Медвежья кровь (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)"

Аккуратно положив свой каменный подарок на подоконник кухонного окна, я с усердием занялась рыбой и отвлеклась только один раз, когда пришло время звонить маме, как я и обещала.

К счастью, по голосу она ничего не заметила и, кажется, поверила, что у меня все хорошо и нет совершенно ничего нового.

Кстати, рыбе оказались рады и мои верные псы.

Налопавшись до отвала, они ушлепали на любимое место — на диван и спали так крепко, что даже посапывали во сне.

А я больше не могла сдерживать себя, чтобы не метаться по дому, ведь солнце уже встало, а я по-прежнему была одна.

Сжав камень в ладонях словно для молитвы, я прикоснулась к нему губами, прошептав от всей души, словно он действительно был волшебный:

— Верни мне его, умоляю. Верни его.

— С кем ты разговариваешь, девочка?

Услышав за собой ставший уже родным низкий голос, я взвизгнула от радости, тут же бросаясь на медведя, чтобы обнять его. Крепко-крепко.

Он рассмеялся от удивления, подхватывая меня почти на лету и прижимая к своей обнаженной и по-прежнему такой горячей груди, а я уткнулась в его шею и шумно выдохнула с ясным осознанием того, что большего мне и не нужно — лишь бы моя семья была счастлива и медведь был рядом.

И все-таки эта ночь изменила многое.

Открыла мои глаза на то, чего я хочу.

Запрокинув голову, я смотрела на него, утопая в сиреневых глазах, направленных на мое лицо, и прошептала:

— Я больше не боюсь! И хочу быть твоей! Не из-за страха смерти, а по-настоящему!

Медведь улыбнулся, а зрачки в глазах снова полыхнули и стали расползаться.

Но я хотела этого. Хотела знать, что его не остановит наша первая неудачная попытка и он не откажется от того, чего мы оба хотели.

Я потянулась к нему первой, сцепив крепко руки на его шее и прижимаясь всем телом, чтобы поцеловать так, как только умела.

Как он целовал меня этой ночью.

Так, чтобы он понял, что я настроена решительно.

Его губы были мягкими и горячими, когда я коснулась их языком и проскользнула внутрь, чтобы коснуться его языка.

Медведь застонал, обхватывая меня руками и приподнимая над полом, но тут же ответил на поцелуй, словно прыгнул с разбегу в обрыв.

— …А еще тебя рыба ждет, — с улыбкой пробормотала я в его губы, отрываясь лишь ненадолго, чтобы кивнуть на стол, где лежали две кучки — одна с жареной рыбой, а вторая чищеная, но сырая, которую я оставила на тот случай, если ему захочется натуральной речной еды, так сказать.

— Рыба подождет, — отозвался медведь, снова припадая в жадном поцелуе и усаживая меня прямо на стол, отчего я недоуменно хихикнула.

Тонкие бретельки ночнушки упали с плеч стараниями медведя, и он встал между моими ногами, обхватив колени и разведя их в стороны, продолжая целовать так, что голова кружилась, а сердце стучало радостно и восторженно.

Он не отказался от меня!

Больше я не сжималась от страха и смущения, даже когда его губы коснулись моей шеи, а затем и вовсе опустились на обнаженную грудь.

Я только ахнула от того, как новые эмоции и ощущения пронзили меня, но обхватила его голову руками, зарываясь в черные волосы, а медведь заурчал, вставая на колени передо мной.

Он наслаждался каждым прикосновением, не сдерживая эмоций и касаясь настолько откровенно и горячо, что я задыхалась, но не хотела прекращать эту сладостную игру, в которой узнавала себя и собственное тело.

Так чувственно и откровенно, как не могла бы себе представить даже в самых смелых мыслях.

А ведь я так и не надела нижнее белье и теперь заерзала, когда ненасытные горячие губы медведя опустились еще ниже, проделав дорожку из поцелуев по моему животу и касаясь обнаженных раскрытых бедер.

Мне казалось, что меня просто бросили в кратер действующего вулкана, где я не умерла, а плыву по обжигающему течению, больше не сдерживая стонов, что вырывались из обласканной груди.

Господи, что он творил!

