Россия будет воевать - Роман Носиков

— Кутузова Михаила Илларионовича. За нахальное сопротивление внедрению в России прав человека, свободы, равенства и братства.

— Петра Великого. За мерзкое европиезирование без евроинтеграции, но с оккупацией частей Европы и обижанием шведских королей.

— Ивана Грозного. За азиатствование (никому не нужное присоединение Сибири), ливонские войны (опять против Европы!), опричнину (уничтожение Лучших Людей).

— Ленина и Сталина. Но, в отличие от Белой Химеры, не за «прерывание» русской истории, а за ее мерзкое, греховное и неправильное продолжение.

Все эти люди, с точки зрения Европейской Химеры, — виновны в преступном неевропействе.

В завершение части, посвященной химерам, хочу сказать, что у этих химер есть прекрасные положительные свойства. А именно: они все оперируют набором фактов и мифов, изучая которые и отличая мифологию от исторической реальности, мы постигнем суть и сюжет русской истории.

Особый путь. Химера национальной неполноценности

26 февраля 2013

В предыдущих частях описаны исторические Красная, Белая и Европейская химеры, отрицающие целые эпохи нашей истории. Сегодня мы поговорим о Химере национальной неполноценности.

Жертвы химеры европейства полагают воссоединение с Европой, принятие европейских ценностей и образа жизни — наилучшим решением русского вопроса. В связи с чем им довольно сложно оценить результаты уже имевшихся попыток русской евроинтеграции.

Евроинтеграций было несколько, но удалась только одна — интеграция в Европу Галицко-Волынского княжества, на территории которого русский народ прекратил свое историческое существование. Все остальные проекты неизменно проваливались.

Проект евроинтеграции севера Руси под редакцией Ливонского ордена провалился под лед Чудского озера. Не достиг успеха и Карл XII. Провалились в 1612 году поляки. Наполеоновский проект освобождения русских крестьян от крепостного права был обработан дубиной народной войны и выброшен на старую Смоленскую дорогу — на мороз. Освобождение России от Сталина и большевизма под руководством лидера прото-Евросоюза также провалилось.

Во всех этих прискорбных неудачах жертвы химеры европейства, разумеется, винят русскую власть соответствующего периода — Александра Невского, Петра I, Иосифа Джугашвили, Кутузова и Александра I.

Однако невозможно не заметить одного позорного факта: во всех эксцессах гнусного антиевропейства власти народ занимал подлую соглашательскую позицию и даже соучаствовал в совершаемом преступлении по срыву евроинтеграций.

Можно наговорить множество гадостей и про Невского, и про Кутузова, раскопать компромат на Петра I. Но ужас ситуации в том, что сколько ни называй Петра I антихристом, Сталина — тираном, Кутузова — порнолюбителем, соцопросы будут показывать высокую популярность Иосифа Виссарионовича, а русская культурная традиция бережно хранит память о славных победах Петра и Михаила Илларионовича Кутузова.

Да и сама Европа прекрасно помнит, как именно она получила первые уроки русского фольклора.

Стеснительные «европейцы» типа нашего любимого академика Юрия Пивоварова народ склонны оправдывать, входить в его тяжелое положение. И пропасть между ожидаемым поведением народа и свершившимся историческим фактом заполнять извинительными, с их точки зрения, мифами.

Например, в оборот вводится миф о том, что на самом деле народ не хотел воевать за советскую власть и усатого тирана, и именно этим объясняется отступление РККА в первый период войны и большое количество пленных. И только потом, когда Сталин создал штрафбаты и заградительные отряды, армию удалось заставить воевать.

Миф этот прекрасно опровергнут теми, кого трудно заподозрить в каких-либо симпатиях к советскому солдату — немецким генералитетом и рядовыми вермахта.

