Роман с Постскриптумом - Нина Васильевна Пушкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь уже за столом установилась просто-таки гробовая тишина. И даже все прекрасно понявший профессор Такер, вместо того чтобы защитить жену, смущенно молчал.
А эмигрировавшая в США дочь профессиональных революционеров обиженно замкнулась в себе, поскольку, видимо, была убеждена, что все это — от старинной мебели до столового серебра, отнятое и украденное профессиональными революционерами у бывших владельцев, — должно было по праву принадлежать ее семье.
***P. S. Кстати, как вели себя профессиональные революционеры, прочитала в газете «Аргументы и факты» № 47 от 21 ноября 2012 года в статье Марии Поздняковой. Статья называется «Товарищ Демон». Привожу ее полностью потому, что живые потомки сломавших хребет нашему государству готовят нас к новым потрясениям. И жаждущим новых революций будет нелишним узнать, чем они кончаются.
ТОВАРИЩ ДЕМОНПод руководством этой женщины были казнены десятки тысяч людей
Минуло 65 лет, как из жизни ушла сухонькая старушка в пенсне — Розалия Землячка. В знаменитом Доме на набережной, где жила партийная верхушка, она была одной из самых титулованных.
Ей же принадлежал негласный рекорд времен красного террора: под руководством этой женщины были казнены десятки тысяч людей. Тем самым она оправдала прозвище Демон, которым сама себя наградила задолго до революции. Другой ее псевдоним — Землячка — станет официальным после 1917 года. Но любимым останется Демон.
Наука разрушения…1903 год. Розалия спешит по питерским улицам на тайную встречу с рабочими. Представитель большевистского актива объявляет: «Товарищ Демон прибыл из Лондона. Он… она расскажет, как прошел съезд нашей партии». О конспиративной деятельности Розалии уже в советское время написал Лев Овалов и рассказал о французских шляпках, английских плащах, дорожных зеркалах с двойным дном для провоза нелегальной литературы, царских тюрьмах, из которых она успешно сбегала.
Борясь за права рабочих и крестьян, Розалия не имела отношения ни к тем, ни к другим. Родилась в Киеве в 1876 г. в семье богатого купца Самуила Залкинда. Левыми идеями увлеклась в гимназии, по окончании которой отправилась учиться во французский университет. Последующие 20 лет, до октября 1917 г., ни дня официально не работала. В этом ее биография схожа со многими известными большевиками.
На вершине Этны после извержения. Как будто на Луне побывали
Деньги на одежду, еду, жилье и оплату визитов за границу брались в партийной кассе. В этом смысле революционеры представляли собой удивительную социальную группу, у которой была и своя четкая психология, выраженная Михаилом Бакуниным: «В революционере должны быть задавлены чувства родства, любви, дружбы, благодарности и даже самой чести. Он не революционер, если ему чего-либо жалко в этом мире. Он знает только одну науку — науку разрушения». Под этими словами Розалия могла расписаться кровью. Не своей, а десятков тысяч замученных по ее воле людей. Речь прежде всего о Крыме, куда Залкинд отправили наводить новый порядок в качестве секретаря обкома партии. После ее появления Черное море у берегов покраснело от крови расстрелянных. «Бойня шла мeсяцами. Смертоносное таканье пулемета слышалось до утра… В первую же ночь в Симферополе расстреляли 1800 чел., в Феодосии — 420, в Керчи — 1300 и т. д.», — писал историк Сергей Мельгунов, сам переживший Октябрьскую революцию, в работе «Красный террор в России. 1918–1923 гг.».
Пулеметы в Крыму работали не переставая, пока товарищ Демон не скомандовала: «Жаль на них патронов. Топить. И все». Приговоренных к казни собирали на баржу, привязывали к ногам камни и сбрасывали в море. Часто это делалось на глазах у жен и маленьких детей, которые стояли на берегу на коленях и молили о пощаде. Но как сказал нарком просвещения Луначарский: «Долой любовь к ближнему! Мы должны научиться ненависти». Потом рыбаки, выходившие на лов, видели, как в воде стоит армия мертвецов. Розалия не только давала отмашку на уничтожение людей, но и активно принимала участие в казнях. Носилась в комиссарской кожанке с маузером на боку из города в город, из поселка в поселок — «фурия красного террора», как назвал ее Александр Солженицын.
«Солнце мертвых»Ряд подчиненных Землячки, глядя на ее садизм, пытались достучаться до Кремля: расстреливают всех подряд — врачей, учителей, медсестер, больных в госпиталях, рыбаков, рабочих порта, бывших гимназистов, священников. В городах Крыма на фонарях, деревьях в парках и даже памятниках висели трупы. А вот прохожих не было — прятались. В пригородах трупы расстрелянных лежали слегка присыпанные землей. Многих хоронили заживо. По ночам недобитые подползали к жилым домам и стонали. У Мельгунова есть показания свидетелей, которые видели расстрелянных женщин с грудными детьми. Но Ленин не думал прекращать вакханалию Землячки, ведь она воплощала в жизнь его слова о диктатуре, которая «есть власть, опирающаяся на насилие и не связанная никакими законами». В инструкциях по террору Ленин писал: «ищите людей потверже».
В твердости Землячки, которую он лично знал 20 лет, Ленин не сомневался. И благодарил за верность: Землячка стала первой женщиной, награжденной орденом Красного Знамени.
Однако правда о крымской трагедии вскроется в тех же 20-х гг. не только благодаря труду историка Мельгунова, но и произведению большого русского писателя Ивана Шмелева «Солнце мертвых». Единственный сын Шмелева Сергей стал одной из жертв