Как целовал и что вытворял своим языком, не жалея меня и вознося так высоко к небесам, что в какой-то момент голова просто закружилась!

Стыд и восторг сплетались в моей крови искрящимися разрядами, когда я сквозь пелену дрожащих ресниц видела его лицо, прильнувшее к моему лону.

Его язык, который то порхал, чуть задевая чувствительные складочки самой потаенной части моего тела, заставляя трепетать и судорожно глотать воздух.

То в буквальном смысле вылизывал, отчего я прогибалась в спине, чувствуя, как от этого сладостного напряжения подгибаются пальцы на ногах.

Мое тело жило собственной жизнью, сводя меня с ума!

Эти эмоции были настолько яркими, горячими, но в то же время очищающими!

Они сметали мои грязные воспоминания, как это не смог бы сделать ни один самый именитый психолог!

Теперь мое тело знало, что все может быть иначе: без боли, без грязи, без попыток остановить то, что было противно.

Океан огненных эмоций поглощал меня, изливаясь в стоны, которые я больше не сдерживала, запрокидывая голову и в какой-то момент понимая, что я скоро взорвусь, потому что сладостное напряжение в мышцах достигло своего апогея, отчего низ живота скручивало от судорог.

— Ш-ш-ш, девочка. Не так скоро, — голос медведя снова стал настолько низким, что я едва понимала, что он мурлычет, ощущая слова скорее обостренными эмоциями.

Он поднялся с колен, приподнимая меня со стола, чтобы тоже поставить на ноги и неожиданно развернуть к себе спиной, вжимаясь в мои обнаженные ягодицы своим возбуждением.

Я закусила нижнюю губу в ожидании продолжения этой чувственной завораживающей игры.

Страха больше не было. В душе расцветал даже азарт!

Теперь и навсегда я искренне хотела познать все грани этой чувственности, открывая в своем теле и ощущениях то, на что и не могла рассчитывать.

Ночнушка в буквальном смысле болталась на талии, но мы были слишком заняты процессом познавания друг друга, чтобы замечать это, когда медведь скользнул ладонью по моему животу, погружая пальцы во влажные пульсирующие складочки и целуя в шею сзади, отчего миллион мурашек атаковали тело, заставляя задрожать от предвкушения.

Он снова ласкал, не давая опомниться.

Не давая возможности понять, что же будет дальше.

Не подпуская ко мне панику и страх, даже когда его бедра подались вперед, и я словно сквозь радужный сон ощутила, как я принимаю его — такого большого, внушительного и горячего.

Как мое тело сжимается по привычке и пытается противостоять этому напору.

— Ты умница, девочка. Вот так…

Он чуть прикусил мочку уха, снова не давая мне сосредоточиться на том, что происходило внизу.

Скользил длинными умелыми пальцами, играя с самой чувствительной точкой лона, отчего жар накатывал снова и снова, а я хваталась руками за стол, отдаваясь всем существом на его милость, потому что знала, что он не сделает ничего плохого.

Лишь когда он зарычал, вжимаясь в меня сильнее и прогибаясь в спине, я ахнула, ощутив, как его возбуждение скользит внутри, растягивая стеночки, заставляя тело принять его и познать.

Это были совсем другие ощущения!

Невероятные! Правильные! Пусть немного болезненные, но восхитительные в осознании того, что теперь я принадлежу только ему, и никто в этом мире не сможет изменить это!

Эти чувства окрыляли и стирали все ощущения, которые в любой другой ситуации напугали бы меня до состояния неконтролируемой паники.

А потом медведь стал двигаться.

Сначала размеренно, не переставая целовать и чуть прикусывать кожу на шее. Давая прочувствовать трение и погружение. То, как мое тело реагировало на него, поддаваясь и постепенно расслабляясь. Принимая в себя.

Но затем все быстрее и быстрее.

С рычанием.

С глухими шлепками бедрами о ягодицы.

С хриплым дыханием каждого из нас.

В какой-то момент боль стала сильнее. Она вспыхивала где-то глубоко внутри, на пике его движений, но не разрасталась и не давала мне повода для паники лишь потому, что медведь продолжал ласкать меня пальцами, отыскав ту чувствительную трепетную точку, от которой кровь начинала искрить.