Скрытые намерения - Майк Омер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это было похоже на один из тех ночных кошмаров, в которых ты куда-то безостановочно падаешь. И Эбби не за что было ухватиться, чтобы остановить это падение.
Глава 27
Эбби, надев наушники, опять сидела в кресле главного переговорщика. Невидимый кулак вцепился ей в сердце, медленно сдавливая его.
– Ну что, готова? – спросил Уилл.
– Да, – шепнула она.
Верин коснулся ее руки, и Эбби резко отстранилась. Он убрал руку и надел свои собственные наушники.
Она нажала на кнопку вызова. Где-то в школе зазвонил телефон. Один гудок. Два гудка.
Горло у нее сжалось. Эбби не была уверена, что сможет говорить, как только ей ответят. Похоже, она не готова к этому. Уилл и Эстрада правы – ей нельзя вести эти переговоры. Она даже не способна выполнить такую простую задачу, как передачу дела другому переговорщику. Эбби бросила взгляд на кнопку отключения линии. Наверное, следует прямо сейчас дать отбой, прогуляться, успокоиться, а затем позвонить снова. И она чуть было не сделала это.
Третий гудок.
Но они там были натуральными параноиками, и звонок, за которым последовали бы короткие гудки, не способствовал бы их спокойствию. Эбби не могла позволить себе все испортить. Ради Сэм все надо было сделать правильно.
Она закрыла глаза, стиснув зубы.
Четвертый гудок.
А вдруг они не ответят? Или ей ответит не Гусеница? Вдруг они уже знают, что Сэм – ее дочь, и пригрозят убить ее, если она не выполнит их требования? Что тогда?
Щелчок, а затем мужской голос.
– Алло? – Это был Гусеница. Говорил он тихо – вероятно, чтобы его друзья ничего не слышали.
– Привет, Гусеница, это Эбби. – Голос ее звучал так же тепло и естественно, как и всегда. Долгие годы практики подготовили ее к этому. Никогда не давай им понять, что ты на самом деле чувствуешь. Даже сейчас, едва сохраняя самообладание, она легко включилась в разговор. Улыбнулась – в надежде, что он услышит улыбку в ее голосе. – У меня уже есть кое-какие хорошие новости. Я получила доступ к полицейской базе данных, так что теперь могу как следует изучить это дело.
– Ладно, и что же вы выяснили?
– Как мы уже обсуждали, для тщательного расследования мне потребуется некоторое время, и я не могу сделать это отсюда. Так что я собираюсь поехать к себе в отдел и начать копать. Посмотрим, что выплывет.
– Погодите! – Гусеница повысил голос, в нем зазвучала паника. – Вы нужны нам здесь, чтобы держать всех подальше!
– Мне очень жаль, но я не могу заниматься расследованием отсюда, – сказала Эбби.
– Так найдите, блин, какое-то решение! Нам нужно, чтобы вы раскрыли правду о том, что произошло!
Эбби было необходимо переформулировать для него это требование, и нужные слова пришли к ней, но на долю секунды медленней, чем обычно. Ничего такого, что заметил бы Гусеница. Но Уилл в ответ на короткое молчание приподнял бровь.
Она прочистила горло.
– Ваше волнение понятно. Вы хотите, чтобы именно я нашла доказательства того, что шеф детективов был вовлечен в торговлю детьми из этой школы, поскольку я единственный сотрудник полиции, который в данный момент верит вам. Но при этом вы хотите, чтобы я оставалась здесь и обеспечивала вашу безопасность. И вам трудно доверять полиции, если здесь не найдется никого, на кого вы могли бы положиться.
– Да, вот именно, так что вам нужно как-то решить этот вопрос.
– И как вы предлагаете его решить? – Ясно изложив проблему, она оставила ему только один выход.
Теперь лишь требовалось, чтобы он заглотил наживку и принял решение за нее.
* * *
Все слишком уж затягивалось. Гусеница раздраженно стиснул телефонную трубку. Все вдруг показалось невероятно сложным и непреодолимым. Ну как тут со всем этим справиться? И заставить эту Эбби отыскать для них правду, и продержаться достаточно долго без того, чтобы в здание ворвалась полиция? Не говоря уже об этом учителе, который явно при смерти, и клике, агенты которой наверняка уже подбирались к ним, и Шляпнике, лишь усугубляющем ситуацию, и Альме, теряющей к нему доверие, и… и…
Он беспомощно застонал.
– Эй, Гусеница! – Вновь голос Эбби у него в ухе, спокойный, теплый. – У вас все отлично получается. Я очень ценю ваше стремление уберечь ни в чем не повинных людей. Мы можем действовать в этом направлении сообща, согласны? Шаг за шагом. Давайте вместе подумаем, как двигаться дальше.
– Ладно, – измученно произнес он. – Ладно, дайте мне подумать.
Ему было нужно, чтобы Эбби сделала это для него. У Стражей никогда не имелось доступа к ресурсам, которыми располагала она как сотрудник полиции. Обойти это невозможно. Но если она уйдет, кто помешает копам и Бюро штурмовать школу? Эбби была единственной, кому он сейчас доверял. Но можно ли на нее положиться?
Ничего другого не оставалось.
– А нет ли кого-нибудь еще, кому вы доверяете – кто мог бы проследить, чтобы все держались подальше? – спросил он. – Это должен быть кто-то, в кого вы абсолютно верите. Кто-то, для кого жизни заложников были бы важней всего на свете. И вам не нужно говорить этому человеку, чем вы будете заниматься. Ему совсем ни к чему это знать. Это просто должен быть кто-то, кто может проследить, чтобы никто сюда не совался, несмотря ни на что.
– Вы спрашиваете, знаю ли я кого-то, кто заслуживает доверия и хорош в своем деле – на кого можно положиться, чтобы все оставались в безопасности? Кого-то, кто может держать здесь все под контролем?
– Да.
– Я знаю одного парня, который может это обеспечить, – сказала Эбби без малейших колебаний в голосе. – Это мой коллега. Его зовут Уилл. Я уже очень давно его знаю. Он – один из самых достойных людей, которых я только встречала. Все его уважают – его точно послушают. И он никогда не пойдет на поводу у тех, кто способен поставить под угрозу человеческие жизни.
– Ладно. Можете сделать так, чтобы он приехал сюда и взял все под контроль?
– Конечно. Прямо сейчас с ним свяжусь. А как насчет вас? Как обстоят дела с вашей стороны? Все под контролем?
– Безусловно.
* * *
У Сэм кружилась голова. Встав утром с постели, она не позавтракала и с тех пор почти не пила воды. Когда у нее падал уровень сахара, Сэм всегда чувствовала тошноту и головокружение. Она прислонилась к Фионе, положив голову на плечо подруги, и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы сдержать дурноту.
В соседней комнате Гусеница опять разговаривал
