Медвежья кровь (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)"

— Не отвлекайся, Иля… — промурчал медведь, опускаясь чуть ниже и заставляя меня сжаться от этого.

— Это очень сложно сделать, знаешь ли.

Еще немного, и он прикоснется к груди.

Так, как меня не касался еще никто и никогда.

— Руки все еще не связаны.

— Может, потому, что ты меня отвлекаешь?

Медведь улыбнулся. Я почувствовала это на собственной коже, где оставались горячие влажные дорожки от его губ.

— Крепко завязала?

— Надеюсь, что да, — прошептала я, будучи не в силах скрыть то, как на меня действовали его прикосновения. До дрожи. До сбивчивого дыхания, которое теперь выходило из груди урывками.

Мне было страшно, но этот страх был иным. Не таким, как всегда.

Он разгонял кровь по телу, буквально оголяя каждое нервное окончание и заставляя каждое прикосновение чувствовать иначе — острее, глубже, ярче. Заставляя отбросить все сомнения.

— Сядь выше, девочка.

Я едва понимала, что именно говорил медведь.

Вернее, не говорил, а мурчал так, как это мог делать он один. И я помнила, как обещала ему слушаться и делать все, что он говорит. Потому что это было важно.

Поэтому сдвинулась по его торсу, ощущая, что он стал горячее, чем обычно.

Или мне казалось это, потому что я сама горела?

— Еще выше.

И ведь я понимала, для чего он это делает, к чему ведет. Потому сердце стучало так сильно, а руки дрожали, но ослушаться его я не могла. Прилежно выполняла все, что он говорил, закусывая губу, когда медведь добился того, чего хотел.

Его губы коснулись моей обнаженной груди.

Сначала едва-едва касаясь.

Медведь замер, явно прислушиваясь к тому, что я чувствую от этих прикосновений, которые были новыми для меня и такими невероятными.

Нежнее шелка. Горяче́е огня.

Я и не думала, что мужчины способны делать это настолько деликатно и совсем не пошло.

Лаская так, что я начинала чувствовать себя маленькой богиней.

Эти чувства были новыми, но они не пугали меня, не заставляли сжиматься от мысли о том, что дальше может последовать что-то плохое.

Медведь замурчал, а я не смогла сдержать недоуменную улыбку, смущенно глядя вниз на то, как он играл языком с моей разгоряченной кожей.

Чувственно. Неторопливо. Растягивая удовольствие.

И я видела, что ему нравится это тоже.

Медведь мурчал, прикрывал глаза, терся об меня лицом, щекоча своей отросшей черной щетиной, и не останавливался ни на минуту, ни на секунду.

Целовал, ласкал, приручал к себе терпеливо и основательно, как не смог бы сделать ни один из мужчин.

И теперь я знала наверняка, что не смогла бы подпустить к себе никого, кроме него — такого непохожего на всех, странного, но настоящего в своей искренности и безграничном терпении.

Он не торопился показывать свою хищную животную страсть сейчас, но я видела, как тяжело ему это дается. Каких усилий стоит.

Его тело стало буквально каменным от напряжения, и таким горячим, что в какой-то момент я подумала, что заработаю ожог, продолжая сидеть на нем, а на груди появились капельки пота.

— Сними трусики.

Это тоже нужно было выполнить. Обязательно.

Но как же тяжело это мне далось!

Казалось бы, такое простое действие, когда мне просто нужно было приподняться, снять нижнее белье и снова сесть на медведя. Но стало страшно, что пойдет что-то не так…что я не смогу ступить по этому пути дальше.

— Ты умница, Иля. И ничего не боишься.

Больше не было никого, кому бы я доверяла так же сильно, как медведю.

Его низкому бархатному голосу, в котором заключалось так много для меня. Заключался весь мир. Пока еще маленький и робкий, но он был только мой. Он был кристально чистый и светлый.

Мир, в котором я не боялась теней и чувствовала себя уверенно.

Где я чувствовала себя нужной и драгоценной.

Благодаря ему.

Медведь дышал тяжело и хрипло, когда я все-таки неловко избавилась от последней одежды, но теперь не решалась сесть на него снова и покраснела, когда он промурчал:

— Ну же, девочка. Я в твоих руках.