Поскольку каши маслом не испортишь, я приведу здесь цитату из книги «За что сражались советские люди» А. Дюкова с репликами немецких генералов:

«Уже сражения июня 1941 г. показали нам, что представляет собой новая советская армия, — вспоминал генерал Блюментрит, начальник штаба 4-й армии, наступавшей в Белоруссии. — Мы теряли в боях до пятидесяти процентов личного состава. Пограничники и женщины защищали старую крепость в Бресте свыше недели, сражаясь до последнего предела, несмотря на обстрел наших самых тяжелых орудий и бомбежек с воздуха. Наши войска скоро узнали, что значит сражаться против русских…»

На самом деле Брестская крепость держалась не «свыше недели», как пишет Блюментрит, а без малого месяц — до 20 июля, когда последний из ее защитников нацарапал на стене слова, ставшие символом героизма советских солдат летом сорок первого: «Погибаю, но не сдаюсь. Прощай, Родина!»

«Часто случалось, — рассказывал генерал фон Манштейн, командующий 56-м танковым корпусом, — что советские солдаты поднимали руки, чтобы показать, что они сдаются нам в плен, а после того как наши пехотинцы подходили к ним, они вновь прибегали к оружию; или раненый симулировал смерть, а потом с тыла стрелял в наших солдат».

«Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою, — не без удивления писал 24 июня в дневнике начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер. — Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен» Через пять дней Гальдер поправляет сам себя: это не отдельные случаи. «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека… Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т. п. в плен сдаются немногие. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие бегут, сбрасывают с себя форменное обмундирование и пытаются выйти из окружения под видом крестьян».

4 июля новая запись: «Бои с русскими носят исключительно упорный характер. Захвачено лишь незначительное количество пленных».

Через месяц боев Гальдер записывает окончательный и крайне неприятный для германского командования вывод, сделанный фельдмаршалом Браухичем: «Своеобразие страны и своеобразие характера русских придает кампании особую специфику. Первый серьезный противник».

Министр пропаганды Геббельс, перед началом вторжения считавший, что «большевизм рухнет как карточный домик», уже 2 июля записывает в дневнике: «На Восточном фронте: боевые действия продолжаются. Усиленное и отчаянное сопротивление противника… У противника много убитых, мало раненых и пленных… В общем, происходят очень тяжелые бои. О «прогулке» не может быть и речи. Красный режим мобилизовал народ. К этому прибавляется еще и баснословное упрямство русских. Наши солдаты еле справляются. Но до сих пор все идет по плану. Положение не критическое, но серьезное и требует всех усилий».

«Красная Армия 1941–1945 гг. была гораздо более сильным противником, чем царская армия, ибо она самоотверженно сражалась за идею, — подытоживал Блюментрит. — Это усиливало стойкость советских солдат. Дисциплина в Красной Армии также соблюдалась более четко, чем в царской армии. Они умеют защищаться и стоять насмерть. Попытки их одолеть стоят много крови».

Таким образом, гнусное соучастие советского народа в сопротивлении евроинтеграции можно считать доказанным. И то же самое можно сказать и о любом обсуждаемом периоде. В битве на Чудском озере участвовало не только регулярное войско, но и собранное ополчение. В войне 1812 года огромную роль сыграли действия партизан, в чем вы можете убедиться, прочитав воспоминания непосредственного участника событий — Дениса Васильевича Давыдова.

Иными словами — нельзя сказать, что народ имел какое-то другое мнение по поводу евроинтеграции и своего европейства, нежели власть.

И это в то время, когда французы действительно могли бы отменить крепостное право, немцы открывали на оккупированных территориях православные храмы, а Ливонский орден, безусловно, облагодетельствовал бы Новгород европейским правом, свободами и ценностями.

И тут на сцену выходит новая идеология. Я сейчас приведу слова одного из ее литературных родоначальников.

«В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с…»

Если вы полагает, что цитирование Смердякова — лицемерный прием и так нельзя, я вас разочарую.

Смердяков национал-демократами полностью реабилитирован идеологом национал-деморатов А. Широпаевым:

«…Мысль Смердякова по своей сути очень не глупа. «Совсем даже были бы другие порядки…» — а почему бы и нет? Взять хотя бы знаменитый «Кодекс Наполеона». Он сметал остатки феодализма и утверждал равенство всех перед законом, главенство права и принцип частной собственности. «Кодекс Наполеона» оказал огромное влияние на дальнейшее правовое становление всей Европы. Не стоит и говорить о том, насколько он отличался от порядков феодально-крепостнической России.