной. Ну что ей стоило выгнать этого дозорного с его сотней секретов? Поселить его в Винтертауне и забыть о нем?