Да, это было так.

Огромный, привязанный и…возбужденный.

— Садись на меня.

Казалось, медведю больно говорить.

Он хрипел и рычал, разнося по телу миллион мурашек и глядя глазами, что снова стали почти полностью черными.

— Садись и смотри только мне в глаза.

Тяжело сглотнув, я сделала это, скованно забравшись на кровать и перекинув одну ногу, чтобы снова сесть на его торс, пытаясь свести колени, потому что была слишком смущена, чтобы сидеть на нем с раскрытыми бедрами.

— …Я ведь уже видела тебя обнаженным, — пробормотала я.

— В следующий раз увидишь все и во всей красе, — криво хмыкнул он, явно изо всех сил пытаясь выглядеть собранным и спокойным, контролирующим полностью ситуацию, что в этот раз у него совсем не получалось.

Его грудь то судорожно вздымалась, замирая, словно он задерживал дыхание, то он долго и тяжело выдыхал, снова не дыша.

Веревки впились в его кожу оттого, насколько сильно медведь вцепился в изголовье кровати, отчего под кожей проступили тугие вены, где пульсировала бешеным потоком его медвежья кровь.

— А теперь осторожно приподнимись и сядь на меня по-настоящему…не думай об этом. Просто смотри на меня. Я не трону тебя до тех пор, пока ты сама не захочешь этого.

О господи!

У меня задрожали ноги, пока я старалась держать себя на весу и не сделать ничего лишнего.

Даже не знаю, кому из нас в этот момент было сложнее: мне с моими прошлыми воспоминаниями, которые снова оживились и рвались наружу, или медведю, чей самоконтроль рушился буквально на глазах, растворяясь в судорожном хриплом дыхании.

Упираясь ладонями в каменный, но жутко горячий пресс медведя, я приподняла ягодицы, жутко покраснев оттого, что должна была сделать, и пока смутно представляя, КАК все это пройдет.

Черт, да, мне было совсем не шестнадцать, но сделать все верно и быстро у меня не вышло!

Подавшись назад, я едва не подпрыгнула, когда ощутила его возбуждение, которое коснулось лона.

Только пугала не реакция моего тела, а то, как отреагировал на это мимолетное прикосновение медведь, вдруг зарычав и подавшись вперед с такой силой, что без труда не только разорвал веревки на своих запястьях, но и проломил деревянное изголовье!

По всему дому разнесся оглушительный треск дерева, от которого остались лишь крошки, разлетевшиеся по кровати, полу и даже торсу самого медведя.

Всего доля секунды, за которую я не успела даже ахнуть, а он вцепился в мои бедра, делая это слишком резко и сильно, отчего промолчать не получилось.

И пускай я старательно закусила губу, но мой вскрик отдался от потолка, обрушиваясь на нас и заставляя замереть. Обоих.

Меня — в растерянности и непонимании того, что творилось с медведем, а его — в отчаянной попытке остановиться.

Как он останавливался всегда.

Но только не в этот раз.

Сейчас я чувствовала кожей, что в нем что-то изменилось.

Стало настолько хищным и яростным, что это пугало. По-настоящему.

Кажется, в этот момент в нем было утеряно все человеческое, что только было, и он стал тем хищником, которого нужно было искренне бояться!

…И я боялась.

От ужаса я замерла и затаила дыхание, хотя он ничего не говорил, потому что мне казалось, что медведь не сможет заговорить, даже если захочет.

Вся хищность и звериные инстинкты вырвались наружу совершенно неожиданно, заставляя меня сжаться оттого, как он двигался сейчас: слишком быстро, сильно, жадно, причиняя боль.

Меня буквально сковало от паники, когда медведь неожиданно подался вперед, в одном рывке заваливая меня на спину и глядя глазами, в которых я видела только беспросветную тьму. И огонь.

Его страсть и желание, которые не знали границ и опаляли, превращая в прах все.

Едва ли я смогла бы что-то прошептать в свою защиту, задохнувшись от ужаса, когда мужское тело снова придавило меня, вдавливая в матрас с такой зверской силой, что мне казалось, мой позвоночник просто не выдержит этого.